Правильно сделал. Даже если бы шторм не швырнул их на скалы-иглы, до Анкорхеда на такой скорости они бы добрались только через сутки. С таким же успехом они могли бы переждать, пока утихнет ветер.
Лея бы с радостью так сделала, если бы не:
— Что с Хэном?
Чубакка прорычал, что скорее всего он допивает свой второй гизер-эль.
— Ты в это веришь ничуть не больше меня, — сказала Лея. — Хэн не добрался в Анкорхед. Я знаю.
Чубакка обернулся, задумчиво почесав нос. Наконец он спросил, откуда она знает.
Лея пожала плечами.
— Я чувствую, но не так сильно, как тогда с Люком на Беспине, — сказала она. — Ощущение не такое сильное.
Чубакка кивнул и замолчал, решив, что Лея продолжит, когда сочтет нужным. Это была одна из черт вуки, за которые Лея любила его больше всего, — он никогда не сомневался в словах друга и не требовал ничего, просто верил. Лея снова подумала о Хэне, попытавшись представить его в Анкорхеде за второй кружкой гизер-эля.
Она опять не смогла удержать образ в голове, но на этот раз ничего не возникло на его месте. Даже попытавшись представить утонувший в песке свуп, получилось представить лишь песок. Кого она пыталась обмануть? Даже будь она уверена, что первое видение не было просто отражением ее худших опасений, воображая его вновь и вновь, она ничем не могла помочь Хэну.
Чубакка вопросительно заворчал.
Лея покачала головой:
— Не знаю, где искать. Если наткнемся на дюну, остановимся и посмотрим. Это все, что мне пришло в голову.
Чубакка согласился. Попробуй они поехать в каком-то другом направлении, их бы просто опрокинул ветер. Лея ценила его поддержку, но сейчас его слова не могли ее успокоить. Она чувствовала, что подвела Хэна. Уделяй она больше времени развитию своего потенциала Силы, она, возможно, смогла бы отыскать его.
Но развивать потенциал означало встретиться с темной стороной своего наследия… и даже до кошмара на «Соколе» и предупреждения Люка эта мысль пугала ее чуть ли не больше, чем мысль о собственных детях.
Лея запросила информацию о водяных фермах на дисплее. Загорелись подписи — под одной: «ФЕРМЫ НАДОНА, ВСЕГДА ДОСТУПНА СВЕЖАЯ ВЛАГА, ВНИМАНИЕ: АВТОМАТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ».
Под другой фермой было написано: «ФЕРМА СЕМЬИ РОДОМОН, ТОЛЬКО ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ. ВНИМАНИЕ: АВТОМАТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ И ЗВЕРИ, ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Эта подпись мигала красным.
Третья ферма появилась в углу дисплея, и под ней тоже вспыхнула подпись:
«ФЕРМА ДАРКЛАЙТЕРОВ, СВЕЖАЯ ВЛАГА И ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ, ОСТАНОВИТЕСЬ И ЗАГЛЯНИТЕ К НАМ». Лея ткнула в символ на экране:
— Сюда, Чуи. Давай там переждем бурю.
Чубакка посмотрел на карту и возразил.
— Это ферма, где вырос Люк, — сказала Лея. — Ее хозяева — родители Гэвина Дарклайтера.
Чубакка проворчал, что посреди бури не стоит обращать внимание на связи. Зная, он бурчит лишь потому, что беспокоится о ее безопасности, Лея улыбнулась и кивнула.
— Она немного дальше других, но зато на ней будет безопаснее. — Она уже изменила их пункт назначения на карте. — Даже если бы я хотела остановиться поближе, подозрительно будет ходить в капюшоне. А с тобой и Ц-ЗПО хозяева быстро выяснят, кто мы. Лучше быть там, где есть дружеские связи.
Чубакка выслушал ее аргументы и кивнул, повернув спидер на новый курс. Теперь они направлялись не прямо против ветра, и борт Леи чуть приподнимало. Вуки снова отрегулировал репульсоры, опустив нос почти к самой земле, и продолжил вслепую ехать через шторм.
* * *
Ни один из научных гениев Галактики не смог избавить человеческое тело от потребности в воде. Они создавали костюмы, сохранявшие каждую каплю, строили химические преобразователи, которые вытягивали ее из любой атмосферы, они даже нашли способ сжать ее так, что можно было уместить недельный запас в нуль — гравитационной коробочке на поясе.
Но не было таблетки или инъекции, которая бы справилась с жаждой. В нормальных условиях человеку требовалось около двух литров в день, чтобы оставаться дееспособным. В пустыне человеку требовалось от десяти до пятнадцати литров, даже если он просто лежал в тени, и в два раза больше, если он двигался. Если человеку не хватало воды, он ощущал слабость и тошноту; если бы это продолжалось, у него заболела и закружилась бы голова, и начали бы дрожать руки и ноги. Потом потемнело бы в глазах, разбух язык, и сгустилась кровь. Стало бы трудно дышать, а потом остановилось бы сердце.
У Хэна уже кружилась голова. Она раскалывалась, в желудке резало. Он чувствовал себя, словно провел ночь в кантине Мос Айсли, слушая, как фальшивит Фигрин Д'ан. На гоночный свуп много не погрузишь, и четырех литров воды из бардачка хватило лишь до утра. Теперь, сжавшись под стеклом свупа, Хэн делал все возможное, чтобы сохранить телесную влагу: не двигаясь, он дышал только через нос, прикрыв голову и тело, закрыв шлем. Хотя он уже чувствовал слабость в конечностях, они не дрожали, и перед глазами было достаточно ясно — только один желтый песок. Наверное, он протянет еще десять-двенадцать часов. Если к тому времени буря утихнет, может, Лея сумеет его найти. Если нет… Татуин был печкой, и он уже поджаривался.
Все ради картины — то есть ради Леи и шпионов. Ну и сама картина была ого — го. Надо об этом помнить.
Хэн держал шлемофон включенным, но не передавал никаких сигналов. Даже если бы он сумел пробиться через помехи к Лее, он не желал, чтобы она с Чубаккой попыталась до него добраться. Только не в этой буре. Всю ночь в приемнике шипели и трещали помехи, но ни разу не зазвучал голос. Теперь в наушниках остался лишь сплошной белый шум. Хэн никогда не слышал таких помех из-за бури. Эта буря, должно быть, гигантская даже по сравнению с обычными бурями на Татуине.
Через час в наушниках комлинка раздался странный визг. Хэн повернулся и принялся раскапывать панель управления свупа, пытаясь найти неполадку в коммуникационной системе, но внезапно узнал визг и понял, что он идет вовсе не из шлема. Поднявшись на колени, он увидел нечеткий силуэт буквы «Z» в штормовом небе. В пыли шторма казалось, что силуэт почти не двигается, но Хэн видел слишком много таких силуэтов, чтобы усомниться в своих глазах. ДИ — истребитель.
Истребитель проревел над головой и превратился в пятнышко выхлопов ионного двигателя, а потом и вовсе растворился в буре.
Хэн вернулся под стекло, думая, насколько велика вероятность того, что истребитель наткнулся на свуп случайно. Вероятность эта была очень мала. Учитывая размеры татуинской пустыни и нулевую видимость в буре, на истребителе наверняка были какие-то продвинутые сенсоры, чтобы его засечь.
