Ознакомительная версия.
Водила, выбирая дорогу по какому-то внутреннему компасу, пролетал через заброшенные скверы с заросшими сухим бурьяном клумбами и пересохшими фонтанами. Кровник пару раз исхитрился посмотреть в заднее стекло и обнаружил, что остальные машины следуют за ними как привязанные. Значит, движутся привычным маршрутом. Они проехали вдоль ограды старого кладбища, еще раз свернули и сразу же затормозили.
Кровник увидел ярко освещенный большой белый дом с белыми колоннами и белыми же львами по обеим сторонам мраморного крыльца. Красивые чугунные фонари с гроздьями лампочек. Сильно – до слез из глаз – пахло нитрокраской.
Поздний вечер. Кровник был уверен, что сейчас не позже семи. Но посмотреть на часы не мог. Хотя бы потому, что часы его были на руке Гамана.
Кровника отстегнули от запаски, от кольца в потолке и выволокли на улицу. Сковали руки за спиной. Он крутил головой по сторонам. Дом трехэтажный, с лепниной. Кровник увидел вооруженных людей. Человек двадцать. Морды сосредоточенные. Пробежали мимо крыльца молча. Проводил их взглядом.
– Снежана! – крикнул Кузьма куда-то вверх.
Кровник задрал голову и заметил на одном из балконов нескольких девок, крашенных в платиновых блондинок, сидящих на широких перилах и курящих сигареты. Одна из них шевельнулась.
– Че? – спросила она.
– Иди сюда! – Кузьма махнул рукой пригласительно.
Снежана, стуча каблуками по мрамору, исчезла из поля зрения. Остальные телки молча смотрели сверху.
Девочку вывели из машины. Пилотки пока нигде не было видно.
– Двигай! – Кровника ткнули в спину, задавая вектор движения. Повели к обратной стороне дома.
Он глянул через плечо и увидел Снежану: выскользнула из неприметной двери в стене. Кузьма вложил в ее руку ладошку девочки. Он что-то говорил этой блондинке, но что именно, с такого расстояния расслышать было невозможно.
– Быстрей! – толкнули его в спину, и он чуть не вспахал носом асфальт. Кровник еще раз глянул через плечо: Снежана вела девочку по широким мраморным ступеням наверх.
В эту секунду он и его конвоиры свернули за угол.
Его повели по аллее маленького старого парка, который обнаружился за домом, вдоль больших куч опавшей листвы. Гаман шел впереди, носорог Алеша за спиной. Кровник услышал разгоняющийся вой сирены примерно в километре от себя. Потом до него донесся далекий лязг трогающегося железнодорожного состава.
Его подвели к большой металлической двери в задней части дома. Гаман нажал кнопку дверного звонка. Кто-то сразу же прислонился к дверному глазку с той стороны. Щелкнул замок.
В дверном проеме Кровник увидел очередного крепыша в спортивном костюме.
Он молча впустил их внутрь и закрыл за ними дверь.
– Направо, – сказал Алеша ему в спину. Кровник увидел две двери и выбрал правую.
Его повели по длинному коридору.
– Стой.
Кровник остановился. Очередная дверь. Гаман достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину.
Квадратная комната с заложенными белым кирпичом окнами. Стол, два стула.
Гаман освободил одно из запястий Кровника и сковал его руки спереди.
– Сиди, – сказал Гаман.
Закрыли дверь на два оборота.
Кровник слышал, как кто-то из них зашел в соседнюю комнату. Он слышал, как этот кто-то разговаривает сам с собой. Потом понял, что тот видимо, говорит по телефону. Слов не разобрать.
Он осмотрелся. Прошелся. Окон когда-то было два. Мебель прикручена к полу.
Он сел на один из этих жестких стульев.
Снова услышал сирену, теперь уже где-то далеко-далеко, на грани слышимости.
Тот, за стеной, замолчал. Ушел? Сидит там же? Непонятно.
Кровник услышал топот ног и тяжелое дыхание – кто-то пробежал мимо двери. Человек пять-шесть, не меньше.
Он на цыпочках подкрался к двери и прислонил ухо к холодному металлу: кто-то шепчется в коридоре? Кто-то шелестит слова в четверть громкости? Мужской голос? Женский? Не разберешь. Или ему кажется?
Он вслушивался в пространство за дверью с минуту. Потом вернулся на стул. Положил руки на столешницу, сверху пристроил голову.
Он услышал, как вставили ключ в замок и вскочил на ноги.
В комнату вошли два раскаченных амбала, Кузьма и высокий сухой очкарик, бледный как мел. Один из амбалов держал в руках черный кейс.
Очкарик стоял, пряча руки в карманах застегнутого на все пуговицы черного пальто. Кровник не мог рассмотреть его глаз за круглым бликующим стеклом. Глубокие залысины по обеим сторонам головы. Он неожиданно извлек свою руку в черной кожаной перчатке из кармана и протянул ее амбалу. Тот вложил ему в ладонь рукоять кейса.
Человек поставил «дипломат» на столик и сделал пригласительный жест. Кровник, помедлив, присел. Человек не спеша стащил перчатки, снял свои очки, аккуратно сложил их и спрятал в узком кожаном футляре.
Он сел напротив, через стол.
– Ты кто такой? – спросил он негромко.
– А ты кто? – спросил Кровник.
– Не знаешь? – Осмий смотрел, полуприкрыв веки. В жизни он был неприятнее своих фотопортретов.
– Не знаю, – покачал головой Кровник.
– Папа мой дал мне имя Осмий, – сказал он.
– А мне имя мама придумала, – сказал Кровник, – Константин. Сказала, что ей оно приснилось.
Рот Осмия свело судорогой. Кровник понял, что это улыбка.
– Вы что, били его по голове? – спросил Осмий у Кузьмы и снова повернулся к Кровнику. – Или он больной?
Свет под потолком мигнул. Еще раз. Все присутствующие посмотрели на лампочку. Все, кроме Осмия.
– Папа мой был военный. Ты тоже военный. Стопудово. Звание твое солдат… кто ты? Майор?
Кровник ухмыльнулся.
– Значит капитан. Поэтому морда такая недовольная, – сказал Осмий. Он положил руку на чемодан:
– Что в чемодане?
– Я не знаю, – сказал Кровник.
– Зато я знаю, – сказал Осмий.
– А я не знаю. Я дочку везу в Москву, на операцию… Киста у нее, вырезать надо… Чемодан попросили передать… Денег дать обещали. Тысячу долларов. Я на лесопилке работаю. Я столько и за год не зара…
Осмий зашелся в сухом кашле. Кровник понял, что это смех.
Осмий издал глотательный звук, и смех прекратился. Словно он его проглотил – свой смех.
Он опять посмотрел на Кузьму:
– Попросили передать!
– Нет… – сказал Осмий. – Он не больной.
– Это то, что я думаю? – спросил Осмий.
– А я не знаю, что ты думаешь, – сказал Кровник.
Осмий легонько постучал по кейсу кончиками пальцев:
– Как его открыть?
– Я не знаю.
– Андрюша, – сказал Осмий, – сделай что-нибудь.
Один из амбалов ударил раскрытой ладонью наотмашь.
У Кровника потемнело в глазах. Он заморгал. Дернул головой, приходя в себя. Зрение медленно вернулось в норму. Он сфокусировал свой взгляд на человеке, сидящем перед ним.
Ознакомительная версия.
