было знать! — взвизгнул папаша Кац.
— Оттуда, — не выдержал я. — Да хотя бы, когда в магазине мимо вас прошёл медведь. У меня уже тогда зародилось смутное подозрение, почему он не увидел его, как и тебя. Ты был под артефактом «невидимка», а он?
— Скорее всего тоже, — грустно кивнул папаша Кац. — Не подумал, да. И такое бывает.
— Ну что вы, в самом деле. Изя крут, сами то, чего прохлопали? — вступилась за него Наташа.
— М-да… все хороши. Замнём. Зомби! Хорош мечтать, веди давай, а то их там всех на фарш пустят, — прикрикнул я на проводника. Тот пребывал в радужных мечтах по поводу Кобры. Вот она и нашла себе дружка. И хорошо, что среди своих. Не приживаются у нас в последнее время пришлые люди. Хотя с Гномом мы начинали, вспомнил я.
— Пришли уже, вон видите забор стоит. Это и есть «разделочная», — указал направо Зомби.
— Тогда почему мы не идём напрямик? — спросила Кобра.
— Обходим «трясину», она здесь в каждом болоте притаилась. Ума не приложу, как Колдун сможет пройти без проводника или «сферы» по этим болотам.
— Некому не советую выходить ночью на болота, — зловеще произнесла Лиана. — Глист Баскервилей сорвался с цепи!
— Ну шо ви нагнетаете? — с одесским акцентом спросил папаша Кац. — И так тошно.
Через полчаса, поплутав по узким тропкам, мы подошли к воротам. Я сильно постучал, затем мы стали кричать, но нам так никто и не открыл. У Кобры лопнуло терпение, и она с места перепрыгнула двухметровый забор и вскоре открыла нам ворота изнутри. Взгляд её не предвещал ничего хорошего. Она молча посторонилась, пропуская нас внутрь. Такого я ещё не видел. Довольно обширный двор, скорее напоминавший небольшую площадь, был обрамлён одноэтажными деревянными постройками. Сейчас, он весь утопал в крови. Её было столько, что она не смогла даже впитаться в землю до конца. Мы застыли, как поражённые молнией, весь двор устилали голые женские тела, лежавшие ногами к центру и образуя своеобразное солнце, являясь лучами. Все они были обезглавлены, а их головы лежали в центре композиции, сваленные в пирамиду. Из неё торчал столб с заострённым концом, на котором было надето тело ещё одной девушки. Похоже, что здесь были все обитательницы «разделочной». В результате они сами стали жертвами и с ними поступили точно также. И я даже знаю кто. У всех жертв были перекусаны шеи. Быстро и аккуратно, в центре на колу видимо была та самая Маша. Колдун узнал, что ему было нужно и уничтожил всех. Сделать ему это было нетрудно, женщины даже не сопротивлялись, будучи под ментальным приказом. В Колдуна вселился сильный изверг. Кто? Вряд ли сама Моргана. Шаман упоминал, что его послал Малой. Неужели он нашёл Колдуна? А что, если он его и не терял? Просто отпустил погулять на длинном поводке. Тот благополучно нашёл нас, и мы всё это время были под присмотром и когда возникла угроза он всех ликвидировал. Тогда почему не нас сразу, а этих девочек? Или нас он не смог, тонковата кишка оказалась, зато на них он отыгрался по полной.
— Это Малой в теле Колдуна, — сказал я. — Это скотина свалила, оставив нам подарок. Последняя ниточка оборвалась.
— Ты думаешь, больше никто не знает, где находится их чёртово логово? — спросила Наташа.
— Они всех зачищают. Тем более кто туда сможет пройти? — Лиана задала риторический вопрос.
— Своим пешком не многие, думаю я, — задумчиво ответил папаша Кац. — Иначе бы Моргану давно выпотрошили.
— После такого… — я замолчал, вспоминая картины фашистских концлагерей, — после такого, я лично доползу до Морганы и уничтожу её и сынка. Клянусь.
— Мы дойдём, — сказала Лиана.
— Вместе, — заключила Наташа. Девушка покрылась фиолетовыми пятнами, мы предусмотрительно отошли подальше. Она задрала голову вверх и подняла руки. На сей раз стон её был печален, а сверху на двор обрушился снегопад, полностью накрыв тела. Снег шёл стеной, скрывая от нас подробности, но, когда он кончился, перед нам предстал пустой двор.
— Похоронить их здесь можно только в болоте, но я не хотела, — сказала Наташа.
— Поехали домой, — сказал я.
— Обождите! Спек! Надо взять с собой спек, — напомнил папаша Кац, и они с Коброй быстро исчезли в избе-разливочной. Через пять минут оба вышли назад, таща на себе несколько полных канистр.
— Старичок, это воровство называется, — напомнила ему Лиана.
— Нет. Это загадка! Куда исчезли все девушки вместе со спеком? Тюлень будет думать до конца жизни.
— Ага, и мы заодно, — сказала Наташа, открывая синий портал.
— Жень к нам кто-то стучится, — Наташа ущипнула меня за бок.
— Открой, — не открывая глаз ответил я. После вчерашних экспериментов со спеком у меня ничего не двигалось. По началу я скептически отнёсся к маркировке «999», а потом папаша Кац объяснил мне, что он не разбавлен. То есть концентрирован. Вот он, например в своей мобильной лаборатории тоже делает нам спек, и он тоже концентрированный. В таком состоянии принимать его нельзя. Я никогда не задумывался об этом, для меня спек это готовый шприц-тюбик. Похожие мы находили у фашистских диверсантов, у них было что-то на основе эфедрина, со спеком и близко не стояло. Потому как спек выдавал такую гамму чувств, такой набор положительных эмоций, что фашисты сейчас бы катались в ногах у Изи, выпрашивая дозу. Ко всему прочему к спеку не привыкали. К хорошему, разумеется. Но для то, чтобы получить хороший и материалы должны быть хорошие и руки. А то, что частенько делали кустари на стабах, не стоило и горошины. Так вот этот, который мы спёрли в количестве двадцати литров был намного сильнее того, что делал знахарь. Учтите, что для употребления его ещё надо разбавлять один к трём. Таким образом к нам в руки попало почти шестьдесят литров спека, и если подсчитать, что в одной дозе тюбик-шприца миллиграмм…
— Лесник, кто из нас мужчина? — пробурчала Лиана, уснувшая где-то у меня в ногах.
— Это совершенно ничего не значит, — отрезал я.
— Может там заражённый? — предположила Наташа.
— Мы в Караван-Сарае, так ведь? — сел я на постели, протирая глаза. —
