раздул ноздри, с силой выдохнул воздух.
– Голубев, Решетников, все ко мне!
Из леса выскочили бойцы его группы, в том числе двое «инспекторов», присоединились к подбежавшим Солоухину и Ларину.
– Но нас слишком много, – нерешительно проговорил сержант.
– Четырнадцать, – уточнил быстроглазый Ларин.
– Будем переселяться по очереди, – отмахнулся Тарас. – Итан и я берём ещё по три человека, высаживаем в соседнем реале и возвращаемся за остальными.
– Что значит переселяться… – ошеломлённо проговорил Лужин.
– Я беру Снежану, товарища полковника и кого-то из его группы.
– Меня, – сориентировался Лужин.
– И вас. Итан…
Чисадмин кивнул Лавинии, без слов прижавшейся к нему, посмотрел на бойцов.
– Ещё двое.
Вернулся вертолёт, ширкнул двумя огненными хвостами, и бульдозер на поляне перед ангаром превратился в куст пламени. Вторая ракета взорвалась внутри ангара. Но все десантники сейчас находились под защитой леса в тридцати метрах от площади, и взрывные волны до них долетели ослабленными.
Стрельба с вертолёта подстегнула бойцов Шелеста, не сразу сообразивших, что от них требуется.
Первой исчезла четвёрка Итан-Лавиния-Горелов-Банщиков.
Тарас крикнул:
– Кот, Соло, круговая! Ждите! Я вернусь за вами через минуту!
К нему прижалась Снежана, затем с секундной заминкой Лужин и последним Шелест. Четвёрка исчезла!
Между кустами остались Ларин и Солоухин, вооружённые автоматами, Костя Лапник со своим грозным пулемётом, водитель и командир БМП «Макспро» Решетников, а также бойцы Шелеста, игравшие роль инспекторов. Глянув на их потрясённые физиономии, Ларин рассмеялся.
– Не дрейфить, мужики! Держим оборону!
– Куда они делись?! – неслышно в гуле и лязге приближавшихся танков прокричал Лапник.
– В соседнюю Вселенную, – ухмыльнулся Солоухин.
– Где это?!
– Тут недалеко, за углом.
В просветах между деревьями замелькали буро-жёлтые фигуры.
Десантники дружно ударили из автоматов, прячась за стволы берёз.
За их спинами в кустах один за другим выросли Итан и Тарас.
– Сюда!
Решетников, Ларин и Солоухин рванули к ним, привыкшие к авральным ситуациям и волшебным полётам наяву, подбежали к Тарасу, и четвёрка растворилась в воздухе.
«Инспекторы» и Костя замешкались, впервые в жизни попав в ситуацию с переходом во «вселенную за углом», и появившиеся следом украинские спецназовцы успели открыть огонь.
Один из бойцов обмяк, не добежав пары шагов. Итан рванулся к нему, подхватил раненного в спину на руки.
Костя развернулся, дал длинную очередь, опустошая магазин пулемёта, бросил его на землю и подхватил парня с другой стороны. Через мгновение их не стало. Автоматные очереди из глубины леса прошили пустые кусты. Выскочившие к этому месту боевики молча крутили головами, рассматривая уголок леса, и в глазах их читался страх.
12 июля, вечер
Иннокентий не ожидал такого приёма: их переправили за пределы радиоактивной зоны и устроили в гостинице, где они расположились в номерах с роскошными ваннами и могли искупаться.
За полгода путешествий по кластеру запутанных миров, которые он называл реалами, ему удалось побывать чуть ли не в полусотне эвереттовских метавселенных, называемых так учёными в честь открывшего их физика [5], и во всех шла война. Причём только в первых вариантах ветвления она начиналась как специальная военная операция по денацификации и демилитаризации Украины. Дальнейшие ветки миров, продолжавшие отсоединяться от базового трека, развивались каждая по-своему, но практически все продолжения приводили к состоянию войны России с НАТО и США.
Начиная с двадцатого пятого реала, в процесс конфронтации вступали компьютеры и созданные на их базе искусственные интеллекты, что только увеличило опасность глобального конфликта. В двадцать третьем реале, где жил Тарас Лобов, ИИ-технологии ещё не добрались до создания машины, способной управлять боевыми действиями. Но в сорок первой ветке Мироздания российскими вооружёнными силами командовала «Маршалесса», или «старуха», а украинскими – «Майдан», созданный технологиями Великобритании и США.
В родном восемьдесят восьмом реале боевой обстановкой России заправлял «Баталер», в Украине «Перемога», в НАТО «Фиггот».
Но во всех этих мировых копиях до ядерного конфликта не доходило. В последнем, сотом реале, посещённом аналитиком, в войну вступила Польша, огребла по полной, потеряла суверенитет, отдав половину земель России и треть Германии, но и там ситуация разрешилась без объявления атомной войны.
Однако в реале четвёртого Лобова (Таллия, удивительным образом познакомившегося с «родственником» по генетической линии) Украина, создавшая атомную бомбу с помощью британских технологий, успела нанести удар по Донбассу и по городам России – Белгороду и Дятькову, прежде чем российскому десанту удалось ликвидировать угрозу. Ответным ударом, причём неядерным, поскольку был применён боеприпас на новых физических принципах, по мощности не уступавший атомным, был уничтожен киевский схрон президента Зе, а также ядерный центр в Днепропетровске. И хотя война не прекратилась, потому что она была выгодна как людям, так и машинному интеллекту, атомное оружие больше не применялось. А российские службы после эвакуации уцелевших жителей загрязнённых радиацией территорий начали дезактивацию почвы в этих районах, огородив их специальным забором.
Иннокентий со спутниками после бегства из своего реала как раз высадился возле остатков Луганска, где их и обнаружил Таллий, служивший в департаменте территориальной охраны и очистки грязных территорий.
Их усадили в необычного дизайна вертолёт и отвезли в Мелитополь, где располагался ЦЭР – Центр экстремального реагирования на изменения военного положения, кстати, тоже управляемый искусственным интеллектом по имени Правик.
В два часа пополудни их покормили, и Таллий с извиняющей улыбкой попросил «брата» встретиться «со специалистами».
– Какими? – понимающе прищурился Иннокентий. – С контрразведчиками? Или с большими начальниками?
– И с теми, и с другими, а ещё вами заинтересовались универсалисты.
– А это кто?
– Учёные на военной службе.
– Я так и подумал. В моём реале существует специальная военная Академия наук, а я служу псианалитиком в подразделении кибербезопасности Министерства обороны.
– Тем лучше, легче будет… – Таллий споткнулся.
– Доказать, что мы не украинские лазутчики? – догадался Иннокентий.
Четвёртый Лобов улыбнулся уголком губ, как это делали все Лобовы.
– Это видно и так. – Он посмотрел на Стефанию, продолжавшую с живым интересом присматриваться к интерьерам гостиницы и вообще к жизни города.
Вела себя она совершенно естественно, будто всю жизнь путешествовала по запутанным метавселенным, хотя удивление в глазах разведчицы не уходило. А так как она была красива до умопомрачения, Иннокентий понимал чувства четвёртого, он же сто одиннадцатый, «брата».
Иннокентий тоже с интересом присматривался к архитектуре и вообще к природе реала, отмечая детали, сходные с предметами в родном восемьдесят восьмом варианте, и пришёл к выводу, что во всех ветвях «куста запутанности» реалов, где началась и продолжалась СВО, много знакомых вещей. Но были заметны и отличия. К примеру, геометрия архитектурных решений всё же плавно смещалась «к цифре» по мере развития технологий, что отражалось и на дизайне сооружений,
