Колбу с «невидимой» тканью вскрыли со всеми предосторожностями, отправив содержимое на исследование — с тем же, вполне ожидаемым, результатом. Ткань как ткань, самая обычная «дышащая» синтетика типа «гротекс», пропитанная неким водоотталкивающим составом. Вещь хорошая, но отнюдь не экстраординарная. Тоже пошла в производство: для армии, спецслужб и туризма — самое то.
Покрытие «хамелеон» задержалось в секретных лабораториях куда дольше, почти на три года, благополучно пройдя все серии испытаний. И начиная с конца две тысячи шестого камуфляж-невидимка поступил на полевые испытания в подразделения спецназначения вооруженных сил и флота. Правда, то, что вышло из стен секретных лабораторий, оказалось куда проще найденного в капсуле прототипа, но и это был настоящий прорыв в искусстве маскировки!
Образцы ДНК отправились в специализированные лаборатории, занимающиеся клонированием, однако результат мог появиться не раньше, чем через несколько лет: технология репликации, несмотря на искусственно созданных овец и коров, еще находилась в зачаточной стадии. И для «выращивания» полноценного многоклеточного организма требовалось куда больше времени, нежели представлялось в фантастических книгах или кинофильмах. Воссоздать новый организм исключительно при помощи найденных в герметичных пробирках образцов было и вовсе не реально: для этого требовалась как минимум живая оплодотворенная яйцеклетка, в геном которой искусственно «встраивались» чужие гены. Не столь и сложно, но… с подачи Ватикана подобные опыты крайне отрицательно воспринимались обществом. И генетическим центрам, большинство из которых не относились ни к армии, ни к спецслужбам, приходилось работать в атмосфере жесточайшей секретности. Что оказалось не так уж и просто организовать: штаты допущенных к работе с генетическим материалом сотрудников исчислялись сотнями человек, и одновременное отстранение от экспериментов значительной части из них в любом случае вызвало бы крайне нежелательный резонанс…
И все же самым крепким орешком оставался нейрочип. Отданный на заклание специалистам по нейрофизиологии мозга и биокибернетике, он на несколько лет буквально «завис в воздухе»: без сопроводительной документации разобраться с ним не могли. А вся оная документация, в свою очередь, оставалась недосягаемой, поскольку просто создать считывающее устройство оказалось недостаточным. Без соответствующего программного обеспечения найденные в капсуле драгоценные диски вовсе не спешили раскрывать свои тайны. Несмотря на то что над правительственным заказом работала и знаменитая «Силиконовая долина», и не менее знаменитый «Майкрософт», решить проблему оказалось сложнее, нежели представлялось вначале. Судя по всему, «железо» из далекого будущего не столь и сильно отличалось от привычного людям, но вот принципы программирования изменились радикально.
И созданный под параметры конкретного носителя информации «девайс», названный X-ROMom, упорно отказывался работать под любой из существующих программ. Работы грозили затянуться еще на несколько лет, если вообще не на десятилетие — по крайней мере, отец «Майкрософта» называл именно такие сроки.
Однако весной две тысячи десятого года произошло нечто, в корне перевернувшее представление людей об…
…Вообще перевернувшее любые представления людей…
…На поверхности — видимо, для разнообразия — его встретило солнце. Иван с наслаждением задрал голову и несколько секунд просто стоял, закрыв глаза и наслаждаясь ощущением ласковых теплых лапок, скользящих по коже.
Комбинезон он снял недалеко от выхода — бродить в нем по улице все равно было нельзя — первый же патруль всенепременно заинтересовался бы, откуда у гражданского лица совсекретное снаряжение спецназа? Убрав аккуратно скатанный комбез в предусмотрительно захваченный штурмовой мини-рюкзак, Вакулов отправил туда же поясную кобуру с «Глоком», глушители и запасные обоймы к оружию.
Но совсем безоружным Иван не остался: «сбруя» с ПСМом скрылась под курткой, равно как и нож, и метательные лезвия.
Пока что Вакулов так и не решил для себя, куда же ему направиться, но то, что надо поскорее убраться подальше от Приюта, было очевидно. Капитан прекрасно знал, как умеют работать спецслужбы, когда надо устроить облаву на подозреваемого. И не стоило думать, что у Ростиславыча не найдется рычагов для того, чтобы нажать на соответствующие структуры. Даже не находясь на службе официально, он оставался достаточно влиятельным в коридорах власти человеком.
Иван быстро шел по улице, напустив на себя донельзя озабоченный вид, так, чтобы каждому встречному было понятно — у человека какие-то проблемы и он торопится их поскорее решить, В общем-то вполне обычное состояние среднестатистического москвича: в свое время, выехав первый раз за границу, Вакулов обратил внимание на то, как раскованны и улыбчивы там люди. Даже он сам, поддавшись всеобщему настроению, поймал это беззаботно-расслабленное состояние и блаженствовал до конца отдыха и даже первые пару дней по приезде, пока в автобусе ему не наступили на ногу и не пихнули в спину, обругав последними словами. Просто так, походя. Было не то чтобы обидно, нет — Иван все ж таки вырос именно в этом городе и привык к манере поведения его жителей, — но чуточку жаль того ушедшего чувства, хм. легкости, что ли?
Вакулов подошел к перекрестку и остановился, дожидаясь появления на светофоре «зеленого человечка». Встал он на всякий случай чуть позади остальных пешеходов и потому не сразу понял причину шепотка, внезапно пробежавшего по толпе. Но когда люди слегка качнулись назад, так уж получилось, что Иван не успел отойти и против воли оказался вблизи от происходящего.
Через дорогу, игнорируя все правила движения, шли несколько человек. Если быть точным — две пары боевых магов, четверо бравых ребятишек в камуфляже и с до боли знакомыми Ивану ухватками, и еще одна странная личность между ними.
— Блаженный Часовщик! — выдохнул кто-то за спиной Вакулова. Иван пригляделся. И внезапно со всей остротой понял, что это действительно был именно он, легендарный не то изгой, не то гений «от магии». На самом деле звали его, конечно, совсем иначе: Блаженный Часовщик было не более чем прозвищем. Говорили, что во время Эпидемии он был одним из ведущих магов, стоявшим у истоков ВСЕХ проводимых Кругом экспериментов. Но потом, в результате одного из своих опытов, несчастный впал в какое-то странное состояние — разговаривал с кем-то невидимым на известных и неизвестных языках, ходил, словно слепой, натыкаясь на препятствия и не замечая их…
