Михаил Белозеров - Возмездие теленгера

Ознакомительная версия.

– Попробуй не пойди… – вздохнул Косой.

От самих воспоминаний голос у него сделался взволнованным и хриплым. Лицо стало еще более нервным, а разбитая губа задергалась.

– Да кто же?! – вскричал в нетерпении Чебот.

Косой словно очнулся.

– Поверьте, – взмолился он – даже не знаю! – И так на всех посмотрел, что они невольно отступили на шаг.

И снова Костя не поверил Косому. Врал он мастерски, а зачем – непонятно.

– Как это так?! – не унимался Чебот. – Что же ты, ничего не видел?

– Только руки и эти, как их…

Все напряглись, готовые услышать самую жуткую тайну Девяти холмов красных дьяволов.

– Не было у них лиц… – загробным голосом поведал Косой. – Маски были, а лиц не было.

– Какие маски? – спросил Костя.

– Белые, резиновые, без рта и носа, одни глаза круглые. Вот такие. – Косой показал на своем лице.

– На себе не показывай, – заметил кто-то.

Косой в испуге отдернул руки:

– Изо рта шланги какие-то торчали.

– А потом что? – спросил Телепень, который от волнения встал и навис над щуплым Косым, как скала.

– А потом… потом… потом я пошел за ними, потому что они дали мне выпить какого-то чаю.

– Чаю? – спросили все хором и переглянулись: что бы это значило?

– Ага… – подтвердил Косой, – только чай тот необычный. От него мне сделалось так хорошо, так приятно, а главное, я тех людей сразу перестал бояться.

– Знаю я этот чай, – сказал Чебот, – из мухоморов делается.

– Нет, не из мухоморов, – помотал головой Косой. – Из мухоморов я пил, совсем другой чай.

– Кто добавку будет? – спросил дядя Илья.

– Я! – воскликнул Косой и протянул чашку.

– Ты ему веришь? – прошептал Чебот на ухо Косте.

– Не знаю, – так же тихо ответил Костя.

– А я ни капли не верю, – сказал Чебот и многозначительно посмотрел на Костю, мол, тебе решать.

Косой получил добавку и снова взялся за ложку. Он доел вторую порцию, вылизал, как собака, чашку и поднялся:

– Хорошо-то как!

Костя с тревогой следил за ним. Что-то должно было произойти.

– Говорят, у вас еще и чаек есть? – спросил Косой, присаживаясь к костру.

– В ведре, – беспечно отозвался Семен, отмахиваясь от комариков.

Косой снял крышку, потянулся за чашкой, искоса подмигнул Косте и вдруг прыгнул ласточкой. Нет, не за «плазматронами» и не за пистолетом в желтой кобуре, а за «тулкой», которая висела поодаль, на дереве. Костя и глазом не успел моргнуть, как Косой пролетел расстояние метров в пять, а потом кувыркнулся через голову и схватил ружье. Чебот от неожиданности выронил кружку с чаем, и лицо у него сделалось растерянным. Костя потянулся к «плазматрону» за бревно и никак не мог его нащупать, потому что боялся оторвать взгляд от Косого, который клацал курками, словно открывал калитку в преисподнюю.

– Ну что?! – заорал Косой. – Что?! Поговорим?! Я тоже сейчас оторву вам бошки и заброшу в болото. Вам еще бошки никто не отрывал?!

Он с какой-то почти животной тоской посмотрел в сторону болота, а потом задрал голову к низкому северному небу и завыл – страшно, жутко, по-волчьи. До того жутко, что Телепень, который хоть и считал себя храбрым и смелым, а как стоял, так и сел на бревно, а Дрюндель – тот вовсе упал на колени и спрятался за пень. Дядя Илья отстранил дернувшегося было Семена к себе за спину и сказал непререкаемым тоном:

– Ты, парень, поосторожней с оружием-то! А лучше брось его вообще.

– Вы ничего не понимаете! – закричал Косой, размахивая «тулкой». – Вы все, – он взмахнул руками так, словно хотел объять мир, – вы обречены! Следующее поколение людей вымрет. Вы уже вымираете! Час за часом. Только вы этого не понимаете!

Костя наконец схватил «плазматрон».

– Не надо! – тихо остановил его Чебот. – Пусть выскажется. Ружье не заряжено. Святые угодники!

– Вы думаете, что можете меня убить?! – закричал Косой. – Я Павел Косых, новый человек, и вам не понять, что я испытываю, когда оглядываюсь назад.

– Что же ты там видишь? – спросил дядя Илья.

– Мы изобрели новую историю! – орал Косой, как помешанный, на губах у него появилась пена. – Превратили прошлое в небылицу!

Вот когда все по-настоящему удивились, даже дядя Илья и его сын Семен, потому что никто и никогда не слышал таких умных речей от психованного Косого. Вот когда они поняли, что Косого действительно перекодировали и что с ним ничего уже нельзя поделать, разве что убить и бросить в болото. Но у кого из нас поднимется рука? – подумал Костя и взял «плазматрон» на изготовку.

– А-а-а! – дико заорал Косой и нажал на курки, раз-два. Курки сухо щелкнули.

Чебот тоже схватил «плазматрон» и тоже прицелился в Косого, от которого теперь можно было ожидать чего угодно.

Косой отшвырнул «тулку», и она еще не успела коснуться земли, как он развернулся, как может развернуться только зверь, – быстро, в один рывок, и кинулся в болото.

Все в каком-то странном оцепенении смотрели, как тщедушный Косой, не обращая внимания на то, что все глубже и глубже погружается в трясину, разгребает холодную грязь и ищет тела и головы своих хозяев – людей-кайманов, ныряет и ищет, ныряет и ищет и борется с этой самой грязью, захлебывается в ней. И вот уже, издав на прощание дикий вопль, он исчез в этом самом болоте на веки вечные.

– Фу… – выдохнул суеверный Чебот и перекрестился. – Прямо как демон…

Костя тоже готов был перекреститься, да не верил он в демонов. В деревне в них никто не верил, в черта и болотную кикимору – верили, а в демонов – не верили. Не водились у них демоны.

– У вас в Теленгеше все такие? – осуждающе покачал головой дядя Илья и пошел к костру.

За ним потянулись остальные, ошарашенные смертью Косого. Один Дрюндель остался у того места, где на поверхности болота булькали холодные пузыри.

– Идем! – крикнул Костя, чтобы отвлечь его от тягостной картины.

– А может, он еще выплывет?! – испуганно предположил Дрюндель, оглядываясь на Костю.

– Не выплывет, – сказал Костя, сам не понимая, откуда у него взялась такая уверенность. – Идем, чай стынет.

– Да какой там чай! – с возмущением отозвался Дрюндель, поднимая с земли «тулку» и с сожалением рассматривая поцарапанный ствол. – Теперь мне не до чая.

Однако уже через минуту он нерешительно хмыкнул, а через пять минут, как всегда, дрыгал ногами и заливался хохотом.

* * *

Правда, потом им стало не до веселья и не до чая, потому что, когда Костя объявил, что идет в областной центр, компания в горячке спора разделилась.

Во-первых, Телепень не то чтобы испугался, он всегда был готов поддаться страху, однако на этот раз он был категоричен:

– Я возвернусь в деревню!

Для него все произошедшее было уже чрезмерным, он уже и так слишком далеко забрался от дома, ему почему-то хотелось еще раз взглянуть на родной дом и только потом топать куда угодно, хоть к черту на кулички.

Ознакомительная версия.