Мы попрощались с Олегом, и я поспешил внутрь, оставалось еще одно важное дело. Нужно было выяснить, есть ли отрава в той странной бутылке с неизвестным напитком, которую Вадим (по моей просьбе) должен был спрятать в баре у Вонга.
Я отправился в столовую и извлек бутылку из-за барной стойки. Китаец немного удивился моему поведению, но продолжал заниматься своими делами. Я осмотрелся. Находясь в столовой, любому бы стало ясно, что наш китайский повар относится к своим обязанностям очень скрупулезно.
По его распоряжению, роботы-уборщики до блеска отдраили стены, пол, потолок и, в том числе, зеленую, плесневую скатерть со столов. Такую же, какую я видел в кабинете совещаний. Сам же Вонг занимался кулинарным колдовством.
На большом разделочном столе он потрошил акулью тушу, раскладывая куски на отдельные кучки, где уже были разложены различные ингредиенты: соевый соус, сушеные грибы, приправы. На раскаленном противне шипело масло, разведенное рисовой водкой.
— Сдохла, что ли? — кивнул я на акулу.
— Засим сдох? Осин размнозился. Стал многа-многа маленька акул. Бэйкерс говорить, самца немнога убивать. Теперь я его готовить плавники, тушеные с трепангами и консервированной курисей. Вкусна будет.
— Понятно. Послушай, Вонг, а ты не знаешь, что вот в этой бутышке может быть за напиток? Этикетки нет, но, может, ты по запаху определишь? Ты же специалист по всяким нетрадиционным бражкам.
Китаец кивнул и попросил подождать, пока он закончит обжаривать плавники. Поставив бутылку на стол, я стал поневоле учеником кулинарных курсов.
— А, вот он где! — раздался громогласный возглас, и в столовую ввалилась уже изрядно «теплая» компания во главе с Вованом, Максом и Джеймсом. — А мы тебя ищем, выпей с нами!
К моему ужасу, Вован приветственно помахал в воздухе точно такой же бутылкой, экспертизу родной сестры которой я собирался организовать. Компания расселась за столом, зычно приказывая китайцу организовать им закуску.
— Ну че ты как неродная? — завопил Вован и попытался расковырять пробку вилкой.
Как и следовало ожидать, вилка согнулась, что дало мне время на возможность маневра. Я подошел к столу:
— Парни, я считаю, что это пить опасно. Напиток может быть отравлен! Вы видели, что стало с колонистами? Без зубов остались.
Могучий лоб Вована собрался морщинами, точно у шарпея, и он отодвинул бутыль в сторону, но ее тут же схватил шатающийся Джеймс. Он злобно посмотрел на меня и бросил:
— А ты кто такой, чтобы нам указывать, что пить, а что не пить? Начальник, что ли? Если б было нельзя пить, нас бы предупредили. Хочешь под предлогом отобрать ее у нас, а потом себе заберешь? Вали отсюда, пока в памяти!
Я попытался урезонить Джеймса и забрать у него напиток, но он приходил все в большую ярость, отмахиваясь от моей руки, тянущейся за опасной выпивкой. В конце концов, он внезапно выскочил из-за стола и, глядя на всех безумными глазами, завопил:
— Все равно выпью, если решил! Попробуйте остановить!
Выкрикнув эту реплику, он мгновенно отбил горлышко о край стола, схватил получившуюся «розочку» в левую руку, а правой поднес бутылку ко рту и сделал демонстративно большой глоток. Я не стал ожидать дальнейшего развития событий и решил действовать, поскольку Вован (в силу довольно сильного опьянения) соображал медленно. Припомнив опыт юности, что один хороший бросок заменяет десять ударов, я кинулся на Джеймса и применил самую простую переднюю подножку со сбивающим ударом в подбородок.
Хук и бросок вполне удались, Джеймс рухнул на пол, а отбитое горлышко откатилось на безопасное расстояние. Казалось, что он нехотя выплюнул все то, что набрал в рот.
Вован, наконец-то, сообразил и подлетел мне на помощь:
— Джеймс вообще обалдел. Последнее время он совсем краев не видит. Сейчас я его на губу отправлю о жизни подумать!
В подтверждение своих слов, вояки немедленно заломали Джеймса и удалились из столовой, а я снова подошел к китайцу, который с невозмутимым видом наблюдал за происходящим.
— Ну что, Вонг, определишь: что там за жидкость? — обратился я к нему, потирая трясущиеся, отбитые костяшки на руке. — Только осторожнее, оно может быть ядом.
Китаец откупорил бутылку штопором, взял чистую салфетку, плеснул на нее из бутылки и аккуратно, держа ее на вытянутой руке, понюхал.
— Тирноплодная настойка. От импотенсии спасет, — вынес он вердикт.
— Понятно, Вонг, у тебя, видимо, все от потенции или для нее. Благодарность тебе от меня лично. Си-сье.
Поблагодарив Вонга на его родном языке, я сымитировал китайский поклон. Вонг тоже поклонился мне в ответ. Теперь оставалось проверить эту настойку из черноплодной рябины. Единственным, кто бы смог мне помочь, был Олег, но он, скорее всего, еще занят на улице. Однако по радио почему-то не отвечал, и я набрал на информационной панели номер каюты Олежи. Вскоре на дисплее появилось его лицо. Причем очень довольное, но с подозрительно расширенными зрачками. Увеличенные линзами очков, его глаза казались прищуренными и воспаленно красными.
Я не мог не рассмеяться:
— Эй, чего это с тобой? Почему не работаешь? — спросил я. Олег сфокусировал на мне взгляд и с улыбкой ответил, несвойственным для него образом растягивая слова.
— Лопату сломал, завтра только вышлют запасную. Решил отдохнуть и опробовал тут кое-что, вот, — показал он мне общипанный куст в горшке. — Видишь, результат превзошел ожидания. Моя гордость: индика, сатива и немного марсианской гидропоники — эффект сногсшибательный, кааакое все вокруг красивое!
— Ясно. Все-таки и ты не без грешка. Удивительно, почему мне сразу не пришло в голову, как расслабляются биологи, — ответил я. — Олеж, твоя помощь мне нужна прямо сейчас. Жди, я зайду. Да, и ты забыл или не знал, но в каюте система фильтрации запомнит это соединение. Бэйкерс может тебя кое о чем спросить теперь.
Олег заметно погрустнел, исчез из обозримой зоны экрана, а потом снова появился в кадре, протирая запотевшие очки.
— Ну, чего тебе? — спросил он, словно мы начали разговор сначала.
— Вот так-то лучше. Через несколько минут я к тебе зайду, надо кое-какие образцы в твой микроскоп глянуть. После того, как закрылся блок «Зет», по-моему, только у тебя остался люминесцентный микроскоп.
— Ага, остался.
— Вот и славно. Ты поможешь посмотреть образец, а я никому не скажу о тайне биолога-торчка.
Олег, фыркая в ответ, согласился.
Когда я вошел в его каюту, он настраивал свой микроскоп, по ходу объясняя мне принцип его действия:
— Люминесцентное излучение сразу определит наличие в клетке иммуноморфологических и иммуногенетических изменений. Неправильная клетка сразу высветится, и мы на выходе получим снимок яда или его соединения.
