Про то, что вся электропроводка будет попросту уничтожена, не упоминаю.
Хуже всего сейчас в складских помещениях. Боюсь, не то, что одеял – последнего носового платка не найдём, когда ребята закончат. А если и найдём – сами же уничтожим. Огнемётами. И аэрозолем. Для гарантии.
Ладно. Хорошо хоть, чёртовы таблетки-концентраты успели перетащить.
Две недели на голодном пайке, да ещё и на матраце на полу к моторном отсеке Биллу запомнились, разумеется, на всю, как это изящно пишут в книгах, оставшуюся жизнь.
Как и занудно-педантичная, скрупулёзная, и методичная, работа по «нейтрализации противника». Он знал, что на торцевой стене за спиной генерала теперь висит не карта известной части Галактики, а схема всех палуб и уровней «Рональда Рейгана». На которой теперь натыканы флажки – словно на карте боевых действий. Впрочем – почему – словно?
Авианосец, и правда, стал полем боя. Да ещё какого!
Пусть – почти бесшумного, но от этого вовсе не менее свирепого и отчаянного!
После просмотра учебно-документального фильма, где медленно и мучительно умирал несчастный Матс, то ругаясь, то взывая к собратьям-людям, и атаки на Коллинза, факты убедили не только Билла – но и всех остальных. Подстраховка и даже переперестраховка в таком деле не только желательна, но и необходима. Как воздух.
Который сейчас сжигали боевым аэрозолем.
(Благо, его запасы на «Рональде Рейгане» оказались не случайно: хоть официально запрещённые, они вовсе не были «уничтожены и дезактивированы», как предписывали указания чёртова ООН-а. Нет: цистерны с ЭйчПи просто были надписаны «антиоксидант», и мирно ждали своего часа в трюме. Вот и дождались!)
Первые попытки оттеснить студень одновременно по всему фронту – то есть сразу по всем палубам и помещениям корабля, окончились неудачей. Чёртова тварь, стоило обработать какое-либо помещение, и перейти в следующее, проникала в малейшую щель, нагло пользовалась воздуховодами, тоннелями электрокабелей, канализацией, и водопроводными трубами, чтоб вернуться. И снова притаиться там в виде тончайшей плёнки на полу! Чтоб не заметили!
К счастью, такая тактика врага оказалась предвидима – док Мангеймер вспомнил, что читал какую-то древнюю фантастику почти на эту же тему, («Мутант – 59», насколько он помнил!) и предупредил всех. Так что вскоре перешли на другую систему: обработанное огнемётами, а затем – для гарантии и аэрозолем «Эйч-Пи» помещение герметично изолировали от остальных: заваривали стальными накладками-заплатами щели системы воздухоподачи, канализационные сливы, проёмы от сожжённых розеток электропитания, выходы кабелей, труб, и т.д.
Так удалось добиться локального успеха: студень больше не мог продвигаться вперёд (вернее – назад, к корме), и большую часть помещений десантники смогли очистить. Правда, заваренные и герметизированные, они всё равно были бы бесполезны: ведь использовать «обработанные» комнаты в прежнем качестве было ну никак нельзя! Почерневшие стены, безобразные нашлёпки заплат из толстой броневой плиты, полное отсутствие сожжённого или вынесенного оборудования.
И обуглено-расплавленные остатки того, что вынести было невозможно…
Но с этим мирились, уповая на капитальную реконструкцию в доке.
Правда, до постановки в док нужно было убедиться, что враг уничтожен полностью. А не так, как на «Батмаре Прангле», от которого давно отошли на несколько миллионов километров, продолжая, впрочем, дрейфовать рядом. Сравнительно рядом.
Однако через три недели, когда последнее из трёх тысяч ста двадцати помещений было признано безопасным, генерал Шемпп приказал вернуться к чужому кораблю.
Старинный ли фильм «Чужие», или доводы доктора Мангеймера повлияли – но только за очистку внутренних пространств «Батмара Прангла» взялись капитально, и даже можно сказать, ретиво.
К моменту прибытия кораблей эскадры Флота с учёными светилами и высшим флотским руководством, изучать, собственно, было нечего.
Доктор Мангеймер однажды случайно (Ну, или – не случайно. После того, как было озвучено, что генерала ждёт Трибунал за самоуправство, док почти постоянно отирался на офицерской палубе.) увидел, как охранники службы Собственной Безопасности уводят генерала Шемппа на флагман, через стыковочный узел и рукав.
Генерал успел подмигнуть доктору на прощанье.
Больше на «Рональда Рейгана» Норман Шемп не возвращался.
А сам Авианосец снова на долгие пять месяцев застрял в сухом доке.
Зато от Студня остались только безопасные (Ну, сравнительно!) видеозаписи.
5. Разбиватели.
Билл повернул назад: в корме «осматривать» больше нечего.
Маршевых двигателей со всей их сложно-навороченной системой подачи/очистки/управления давно нет. Все помещения, предназначенные для технического обслуживания этой сложнейшей машинерии, пусты, и зияют свежестью нашлёпок наваренных на отверстия, и дыры в стенах, броневых заплат. (Совсем как это было тогда, когда они боролись с зелёной дрянью!) Почти все дроиды и механоиды изъяты, и укомплектовывают теперь другие, боевые, корабли.
Так что придётся вернуться назад – в коридоры и уровни складов и жилых отсеков.
По дороге Билл как-то инстинктивно завернул в комнату «рекреации», как они обычно называли биосад Авианосца.
Э-э, кого он пытается обмануть: вовсе не инстинктивно, а вполне сознательно!
А что: красиво у них тут. Было. Да и сейчас: стоит только повернуть общий рубильник и пощёлкать тумблерами питания, и все снова возникнет – словно ниоткуда. Поражая слух криками экзотических птиц, жужжанием насекомых, рёвом водопада и шелестом листвы, или – гулом прибоя, а обоняние – запахами моря с ноткой гниющих водорослей и йодом. Или нагретой солнцем травы, хвои или прелых листьев, гниющих замшелых стволов… А уж про зрение!..
Красотища.
Но не станет он этого делать. Автоматика поливает и освещает по двенадцать часов в сутки кадки с пальмами и соснами, даже несмотря на то, что давно здесь нет никого, подверженного «ностальгированию» и клаустрофобии, а голопроекция тайги или тропических джунглей на стенах – только лишний расход всё той же энергии. Да и пока он один – только тоску наведёт. Потому что он-то знает, что всё это (Ну, кроме Рона!) – вот именно! – лишь проекция…
Но вот Рон любит эту проекцию. И появляется теперь только здесь.
Молодец. Настоящий «солдат». Дисциплинированный.
– Рон! – Билл позвал, ощущая как и обычно – и неловкость, и ностальгию. Собственно, так бывало и тогда, когда здесь посменно толпились чуть ли не все десантники авианосца. Да и штатские.
И, конечно, чувствовал он и любовь и нежность к странному созданию.
