поиск на всю ночь на пустое брюхо не дело.
Как только я отправил разведку к сборному пункту, ко мне подошел наш зампотех, военинженер второго ранга Рудаков. Он оказался в той самой колонне военнопленных, которых мы освободили. Качать права он не стал, а просто представился, сказал свое звание и должность и спросил, чем он может быть нам полезен. Мне он понравился с первого взгляда. Нет, не подумайте, что как объект сексуального влечения, еще чего. Мужчина среднего возраста, с натруженными и мозолистыми руками, в которые, похоже, намертво въелось машинное масло, он производил впечатление отличного специалиста и вызывал доверие.
Вот и сейчас он подошел ко мне исключительно по делу.
– Товарищ командир, на аэродроме мы захватили и взяли с собой большой запас авиационного бензина. В основном он предназначался танкам БТ, но сейчас все они потеряны в бою, а для автотехники этот бензин не очень подходит. Без соответствующей подготовки, которую мы просто технически не можем провести, он гарантированно угробит автомобильные моторы: слишком большое у него октановое число, двигатели сгорят при достаточно долгой работе исключительно на нем.
– Скажите… Игорь Николаевич, – я с небольшой заминкой вспомнил, как его зовут, – сколько смогут машины гарантированно на нем проехать? Пару тысяч километров получится?
– Думаю, да.
– Тогда вам не о чем беспокоиться.
– Не понял?.. – Рудаков лишь недоуменно уставился на меня, когда это услышал.
– Вы слышали такую поговорку: человек предполагает, а бог располагает? Еще вчера утром у нас было полноценное подразделение примерно с батальоном танков и трофейных бронетранспортеров… И что от всего этого осталось, после того как командование над нами взял дурак? Вы знаете, что с нами будет хотя бы завтра? Дай бог, чтобы наши машины проездили хотя бы тысячу километров, прежде чем их не уничтожат, так что не забивайте себе голову такими пустяками. Впрочем, вы можете просто разбавить часть авиационного бензина обычным автомобильным. Это снизит октановое число и не будет так сильно убивать двигатели, зато мощность моторов у грузовиков повысится.
Вот так моментально решив этот вопрос, я уже хотел пойти спать, когда ко мне подошел Горобец. Я немного напрягся, так как боялся, что он снова будет признаваться в любви, но оказалось, что он подошел ко мне совсем по другому поводу.
– Надя, думаешь, у нас получится возродить отряд?
– Конечно. Главное, что большинство людей уцелело, а техника – так ее тут много бросили при великом драпе…
– Надя!
– Что Надя?.. Витя, не будь слепцом или ханжой. Это все происходит на твоих глазах, ты сам видишь, как легко наши горе-вояки бросают исправную технику, так что найти замену будет не так трудно, сложней с опытными экипажами для нее.
– А если нам опять повстречается такой Заварзин, что тогда будем делать? Я старлей, ты вообще сержант.
– Да пошлю его лесом в дальнее эротическое путешествие бабочек ловить. Снова гробить свой отряд из-за такого идиота я не собираюсь, и мне плевать на его звание и должность.
– А как же устав и трибунал? Не боишься?
– Витя, ты собрался жить вечно? До трибунала надо еще дожить: сначала благополучно выйти к своим, а потом еще раз встретиться с таким петухом, а я в ближайшее время выходить из окружения не собираюсь.
– Почему? Такой опытный отряд, как наш, да еще с бронетехникой, крайне необходим нашим войскам.
– Вить, можно подумать, мы сюда к теще на блины приехали. Мы здесь делаем гораздо больше, чем за линией фронта. Вспомни хотя бы аэродром – сколько мы там уничтожили самолетов, а главное, летного и технического состава. Действуя в тылу противника, нарушая его снабжение и уничтожая опытный персонал, мы намного больше поможем нашей армии, чем тупо стоя в обороне под непрерывными авианалетами и артобстрелами. Там мы будем вынуждены просто стоять в обороне, а здесь мы можем сами выбирать место и время удара, а также цели. Мы сможем без особых потерь наносить немцам крайне болезненные удары, от этого будет намного больше вреда захватчикам. Сейчас, пока у немцев относительный бардак в связи с попыткой осуществить блицкриг и нет нормальной охраны тыла, у нас есть все шансы как минимум месяц относительно свободно куролесить в их тылу. А вот потом, если уцелеем конечно, можно будет и к своим выйти.
– Ну хорошо, а что делаем после захвата пункта сбора трофеев?
– Сначала осваиваем все захваченное, отойдя в сторонку, чтобы нам не мешали, затем проводим разведку в поисках наиболее лакомых для нас целей, после чего разносим все вдребезги и напополам и снова скрываемся в лесах. Хотя, думаю, приоритетом должны стать немецкие аэродромы: надо хоть немного выправить баланс в авиации в нашу сторону.
Вот так и закончился еще один день этой тяжелой войны. Днем я слушал доклад разведки. Они все утро наблюдали за МТС и видели, как наши пленные под руководством немцев восстанавливали нашу захваченную технику. Даже по предварительным данным, это был очень лакомый кусок: более полусотни танков, из которых около половины КВ и Т-34, а на данный момент достойных противников у них нет.
Разведка зарисовала схему МТС: кто, что и где находится. Так что когда придет время действовать, то не придется работать наобум. На самой станции было с полсотни немцев и порядка четырех десятков наших пленных, да еще в селе, расположенном в паре километров от МТС, находилась рота гитлеровцев. Исходя из этого, и пришлось планировать операцию по захвату сборного пункта. Хотелось все провернуть тихо, чтобы у нас было побольше времени на сборы и отход, а то тактика «хватай мешки, вокзал отходит» мне что-то не очень импонировала. Еще от МТС шла телефонная линия на столбах, которую, разумеется, перед началом операции мы перережем.
Разведчики видели, откуда утром выходили немцы. На территории МТС была большая контора, вот там они и разместились, а наших пленных запирали на ночь в сарае, возле которого всю ночь ходил часовой. Второй часовой дежурил перед конторой, а третий – у техники. Использовать при захвате МТС танки или другую технику я не стал. Неслышно на ней не подъехать, а звуком работающих двигателей немцев можно насторожить: кто это ночью тут ездит? Да и по шуму двигателя многие смогут определить, кто это, так что только ножками и ручками.
Всех трех часовых сняли тихо ровно в полночь – это чтобы и немцы гарантированно уже спали и чтобы у нас потом лишнее время было. Тихо зайдя в контору, разведчики принялись резать спящих немцев. Правда, совсем тихо их зачистить не получилось: уже под
