сказал, что ты проводила таким образом диагностику: пыталась выяснить, что со мной не так. Но он выдавал себя за представителя контрразведки, так что это наверняка чушь.
— Конечно. Таросов с компанией хотели с моей помощью напичкать тебя нанороботами, чтобы получить над тобой контроль и потом использовать как оружие.
— Надеюсь, ты им помешала?
— Естественно.
— Спасибочки.
— Не за что. Кроме того, требовалось вернуть тебе воспоминания. Поэтому я заменила нанороботов военных на тех, которыми меня снабдили Мафусаилы.
— Зачем возвращать мне память?
— Чтобы ты понимал, что происходит. Кроме того, мы надеялись, что она содержит знания о том, как открывать стерк-тоннели. Возможно, на подсознательном уровне.
— Зачем тогда вы позволили мне стереть воспоминания?
— Ты имел на это право. Но мы и тут кое-что предприняли.
— Не стали их уничтожать, а просто спрятали?
— Да. Поэтому воспоминания и вернулись. Кстати, они тебе помогли?
— Не знаю. Возможно, отчасти.
— Значит, я не зря старалась, — усмехнулась девушка.
Я некоторое время смотрел на неё. Она слегка пожала плечами и отвернулась.
— Надеюсь, та ночь была достаточно сносной, чтобы служить хоть какой-то компенсацией за то, что я запустила в тебя нанороботов? — произнесла она.
— Вполне.
— Рада слышать.
— А как случилось, что ты стала агентом заговорщиков? — спросил я.
— Мафусаилы поспособствовали. Обычное внедрение.
— Хочешь сказать, Таросов задумал переворот ещё четыре года назад?
— Не знаю, возможно. Я стала на него работать только в прошлом году. До этого была подготовка, чтобы он начал мне доверять. Изначально меня создавали ради тебя, но, когда Мафусаилы узнали, что военные готовят заговор и включили тебя в свои планы, моя роль усложнилась.
— Значит, все эти годы я был под колпаком?
— Ещё каким! С того самого момента, как выяснилось, что артефакт внёс изменения в твою ДНК.
— Почему ты мне всё это рассказываешь?
— Пришло время играть в открытую. Больше никаких секретов.
Я усмехнулся, не скрывая скептицизма.
— Серьёзно. Ты сейчас — самое ценное, что у нас есть. Ты можешь исчезнуть прямо сейчас, и всё, что мы делали, окажется напрасным. Думаешь, я стану тебя обманывать?
— Значит, я могу диктовать условия?
Марина кивнула.
— О чём и речь!
— Чего хотят Мафусаилы?
— Жить.
— И править?
— Да.
— А для этого им нужно оказаться подальше от военных, которым надоело правление стариканов?
— Ты всё правильно понимаешь.
— Просто подвожу итоги. А откуда Мафусаилы узнали про Божану? Я спрашиваю потому, что она погибла ещё до того, как я попал в группу, захватившую артефакт, и поэтому не мог заинтересовать старцев.
Марина понимающе кивнула.
— Думаю, ты в курсе, что всех жертв той войны захоронили на Балканском мемориальном кладбище. В стазисе.
— Ах, вот оно что! Так они заполучили её внешность?
— Да.
Несколько секунд я обдумывал всё, что услышал. Получалось, что пока я в выигрыше. Я мог открывать стерк-тоннели и был нужен буквально всем. Можно даже сказать, бесценен. Будет грешно не воспользоваться этим.
— Что ты знаешь про тот артефакт? — спросил я.
— Немного.
— И всё же.
— Ладно. Судя по всему, обелиск внеземного происхождения.
— Господи, избавь меня от того бреда! — я не пытался скрыть недоверие. — Опять валим всё на инопланетян⁈ — невольно вспомнился Эдик с его заморочками и перчатками.
— Нет, серьёзно! Османы его не создавали. Они достали его со дна Чёрного моря и перевезли в Истанбул. Там изучали, но до конца в принципах работы артефакта так и не разобрались.
— Как о нём узнали мы?
Марина развела руками.
— На то и существует разведка.
— Ладно, Бог с ним, с артефактом. В конце концов, его больше нет. Но мне пока не понятно, зачем нужна свистопляска с вирусом. Только не говори, что это ради того, чтобы заманить меня в ловушку — в это я не поверю.
Марина мялась. Значит, не была уверена, что имеет право говорить со мной об этом. Тем более я должен был узнать, в чём тут дело.
— Мафусаилы ведь хотят, чтобы я помогал, верно? — напомнил я.
— Да, конечно.
— Я хочу знать, что происходит. Ты сама сказала, что нет смысла меня обманывать.
— Ладно, ты прав. Знаешь, как создаются искусственные интеллекты на основе человеческих личностей?
— Ты про Мафусаилов?
— В том числе.
— Ну, я так понимаю, что память копируется, и…
— Не только память, но вся личность! — перебила Марина. — Каждая мысль, реакции на раздражители, мотивации поступков — абсолютно всё зафиксировано в сочетаниях химических элементов. Это формулы, символы и знаки, которые и составляют личность!
— Да-да, я понимаю, — нетерпеливо перебил я. — Это ведь уже старая технология, верно?
— Разумеется, — кивнула Марина.
— Тогда зачем ты мне о ней рассказываешь?
— А ты представляешь, как именно происходит запись личности? И какие это открывает возможности? — прищурилась моя собеседница.
— Насчёт процесса не уверен, а возможности всем известны. Мафусаилов, например, собираются записать и сделать из них искусственные интеллекты, только им это не слишком по душе, так что…
— При чём тут это⁈ — перебила Марина, пренебрежительно замахав руками. — Скопировать личность несложно, ты прав. Но дело в том, что можно изменить личность. Нечто подобное проделали и с тобой. В том кресле. И до этого, когда ты воспользовались своей страховкой, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний о войне. Но это — цветочки. На самом деле, с человеком можно сотворить всё, что вздумается!
Я пытался сообразить, к чему клонила Марина. И, кажется, начал понимать.
— Значит, «Азраил» — часть большого плана?
— О, да! Грандиозного.
— Выходит, военные хотят не просто дискредитировать Мафусаилов, но заодно и подкорректировать личности тех, кем собираются править? Это напоминает мне «Нейромайндер-6».
Марина посмотрела на меня как-то странно: будто я нёс чушь.
— В чём дело? — насторожился я.
— Военные тут ни при чём, — ответила она многозначительно.
— Слушай, что за цирк⁈ — не выдержал я. — Скажи толком, что происходит! Почему мне приходится вытягивать информацию клещами⁈
— Не кипятись! — примирительно сказала Марина. — Сведения поступают по мере необходимости.
— Я чувствую эту саму необходимость чрезвычайно остро, уж поверь!
— Когда Мафусаилам стало известно,
