русло. – Гибель товарища всегда для нас будет трагедией, но наша задача делать так, чтобы она была не напрасной. А для этого давайте продолжим анализ. Продолжай, Георгий!
– Потом появился на заводе паренек один, Рыков Анатолий. Впрочем, – Сартов посмотрел на Серикова, – Кокакола расскажет об этом лучше.
– Ну и что страшного в том, что тебе продлили жизнь? – удивился Герман. – Подсадили, что ли, на иглу? Теперь вам приходится все время в себя вливать «Авиценну»? Подумаешь? Вон люди всю жизнь деньги на водку тратят, и ничего.
– Дело совсем не в этом! – остановил его Толик, выставив перед собой руки. – Эти нанороботы программируются как индивидуально, так и массово. Причем эти гады, которые все это устроили, могут дистанционно управлять этими мелкими зверушками. Теперь понимаешь?
Александров растерянно развел руками. Извини, мол, тупой!
– Нет? А вот представь, что аппарат, который командует запущенными в тебя нанороботами, находится в руках преступника. Или террориста. Он приказывает тебе садись в самолет! Гражданский самолет. Перебей экипаж и врезайся в любое населенное людьми здание!
– Как в Америке?! – Герман как будто начал что-то понимать.
– Как в Америке, – кивнул Толик.
– Твою мать! – Александров со всего маха хлопнул себя ладонью по лбу. – А я-то думал, как это нормальный человек согласится на такое бл… безумство! Вот оно в чем дело! Но это же… нет, это невозможно. Это же выше понимания! Это подло! – Герман вдруг остановился, растерянно посмотрел на Рыка. – Так таким образом они могут и меня рабом сделать? Это и меня можно на любое преступление подписать? Меня тоже?
– Запросто!
– И президента?
– И президента.
– И…
– И министра обороны тоже, – упредил новый вопрос Анатолий. – Всех, кто впустил в себя эту заразу.
– Но ведь можно и не заливать себе в кровь «Авиценну»! – воскликнул Герман.
– А если тебе ее введут насильно? Как мне, например, как Лене, Анатолию Филипповичу! И ещетысячам людей!
– А если я не захочу? Ну, выполнять команды. Хрен с ними, допустим, засунули в меня… роботов… нано, – продолжал упорствовать Герман. – А я встану на рога! Упрусь, и все? Хоть тресните, не буду подчиняться и идите к факанной матери! Что эти роботы сделают?
– Чепуха! Наивный бред! Ты не сможешь противиться! – Толик вздохнул. – Когда внутри тебя «Авиценна», ты уже не человек, ты киборг.
– А плевать! Скажу, не хочу! – Герман не на шутку разозлился. Он готов был хоть сейчас схватиться с противником. – Нет, ты вот не веришь, а я точно так и скажу! Я стесняться не буду! Не хватало еще! А потом побегу на Лубянку. Хоть и не люблю я с органами связываться, но раз дело касается национальной… мировой безопасности, то почему нет?
– Думаешь, на Лубянке или в Лэнгли нет своих киборгов? – Рыков утомленно вздохнул. Нет, ну до чего наивен этот летчик. – Думаешь те, кто сумел провернуть такое дело, не подстрахуются? Да они в первую очередь озаботились, чтобы спецслужбы получили бесплатные комплекты снадобья. А по всем каналам реклама такая идет, что любой уважающий себя человек решит, что негоже ему отставать от других. «Авиценна» то, «Авиценна» се! Престиж, это тебе не бренчащее пианино у соседа. Считается уже просто неприличным, если ты не прошел курс омолаживания!
– Вот твари! – Герман присвистнул. – А мы-то тут корячимся, воюем! Слушай, а эта дурацкая война? Она не этих рук дело? Точно, они! Вот суки! Ребята гибнут и не понимают, почему война никак не кончится, а тут вот оно что! Кстати, ты так и не сказал, кто они, заказчики всего этого.
– Заказчиков я не знаю. Пока не знаю, – признался Анатолий. – Но найду! Может быть, и здесь! А исполнители? Они себя големами называют. Те еще сволочи! Точное словцо для себя выбрали! Человекоподобные существа, из всякого дерьма слепленные. Это если по науке, а в реале могут такой жути на людей нагнать, что не всякая психика выдержит. Они ни перед чем не остановятся. А ты, как ни старайся, противиться им не сможешь.
– Как это не смогу? Это еще почему?
– Не сможешь. Любой голем способен заставить твое сердце биться через раз, приказать твоим легким не набирать воздуха, глазам – не смотреть. Он может сделать так, что все нервы воспалятся и накатит такая страшная боль, что ты готов будешь из шкуры своей выпрыгнуть. Голова будет гудеть, как рой пчелиный. И притом будет просто раскалываться от боли. Ты не в состоянии будешь сообразить, куда идешь и что делаешь. Твоими ногами за тебя другие управлять будут. И руками тоже, – Перечисляя беды, которые могут обрушиться на голову непокорного, Толик в возбуждении встал на ноги. – Тебя никто не спрашивает, что ты хочешь. Тебе приказывают – иди, умри. И ты идешь. Как баран на бойню. Даже хуже, чем баран. Тот хоть не понимает, куда идет, а ты понимаешь, и все равно идешь!
– А что рассказывать? – Сериков был смущен соседством с такими могущественными существами и чувствовал себя не в своей тарелке. – Мне Зырянов, доктор наш заводской, приказал…
– Минуточку! – перебил его Свенсон. – Что значит приказал? Он директор завода или врач? Кто может приказывать начальнику охраны?
– Вовочка не просто врач! – Кокакола, в стремлении показать, сколь могуществен был Зырянов, вздернул подбородок. – Он начальник мед службы. «Мобилизация», дрессура – все это в его ведомстве.
– А директор что, для проформы, что ли, существовал? – удивился Мартин.
– Так и было, – подтвердил Сартов. – Должанский не раз жаловался Руслану, но Зырянова поддерживал Бин, а в такой ситуации никто между ними встревать не хотел. Золотой всегда политику противовесов любил. Вот и доктора этого поставил. Следить за Должанским. Чтобы тот от земли не отрывался. Вот потому Уколов и старался поменьше влезать в заводские дела.
– А зря! – Ваха сердито дернул головой. – Может, стоило этого лепилу без головы оставить? И сказать, что так и было!
– И соврать Золотому? – Свенсон недоуменно вскинул брови. – Пойти против его воли? Это что-то новенькое! Поподробнее, пожалуйста!
– Да нет, Мартин, ты меня неправильно понял! – Махмудов прижал руки к груди и улыбнулся. – Конечно же нужно было вначале убедить Бина, но потом все равно кончить гада!
Сериков, почувствовав под столом толчок ноги Сартова, понял, что нужно продолжать.
– Привел, значит, я этого самого Рыкова на «мобилизацию». – Кокакола облизнул пухлые губы. – То есть мои бойцы привели. Стану я за каждым пацаном бегать! Но ребята сделали все, как положено. Пристегнули его к столу, сдали докторам и ушли.
– Дальше! – поторопил его Ваха. –
