улицу, обнаружил что последнего бойца того самого отделения уже добивает широкая и высокая тварь с двумя руками-молотами. Мне удалось увидеть буквально последний миг жизни того несчастного последнего бойца. А я думал, что это герои, которые смогут изменить всё в этой битве… ошибся. Бывает. Хотя они спасли мне жизнь, по факту, чем могли и изменить многое в этой битве.
Он лежал на спине, его ноги были перебиты в области голеней, из-за чего он не мог стоять. Выставив руки перед собой, он словно пытался поставить ментальный барьер, чтобы защититься от падающего на него молота из Тьмы. Он кричал, вопил. Этот вопль был умоляющим, просил его не убивать, просил хоть кого-нибудь его спасти. Но было уже поздно.
Пока я мчался, чтобы помочь, время словно замедлилось. Сначала молот соприкоснулся с его руками, ломая вытянутые руки в локтях, выгибая их в обратную сторону. Обе. Затем у него словно лопнули плечи рук, кости просто вырвались из-под одежды, вонзились в землю, орошая её кровью. А напоследок его рёбра взорвались по бокам, оказавшись придавленными огромной массой сверху, позволяя кровавому месиву разлететься во все стороны. Я словно видел это в течение минуты, хотя прекрасно понимал, что прошло куда меньше. Я сначала не понял, почему сработал этот эффект… но потом до меня дошло.
Люди хрупкие и уязвимые существа. А я, каким бы изменённым не был, всегда должен помнить, кем я был, кого мне надо спасать. Меня для этой цели и создали. По крайней мере задумка изначальная была такая. Я в это верил. Уже потом мне нужно разобраться с правительством, потом со всей Тьмой.
Хендмейн точно видел в этом эксперименте средство не только борьбы с правительством, но и ещё шанс на спасение всего человечества на этой планете. Ведь если его не спасти, зачем мне вообще стараться что-то делать?
Внимание! Сформирована новая директива!
Директива №4 — спасти человечество любой ценой!
Убрав сообщение, ход моих мыслей вернулся в прежнюю колею, а сам же я дал чипу команду рассчитать траекторию движений, чтобы разобраться с этой огромной тварью. Она не первая и не последняя, ещё множество впереди. А чем больше мне и военным удастся их уничтожить, тем больше людей останется в живых.
Это бойня, сражением это назвать было сложно, продолжалась еще несколько часов. Я никогда, наверное, за свою жизнь не видел такого огромного количества трупов. По крайней мере в этой жизни… точно. Если не считать «тюрьму». Там было в сумме побольше… но не с такой концентрацией, как сейчас.
Буквально везде лежал кто-то мертвый или умирающий. Всех раненых просто не успевали спасти, а некоторых приходилось добивать. Ведь агрессивная субстанция, так называемая Тьма, даже от мертвых тварей проникала в тела живых, но раненых людей. И это было делать сложнее всего.
Сама битва была тяжелая, кровопролитная. Твари шли на нас несколькими накатами, волнами, пытались прорвать оборону в разных точка… но после первых волн сражений, командирам удалось организовать нормальную оборону. По крайней мере твари уже не прорывались так активно, все подземные ходы были купированы, перекрыты, все твари там систематически уничтожались. Но они перли по земле, перли сплошным потоком, волной. Иногда даже шквальный огонь не справлялся с ними. И тогда количество мертвецов только увеличивалось.
В голове несколько раз болезненными искрами вспыхивали давно забытые даже в прошлой жизни воспоминания. Я вспоминал павших товарищей во множестве уже безымянных миссиях. Некоторых я пытался вытащить из настоящего Ада, некоторых мертвыми возвращал буквально на своих руках в Академию. Я прошел через множество битв, я должен быть закалён… должен. Но все равно, смотря буквально на горы мертвецов, которых будут через некоторые время сжигать, вызывало у меня неописуемую горечь, грусть, отрешенность. Я понимал, из-за чего все эти жертвы… но так же я понимал, что их можно было минимизировать, если не свести на нет. Не врало бы местное планетарное правительство — все было бы куда лучше и проще. Думаю, твари были бы уже давно уничтожены.
Но чем дольше я нахожусь в этом мире, еще в прошлой жизни я начинал задумываться по этому поводу, сейчас просто вспомнил, тем больше убеждаюсь в том, что это все жестокий социальный эксперимент. В размерах планеты. Зачем, почему, как? Я не знал. Но за эти точно стоял клан Грей. Ему нужны были результаты этого эксперимента… и скорее всего, если бы результат был удачным — они бы весь подконтрольный им мир, все человечество, превратили бы в безвольных рабов.
— И сколько это будет еще продолжаться? — посмотрел я в уже светлеющее небо, на котором временами поблескивали звезды.
Вопрос этот был задан в пустоту. Точного ответа на него никогда не будет получено. Но он мне и не нужен. Ведь не важно сколько это будет продолжаться, тщеславию человеческому предела нет. Но это можно… купировать, хоть временно остановить. Показать тем, кто захочет повторить это в будущем — волю человечества не сломить!
И теперь мне понятно, почему Тьма, этот общий разум ксеноцита, говорил про сильный разум. И понятно, почему люди так спокойно обращаются в монстров. Чипы подавляют их волю же, разум, способность трезво и критически мыслить. Вот и получается, что Тьма приходит на все готовое. Будто людей на это планете готовили к тому, чтобы они стали зараженными инопланетными монстрами.
— Товарищ… — это слово было сказано бойцом осторожно, который подошел ко мне со спины, чувствовалось, что ему не совсем приятно называть такого, как я товарищем, — Нулев. Вас вызывает командующий на срочной совещание. Оно уже идет, некоторые вопросы оговорены, полный протокол вам адъютант будет готов предоставить после. Командующий разрешил.
— Это, как я понимаю, не терпит промедления, да?
— Никак нет! — уже более браво, как там в Уставах, молодцевато ответил боец. — Совещание, как сказал, уже идет. Вас ждут там как можно скорее.
Тяжело выдохнув, я потер переносицу и направился в сторону того самого зала, где я и спасал задницу этому старому командиру. Еще раз осмотрев гору трупов, которую вот-вот должны были поджечь, стаскивали последние тела к ней, я развернулся и побрел к тому самому модульному защищенному зданию.
Внутри меня сначала не хотели пропускать, так как я не бился их системой… но потом подошел человек званием явно повыше, мне было лень разбираться, что-то сказал тихо бойцу и меня пустили. Я не выразил никаких эмоций, но этого явно от меня ждали.
