Сергей Коротков - Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник

Чувствуя пристальное внимание «топтунов», Ольга потупилась, чтобы не выдать радость. Да, она кривила рот и сводила брови у переносицы, но в глазах плясали искры счастья. «Нельзя радоваться, – уговаривала она себя. – Держись. Ты – скорбящая вдова, придется некоторое время играть эту роль».

Никто не должен заподозрить неладное. Поэтому даже с лучшими подругами пока лучше не встречаться. Юлька поймет, спишет затворничество на депрессию, посоветует обратиться к психотерапевту, этим все и ограничится. Наташка оборвет телефон, как только узнает, что Игорь погиб. Она единственная из Ольгиных подруг относилась к нему нормально. От нее так просто не отделаешься, придется выкручиваться, но это уж дело десятое. Сейчас все зависело от Вальки. Она крепче сжала его руку.

Артюхов наверняка попытается протоптать свою дорогу в Зону, но раз обратился за помощью, значит, не уверен в собственных силах.

В Валькином «шевроле» Ольга улыбнулась и приложила ладони к пылающим щекам. Неужели есть в жизни счастье? Господи, пусть все получится! Зачем мирозданию давать надежду, чтобы потом ее отбирать?

Валька повернул ключ, завел мотор и сказал, поглядывая в левое зеркало:

– Его предложение заманчиво, но это риск, очень большой риск. Не гарантирую, что у меня все получится.

– Значит, получится у меня, – проговорила Ольга. Никогда она так не верила своим словам. – И еще, не надо болтать лишнего.

– Да уж, вижу, Маузер тебя покусал, и ты заразилась паранойей.

– Осторожность не помешает. – Ольга пристегнулась ремнем безопасности, сорвала с волос траурную ленту. – Потом надену, на людях. И вообще это плохая примета.

Она смотрела на проносящиеся мимо автомобили, и улыбка стиралась с ее лица: в сердце росло и ширилось совершенно иррациональное ощущение, что ничего не получится, все надежды напрасны. Ясно, что это паранойя, которую упоминал Валик, но слишком уж реальным казалось осознавание надвигающейся беды.

Глава 6

Вторая попытка

Это был третий респаун Игарта. Первый раз его убили бандерлоги, второй раз он сам себя приговорил, когда помогал Маузеру, и вот теперь смерть от огнестрельного ранения. Он встал и ощупал себя: льняная рубаха, камуфляжные брюки, подсумок с КПК и все. Спасибо разработчиками, что все воскресали одетыми. А то среди леса и вдруг – голый мужик. Первым делом добываешь одежду, вторым – оружие. «Он был убит и раздет мародерами». Красота!

Над зарослями сирени возвышалась ржавая цистерна на бетонных сваях. Перешагнув через упавшую ничком статую мультяшного зайца, Игарт вышел на заброшенную спортивную площадку с накренившимися турниками. По периметру площадки стояло два ряда сидений, синих, пластмассовых, как в старинных трамваях или на футбольных стадионах. Ряды разделял олимпийский мишка, машущий лапой. Вторая лапа из бетона, опущенная вдоль тела, рассыпалась, и прутья арматуры торчали, как кости. Кольца тоже поистерлись и теперь больше напоминали знак «Ауди».

Чуть дальше, недалеко от плакучих ив, возле бетонной стены, где изображались выцветшие пионеры с веслами, гнили сваленные кучей байдарки.

Окруженные молодыми вишнями, выстроились разно-цветные облезлые домики. Зимой в таких недолго и околеть, и Игарт предположил, что здесь находился летний спортивный лагерь.

Еще дальше обнаружилась огромная облезлая столовая, похожая на гибрид кита и ДОТа. При входе были нарисованы пионер и пионерка в поблекших красных пилотках. Краска с лица воспитателя, стоящего позади них, частично сошла, сделав того похожим на умертвие.

Игарт невольно передернул плечами. Здесь как нигде чувствовалось дыхание смерти, и хотя он понимал, что это ненастоящий мир, тут не умирали дети, но от ощущения избавиться было трудно.

– Маузер! – позвал он, приложив руки ко рту.

Эхо заметалось в покинутых зданиях, что громоздились за столовой. Никто не ответил. Значит, Маузера не пристрелили, и он еще в поясе тумана. И что делать? Дожидаться его здесь или пытаться прорваться в Большой мир самостоятельно? А смысл? У Коваля там осталась жена, Игарт – дитя Зоны, его там никто не ждет.

Стояла гробовая тишина, лишь стонал запутавшийся в проводах ветер. Сюда не долетал ни грохот моторов, ни выстрелы. Еще раз оглядевшись, Игарт сел на остатки лавочки напротив высохшего фонтана со статуей танцующей балерины, подумал, что самое время понаблюдать за окрестностями, переместившись в тело ворона, но там, откуда он только что пришел, раздался легкий треск, будто порвалась шелковая ткань.

Что это? Разумнее спрятаться. Он собрался рвануть к столовой, но замер в десяти шагах от болотца с четко очерченными берегами. От него к небу тянулись белесые испарения, вода едва заметно мерцала зеленым. Холодец. Если вляпаешься, растворишься, как в концентрированном растворе кислоты. Респаунишься здесь же.

Обогнув аномалию, он взбежал по широким гранитным ступеням и очутился в широком холле с пластиковыми лавочками у стен и черными фикусами. Вдоль ряда ржавых раковин для мытья рук Игарт поднялся по ступеням, присыпанным слоем опавшей штукатурки, и, преодолев кладбище разбросанных пластиковых стульев, осторожно выглянул в окно, откуда просматривался выход со спортивной площадки.

Один за другим топали люди в камуфляжной форме. Синхронно развернувшись, они двинулись к деревянным домикам, исчезли из виду за кустами. Заскрипели дверные петли, звякнуло металлом о металл, и обратно фрайбовцы уходили, уже вооруженные автоматами, и с вещмешками.

Понятно. Значит, тут – стационарное место респауна, и у них схрон в одном из домиков. Отлично! Надо будет там помародерить, когда они уйдут. Не собираются же они торчать тут вечно.

Но черные не оправдали его ожиданий, столпились у фонтана, где он только что хотел отдохнуть, замерли выключенными роботами. Если это единственное место респауна, значит, они будут поджидать тут Маузера. И как его предупредить?

Вдруг черные так же, как по команде, вздрогнули и направились на север, к поясу тумана. Игарт проводил их взглядом. Теперь можно и автоматом разжиться.

У выхода из столовой он долго прислушивался, не собираются ли в гости еще покойнички. Характерного треска не было – скрипела форточка, болтающаяся на одной петле, шуршали то ли мыши, то ли насекомые.

Возле домиков он замешкался, снова прислушался. Удостоверившись, что опасности нет, забрался в ближайший домик, стилизованный под избушку на курьих ножках: две панцирные кровати со сгнившими матрасами, развалившаяся тумбочка, на стенах – белесый налет плесени, а вот коврик из мешковины на полу новенький. Игарт отодвинул его и обнаружил деревянную дверцу в погреб, откинул ее, посветил в черноту экраном КПК.