Его обещание не убедило Юсуфа, однако отказать Наставнику тот не посмел.
– Встречаемся у главных ворот дворца. Мы решили нарядиться под музыкантов и войти во дворец с ними.
– Я буду на месте.
– Но тебе понадобится одежда. И музыкальный инструмент.
– В свое время я учился играть на лютне.
– Посмотрим, что можно сделать. Надо как-то пристроить тебя к итальянским музыкантам. На турка ты, при всем к тебе уважении, никак не похож.
Незадолго до сумерек Эцио, Юсуф и несколько выбранных рафиком ассасинов собрались возле главных ворот. Все были одеты надлежащим образом.
– Ну и как тебе твой наряд? – спросил Юсуф. – Нравится?
– Вполне. Вот только рукава тесноваты. Я не сумел спрятать под ними клинок.
– Никто не играет на лютне со свободными рукавами. Ведь ты сам захотел быть лютнистом, помнишь?
– Помню.
– Достаточно того, что мы вооружены. Ты находишь цели и указываешь их нам. Остальное – наша забота. Держи свою лютню.
Юсуф взял из рук одного из помощников изящную лютню и протянул Эцио. Ассасин осторожно взял аккорд.
– Аллах мне свидетель, я думал, ты умеешь с ней обращаться! – воскликнул Юсуф.
– Я давно не играл.
– Скажи честно, ты вообще учился играть на лютне?
– В молодости усвоил несколько аккордов.
– Неужели ты когда-то был молодым?
– Давным-давно.
Юсуф покосился на свой желто-зеленый атласный костюм.
– Чувствую себя в нем нелепо. Да и выгляжу наверняка ничуть не лучше!
– Ты выглядишь так, как и остальные музыканты… Поторопимся. Оркестр уже собрался.
Они прошли туда, где взад-вперед бродили итальянские музыканты, нетерпеливо ждущие, когда их пропустят во дворец. Юсуф и его люди явились с турецкими инструментами: танбурами[29], удами[30], канунами[31] и кудюмами[32], на которых они умели сносно играть. Их во дворец провели через боковой вход.
Эцио был рад снова оказаться среди соотечественников. Он сразу же принял участие в общей беседе.
– Вы из Флоренции? Добро пожаловать! Сегодня мы славно поиграем, – сказал ему один из музыкантов.
– Славно поиграем? Здесь? – насмешливо переспросил другой, с виолой в руках. – Франция – вот где надо играть! Французы собирают лучших музыкантов. Я там был полгода назад и слышал потрясающий хорал Жоскена[33] «Qui Habitat»[34]. Красивее этого хорала я никогда ничего не слыхал. Эцио, а вы знакомы с творчеством Жоскена?
– Немного, – ответил Эцио.
– Жоскен – настоящее сокровище, – сказал первый музыкант, игравший на сакбуте[35]. – Едва ли кто из итальянцев сравнится с ним по таланту.
– А вы, Эцио, стало быть, лютнист, – сказал ему человек с кифарой. – Я вот недавно делал опыты с нетрадиционной настройкой. Столько новых находок. К примеру, я настраивал свою четвертую струну на ля минор третьей. Получается очень холодный звук. Кстати, вы захватили запасные струны? Я за этот месяц штук шесть порвал.
– Мне музыка Жоскена кажется чем-то похожей на… умозрительные опыты со звуками, – подхватил музыкант, игравший на цитре. – Я уверен: так называемая полифония никогда не приживется.
Исполнитель на кифаре пропустил эту реплику мимо ушей.
– Пока мы в Турции, я хотел бы освоить несколько восточных способов настройки.
– Замечательная мысль! Должен сказать, Константинополь – благодатный город для музыкантов. И слушатели здесь очень благожелательные. Не то что в Вероне. Нынче там улицу перейти невозможно без того, чтобы тебя не ограбили, – сказал игрок на шалмее[36].
– Когда же нас пропустят во дворец? – спросил Эцио.
– Думаю, что очень скоро, – ответил играющий на цитре. – Смотрите, уже и ворота открыли.
Играющий на виоле тронул струны своего инструмента, вслушался и остался доволен.
– Сегодня прекрасный вечер для музыки. Правда, Эцио?
– Надеюсь, – сдержанно ответил ассасин.
Они подошли к воротам. Там стояли должностные лица, ведавшие допуском гостей.
Эцио не повезло: один из чиновников загородил ему вход.
– Сыграйте нам что-нибудь, – попросил турок. – Мне нравится звучание лютни.
Эцио мог лишь беспомощно смотреть в спины других музыкантов.
– Perdonate, buon signore[37], но я из числа итальянских музыкантов, приглашенных для увеселения принца Сулеймана. Нам велели не опаздывать.
– Любой старый gerzek[38] может взять лютню и назваться музыкантом. Тех итальянцев мы уже видели, а вас видим впервые. Так что извольте нам сыграть.
Глотнув воздуха, Эцио стал наигрывать нехитрую балладу, которую играл в далекой юности, когда еще были живы отец и братья.
– Простите меня, но это… ужасно, – поморщился турок. – Или это и есть ваша новомодная европейская музыка?
– С таким успехом вы могли бы играть на стиральной доске, – подхватил другой чиновник, удивленно глядя на Эцио. – Первый раз слышу, чтобы так терзали струны.
– Мяуканье умирающей кошки, – съязвил третий.
– Я не привык играть перед входными дверями, – хмуро бросил им Эцио, изображая рассерженный талант. – Мне нужно время настроить инструмент.
– Ну так ведь мы вам и даем шанс настроиться.
Эцио собрал всю свою волю и снова заиграл. Начальные такты вышли сбивчивыми, но, к счастью, он вспомнил достаточно простую старую пьесу, сочиненную еще в позапрошлом веке известным композитором Ландини. Ее он исполнил с душой, и в конце турки даже зааплодировали.
– Pekala[39], – одобрил остановивший его чиновник. – Проходите. И не утомляйте гостей этой вашей… новомодной музыкой.
Эцио оказался в необычайно людном внутреннем дворе, частично покрытом мрамором. Повсюду сияли огни. В глазах пестрило. Нагибаясь под ветвями тамаринда, Эцио шел дальше и внимательно приглядывался к гостям, которые важно прогуливались по двору. Среди них бесшумно двигались слуги, чьи подносы были уставлены сластями и прохладительными напитками. В числе приглашенных было немало турецкой знати. Помимо них, здесь собрались дипломаты, известные художники и влиятельные торговцы из Италии, Сербии, Пелопоннеса, Персии и Армении. Попробуй в такой толпе высмотреть византийских тамплиеров!
Эцио решил, что ему лучше всего присоединиться к итальянским музыкантам, с которыми он успел познакомиться. Но не сразу. Пока время позволяло, нужно понаблюдать за гостями.
Однако дворцовая стража не дремала, и очень скоро к нему подошел один из караульных.
– Господин, вы заблудились?
– Нет.
– Вижу, вы музыкант. Так идите к своим. Вам платят за музыку, а не за то, чтобы глазеть по сторонам!
