Вот так вот.
Листья палые. Девы падшие.
Осень — слякотный натюрморт.
Живы мы лишь молитвами вашими.
Жизнь — лоханка. Дырявый борт.
А летом плохо мне думается. Мозги становятся мягкими, как нагретый асфальт. Летом я тупею.
Но сейчас мне нельзя было осени дожидаться. Надо было что-то решать, здесь и сейчас.
Приступил.
И, значит, вот что у меня в башке вываривалось.
Утром убили Вику. Так? Так. Потом стали убирать один за другим всех, с кем она накануне контактировала. Алексея, профессора, землячку эту ее — или кто там она ей? — и, может быть, даже еще кого-то, кого я не знаю. Так? Так. Но я ведь тоже с ней общался? Общался. Но до сих пор почему-то жив. Факт. Может, эти уроды подумали, что вместе с этим парнем, Алексеем, меня прихватили? Может. Но это ненадолго. И тут вот что странно. Почему меня сразу вместе с ней на квартире не почикали? А? Ведь удобно было же. Почему не стали? Ответ такой напрашивался, и был он единственным, потому как исчерпывающим: сначала никого, кроме нее, убивать не планировали. Хотели только ее. По-тихому. А потом случилось нечто, что заставило их свои планы переиграть. Сменить концепцию. Именно так.
По-другому у меня пазл не складывался.
Ну хорошо. И что же это значит? Это значит, что вырисовывается мотив. Примерно такой.
Допустим, владела она какой-то информацией. Допустим. Информация эта могла кому-то здорово навредить. Ну? Баранки гну. Этот кто-то поспешил уничтожить угрозу в зародыше. Естественно. Но поспешить-то поспешил, да, похоже, не успел. Информации свойственно быстро передаваться от человека к человеку. Подобно вирусу. Воздушно-капельным путем. И половым еще, конечно. Скорее всего, так оно вчера и произошло. И когда это каким-то образом обнаружилось, моментально была выдана лицензия на ликвидацию всех, кто мог быть Викой «инфицирован». Пошла зачистка. Стали косить всех по списку. Логично? Логично. И какой вывод? Вывод такой: я, по-любому, следующий. Три института не надо было кончать, достаточно церковно-приходскую школу и воскресный университет марксизма-ленинизма, чтобы сообразить: меня уже полным ходом вычисляют. То, что я еще жив, просто недоработка чья-то. Будут исправлять. Уже исправляют. Не вопрос даже.
И прикинул, как они меня, собственно, могут вычислить. Честно говоря, хазэ. Это же смотря что они обо мне знают. Подумал сначала, что немного. Где живу, знают. Следили же за Викой до моего дома, убивали ее там же. Адрес они знают точно. Впрочем, этого достаточно. Остальное легко и не за очень большие бабки пробивается. Фамилия, место работы, номер медицинского полиса…
Ну, плюнул, знают и знают. Черт с ними. Я ведь тоже знаю, что они это знают. А предупрежден — вооружен. Знание, ё-моё, — сила.
И задумался над тем, как и где меня могут подловить-выловить. Поставил себя на их место. Так. Во-первых, возле офиса засадил бы парней. Во-вторых, в бассейн направил бы, где по вторникам и пятницам плаваю. Вдруг решу расслабиться. Потом у «Центрального», где обедаю. Конечно. Куда еще?
Возле Серегиной хаты. Это обязательно. Ну и, разумеется, возле моей пост выставил бы. На всякий случай. Вдруг надумаю, что с трупом делать, и вернусь.
Я так отчетливо представил, как в моем подъезде у окна на площадке восьмого паренек неприметного вида трется, что сразу и зацепился за этого топтунка. Прямо аж зазудело у меня всё, засвербело. А что? Лучшее же средство защиты — это нападение. Взять бы, подумал, этого часового за жопу, ствол в рот засунуть и поинтересоваться, кто за этим всем стоит. Неужели откажет?
И так я это всё себе ловко представил, что тут же и кинулся мотор ловить.
И решил назвать операцию «Операция Тайд». Типа: вы еще кипятитесь? Тогда мы идем к вам.
К дому я хитро подходил. Предусмотрительно дал немалый крюк, чтобы не светиться. И зашел не с парадных всех этих дел, а со стороны гаражного кооператива — кустами, кустами, кустами. Прополз вдоль стеночки, по торцу широким шагом проскакал и, наклонившись, будто грязь с брюк стряхиваю, нырнул в первый подъезд.
На девятом по известной лестнице на крышу взобрался. Люк головой боднул — пошел родимый. Уперся правой и откинул с грохотом. И уже там. Не знаю, как кому, а мне крыши наших домов всегда нарезы деревенских погостов напоминают. Из-за огромного количества антенн, конечно. Очень похоже. Особенно в белую ночь полной луны. Когда над противоположной девятиэтажкой зависает огромный оловянный шар, антенны на его фоне особенно хорошо рифмуются со всяким скорбным.
А уж если на какую из них случайно присядет черная птица, то и подавно.
Вот между этими разномастными конструкциями, схожими с могильными крестами, и пробирался я спешно. Цепляясь то и дело за провода и растяжки.
По пути, кстати, парочку вспугнул. Чур меня! Чур! Лежали за одним из вентиляционных склепов. Тихушничали. Парень с девушкой. Парень — тот вынырнул и тут же нырнул. А девка вскочила, грудки свои куриные ручонками прикрыла и завизжала, как сопло ракетное. Больше, наверное, с перепугу она, чем от сраму. Нынешние-то сраму не имут. Ну, я руками ей замахал, мол, лежите-лежите, загорайте, друг друга ублажайте, не из полиции я нравов, а так, типа червяков забрел накопать.
А сам двинул в направлении лаза, ведущего в мой подъезд.
Спустившись на чердак, среди всякого вонючего хлама натолкнулся на ящик из-под телика. Прихватил его, потому как появилась задумка.
Сполз по лестнице. Отряхнулся, пестик из кобуры вытащил, в боевое положение перевел и — за пояс. В коробке две дырки ключом проковырял для обзора и стал спускаться.
Сами понимаете, ящик на вытянутых руках держал и прятался за ним. Иду, короче, судьбе навстречу. И тореадора при этом громко насвистываю.
Ну что сказать?
Интуиция меня не подвела.
То и скажу.
Между восьмым и седьмым действительно стоял щупленький такой, неброский парнишка. Незамысловатый, но с нехорошим глазом. Курвеныш. Меня увидел, вернее, ящик с ногами, ничего не понял и начал к стенке прижиматься. А я ему: «Держи!» И ящик в руки всучил. Он непроизвольно перехватил, мышцы даже напряг, думал — тяжелый, а потом стал опускать. И смотрит удивленно. А мой кулак уже летел.
И тут я оплошал. Движение уже начал, а решение, куда бить — в кадык или в шнобель, еще не принял. Нельзя так делать. Как учил комбат Елдахов, если уж решился бить, так цель заранее наметь. Будь добр.
В общем, удар у меня в результате не очень получился. И не в нос, и не в кадык, а в среднеарифметическое — в челюсть. Да и не очень сильным он вышел. Так себе — удар на троечку. Даже кожа на костяшках пальцев не пострадала. Но, правда, хлесткость в нем присутствовала. Это — да. Что было, то было.
