Я отскочил назад и ткнул в него пальцем:
— Видели это? Видели Ганториса?
Из-за колонны показалась голова Кама, который смотрел на меня туманным, медленно фокусировавшимся взглядом.
— Нет, я не видел его. Я видел… других.
На лице Бракисса промелькнула тень улыбки, когда он повернулся к нам:
— А я вообще ничего не видел.
Я снова посмотрел на камень, но изображение Ганториса уже исчезло.
— Готов поклясться, я видел его.
Бракисс пожал плечами:
— Игра света.
Голос у него был почти веселый, словно он насмехался надо мной.
Я пронзил его взглядом:
— Все еще хочешь прикоснуться?
Он покачал головой:
— Нет, передумал.
На лице у Кама застыло мрачное выражение.
— Не знаю, что это за штуковина и для чего она, только мне здесь не нравится, — он показал большим пальцем на полосы света на полу. — И судя по тому, как изменилось падение солнечных лучей по сравнению с тем моментом, когда мы пришли сюда, мы пялились на этот кристалл добрых пятнадцать минут.
Я покачал головой:
— Это невозможно.
— Очень даже возможно. Но очень странно, — Кам сурово нахмурился. — Я за то, чтоб поскорее выбираться отсюда.
Бракисс был не против:
— Никаких признаков того, что здесь когда-либо побывал Ганторис.
— Точно, — согласился я. — Давайте пойдем.
Было бы неправильно сказать, что трое взрослых мужчин, ученики-джедаи, двое из которых были вооружены лазерными мечами, улепетывали из пустого заброшенного храма. Я бы сказал так: мы двигались достаточно быстро, чтобы расстроить планы любого, кто мог поджидать нас в засаде. Тот факт, что нам не было известно о присутствии на этом спутнике кого-нибудь, кроме наших друзей, не мог полностью исключать такой возможности, и я счел нашу осторожность весьма уместной.
Когда мы выбрались наружу, Бракисс обернулся и бросил еще один долгий взгляд на Храм Веток с Синими Листьями.
— Задумайтесь, разве не удивительно, что существа на весьма примитивном уровне развития смогли воздвигнуть такое монументальное произведение, которое выдержало испытание временем. В своем докладе Уннх предположил, что этим руинам несколько тысяч лет.
— К тому времени Старая Республика уже существовала, — я пригнул ветку, которая скрывала тропинку, приведшую нас недавно к храму. — Из этого можно сделать вывод, что они могли использовать лазеры на каменоломнях и при обработке добытого камня, который затем доставляли на место на антигравитационных тележках.
— Более того, — подхватил Кам, — они могли использовать Силу. Какими бы массивными ни были эти каменные блоки, неужели ты считаешь, что Мастер Скайуокер не смог бы сдвинуть их?
— Не смог бы сдвинуть их? О нет, это невозможно, — откликнулся Бракисс, но я услышал тень сомнения в его голосе. — И в то же время мне с трудом верится, чтобы Мастеру Скайуокеру было под силу соорудить такой храм.
Я рассмеялся.
— Разве ты забыл, что «размер не имеет значения»?
— Я вовсе не забыл про это, но я хочу сказать не об этом, — Бракисс с хрустом отодрал сухую ветку от молодого дерева массасси и отломил себе прутик длинной сантиметров сорок. — У учителя Скайуокера, возможно, и хватило бы сил, но он всего лишь деревенский парень со всеми забытого пустынного кремниевого камушка. Ему ни за что не построить такое элегантное и величавое здание.
Говоря это, Бракисс размахивал прутиком в воздухе. Мы с Камом втихомолку переглянулись и обменялись улыбками. Кам откашлялся и спросил:
— Значит, ты думаешь, что мастер Скайуокер не может научиться создавать нечто подобное.
— Конечно, мог бы, только на это у него ушла бы целая вечность.
— Понятно, — я прищурился, — а кристальная колонна, она могла бы сотворить что-то в этом роде?
Бракисс пожал плечами:
— Не знаю, но я бы не прочь попробовать. Мне кажется, что этот кристалл — нечто невероятное. Я бы не стал называть его произведением искусства. Поскольку есть в нем что-то тревожащее, — он повернулся к нам — глаза его горели. — Представьте себе, какой мощью нужно обладать, чтобы создать такое!
— Спасибо, не надо, — покачал головой Кам. — Мне такой кристалл ни к чему.
— Да, но представь ту мощь, которая вложена в его создание, вот от нее бы ты точно не отказался. Использовать Силу, чтобы создать вещь, которая будет существовать столько времени, — Бракисс во весь голос рассмеялся и закружился, словно танцевал под музыку, которую мы с Камом не слышали. — Это было бы чудесно!
Я смерил его холодным пристальным взглядом, который он, однако, не заметил.
— Притягательность подобной мощи может быть весьма заманчивой, и так нелегко избежать соблазна.
— Если только ты не прибегнешь к темной стороне Силы, — Кам ссутулился. — Я знаю, что это такое, и как бы это ни возбуждало тебя, затем ты чувствуешь себя опустошенным. Лучше трудиться, чтобы достичь успехов в обращении с истинной Силой, чем обитать в ее жалкой тени.
— Да, но подумай о том, что бы ты смог сделать, обладай ты подобной мощью, — Бракисс подбросил палку высоко в небо. — Рыцарь-джедай, обладающий достаточной мощью, смог бы сбить Звезду Смерти из рогатки. Неужели что-то изменилось бы, если бы он использовал темную сторону, чтобы достичь той же цели.
Я рванул вперед и схватил Бракисса за плечо.
— Погоди, не спеши. То, что ты говоришь, по сути можно свести к следующему: цель оправдывает любые средства, а это порочное суждение. В корне неверное, потому что в таком случае ты можешь оправдать любое свое поведение как верное, как средство для достижения благих целей. Конечно же, давайте убьем преступника, потому что мы знаем, что он убивал невинных в прошлом или убьет их в будущем. Или давайте уничтожим эту планету, поскольку мы наверняка знаем, что в один прекрасный день она врежется в другую планету, — они все равно все погибнут, а так мы спасем жителей второй планеты.
Бракисс резко обернулся и чуть не ударил меня палкой. К счастью, я догадался о его намерении по дуге, которую описала его рука, и успел пригнуться. Маска гнева на его лице моментально сменилась выражением шока и раскаяния.
— Извини, Кейран.
— Все в порядке, Бракисс. Нет крови — нет и доклада.
К нему подошел Кам и опустил руку на плечо. На мой взгляд, чересчур тяжело.
— Парень, Кейран все сказал правильно. Люди постоянно говорят себе о том, что власть нужна им для того, чтобы достичь той цели или этой, и убеждают себя, что цель того стоит. Затем, уже обладая достаточным могуществом, они обнаруживают, что обстоятельства изменились, и вдруг понимают, что им нужно еще больше власти или им нужно применить эту власть в направлении, о котором они раньше и не помышляли. Оппонент превращается в клопа, раздавить которого проще, чем переубедить кого бы то ни было. Власть становится ядом для тех, кто к ней стремится. У них возникает иллюзия, что все остальные должны быть им подвластны для всеобщего благоденствия и во имя достижения этого любые средства хороши. Так жаждущие могущества освобождают себя от какой бы то ни было ответственности в борьбе за власть.
