Ознакомительная версия.
– Положи это в рот, – говорю я Меган.
Она цепенеет. У нее такие глаза, будто я попросил ее отрубить себе голову. Я затронул деликатную тему.
– Смотри, сейчас Наггетс это сделает. – Я передаю маячок Наггетсу. – За щеку, рядовой. – Потом снова поворачиваюсь к Меган. – Видишь?
Но Меган уже скрылась в темноте. Проклятье. Вручаю Наггетсу еще один маячок:
– Проследи, чтобы она это сделала, хорошо? Она тебя слушается.
– О, Зомби, – с очень серьезным видом возражает Наггетс, – Меган не слушается никого.
Он заталкивает в проем мишку:
– Меган! Забери мишку. Он тебя защитит, как гравитация.
После этого утверждения, логику которого способен понять только ребенок, Наггетс подтягивает штаны, сжимает кулаки и вскидывает голову:
– Они идут, да?
И тут мы оба слышим это. Гул вертолетных двигателей как ответ на вопрос Наггетса. И с каждым нашим вдохом он становится все громче. Ослепительно-белый луч прожектора разрезает темноту у входа в пещеры.
– Давай, Наггетс, забирайся к Меган.
– Но, Зомби, остались только мы с тобой.
Так и есть. И в самый неподходящий момент. Я замечаю, что в оружейной пещере мерцает свет фонаря. Проклятье.
– Вот что ты сейчас сделаешь. Погаси вон тот фонарь и жди меня здесь. Если нам повезет, они даже садиться не станут.
– Повезет?
Мне кажется, что Наггетс хочет, чтобы они сели.
– Не забывай, мы все на одной стороне.
Наггетс хмурится.
– На какой одной стороне, Зомби, если они хотят нас убить?
– Просто они не знают, что мы заодно. Иди. Потуши этот чертов фонарь. Быстро!
Наггетс убегает. Свет от прожектора становится тускнее, но шум двигателей тише не становится. Наверное, решили сделать круг. Для прицелов ночного видения мы наверняка ушли достаточно глубоко, но гарантии нет.
Фонарь гаснет, и пещеры погружаются в темноту. Я ничего не вижу даже у себя под носом. Проходит несколько секунд, и на меня натыкается кто-то маленький. Я уверен, что это Наггетс, но, видимо, не до конца, потому что шепотом спрашиваю:
– Наггетс?
– Все нормально, Зомби, – деловито отзывается он. – Я прихватил пистолет.
Я что-то не взял. Но что?
– Эй, Зомби, возьми, ты забыл. – Наггетс пихает мне в грудь противогаз.
Господи, благослови Наггетса. И благослови глушителей, таких как Грейс и Отец Смерть, которые знали, как надо готовиться к концу света.
Наггетс – тренированный мальчишка, он уже натянул противогаз.
– А для Меган взял? – Глупый вопрос. Конечно взял. – Ладно, парень, теперь иди.
– Зомби, слушай…
– Это приказ, рядовой.
– Но, Зомби! Ты послушай.
Я прислушиваюсь. Ничего, кроме шипения собственного дыхания в противогазе.
– Они слева, – говорит Наггетс.
– Тсс.
Тинк-тинк-тинк. Какой-то металлический предмет ударяется о камень.
«Проклятье, Рингер, ты всегда права, и это просто бесит».
Они бросили в пещеры газовые гранаты.
«Предположим, тебе не удается выманить засевших в пещерах, что ты тогда сделаешь?» – спросил я Рингер, когда мы баррикадировали задний вход.
«Ты плохо учился в школе».
«Мы теперь всегда, чуть что, будем переходить на меня?»
Попытки заставить ее улыбнуться из безобидного хобби постепенно превратились в навязчивую идею.
«Сперва – газ».
«Думаешь? А я бы для начала взял несколько зарядов си-четыре, запечатал все входы-выходы, а потом сбросил парочку бункеробойных бомб, и дело с концом».
«Это, скорее всего, будет их вторым ходом».
Позади нас у главного входа четырежды громыхнули газовые гранаты. Я хватаю Наггетса и запихиваю его в расселину к Меган.
– Надень на нее противогаз, живо!
«Слава богу, что он вспомнил! – думаю я, хромая вверх по тропе. – Этот парень заслужил повышение».
«Одно ясно наверняка, – сказала Рингер. – Осаду они устраивать не будут. Если решатся на ближний бой, то, скорее всего, пойдут через главный вход. Тогда у вас появится небольшое преимущество. Здесь узко, как в мусоропроводе, и они посыплются прямо к вам в руки».
Бегу вслепую. Правда, назвать это бегом – большое преувеличение. Но я принял зверскую дозу болеутоляющих, и раненая нога мне не сильно мешает. Плюс помогает адреналин. Проверяю затвор винтовки. Ремни противогаза. Все в полной темноте. И в полной неопределенности.
Если они атакуют через задний вход и возьмут нас в тиски, нам конец. Бросят все силы с главного входа – нам конец. Если я заторможу или облажаюсь в решающий момент – нам конец.
Затормозил в Дейтоне. Облажался в Эрбане. Я постоянно хожу по кругу и возвращаюсь туда, где потерял сестренку; туда, где должен был драться, а сам сбежал. Ее разорванная шейная цепочка уже потерялась, но все равно меня держит. Умпа. Дамбо. Кекс. Даже Чашка, да и она тоже, она бы не погибла, если бы я сделал свое дело.
А теперь эта цепочка как петля вокруг Наггетса и Меган. Петля затягивается, круг замыкается.
«Только не сейчас, Пэриш. Ты – зомби, сукин ты сын. В этот раз ты разорвешь цепь, ты обрежешь петлю. Ты спасешь детей, чего бы это ни стоило».
Пусть они посыплются в мусоропровод. Я перебью их всех. Всех до единого. И не важно, что они ничем от меня не отличаются. Не важно, что они угодили в тот же капкан и, как и я, вынуждены играть навязанную роль. Я убью их всех, одного за другим.
Полная темнота. Полная неопределенность.
Взрыв сбивает меня с ног. Лечу назад и ударяюсь головой о камень. Вселенная вертится волчком. Слышен грохот разбивающихся друг о друга камней – завалили вход.
При падении противогаз съехал набок, и я полной грудью вдыхаю ядовитый газ. Мне кажется, что в легкие вонзили нож, а во рту развели огонь. Перекатываюсь, давлюсь, кашляю.
Падая, я потерял винтовку. Ощупываю все вокруг, но не нахожу. Ну и ладно, это не важно, я знаю, что важно. Встаю на ноги, поправляю противогаз и ковыляю обратно. Одну руку вытягиваю вперед, во второй сжимаю пистолет. Я знаю, что будет дальше. Знаю, потому что сам накликал. И Рингер знала, что накликаю.
«Это, скорее всего, будет их вторым ходом».
– Наггетс, оставайся на месте! Оставайся на месте! – кричу я, но думаю, что, кроме меня, мой крик никому не слышен.
Второй взрыв обрушает задний вход. Я не падаю, хотя пол дрожит и о него разбиваются сорвавшиеся сталактиты. Один здоровенный пролетает всего в паре дюймов от моей головы. Я слышу, как меня зовет Наггетс. Ориентируясь на звук, возвращаюсь и вытаскиваю его из расселины.
– Они взорвали оба входа. – У меня горит горло, как будто я наглотался огня. – Где Меган?
– С ней все в порядке. – Я чувствую, что его трясет. – С ней мишка.
Зову Меган. Мне отвечает приглушенный противогазом слабенький голос. Наггетс обеими руками вцепился в мою куртку, словно боится, что, если отпустит, темнота заберет меня у него.
– Не надо было здесь оставаться, – кричит Наггетс.
Устами младенцев. Но бежать было некуда, негде спрятаться. Мы понадеялись, что вертолет Боба уведет их и о нас забудут. Бомбардировщик, наверное, уже в пути, и скоро пещеры, которым двести пятьдесят тысяч лет, превратятся в бассейн в две мили длиной и сто футов глубиной.
У нас остались считаные минуты.
Я беру Наггетса за плечи и крепко сжимаю:
– Две задачи, рядовой. Нам нужен свет и нам нужна взрывчатка.
– Но Рингер забрала все бомбы!
– Значит, мы сделаем еще одну. И сделаем быстро.
Бредем в темноте к оружейной пещере. Наггетс – впереди, я держу его за плечи. Я успокаиваю его, он успокаивает меня. Цепочка, которая нас связывает, цепочка, которая нас освобождает.
Что-то я все-таки забыл. Но что?
Наггетс занят делом. Пещера заполнена пылью и дымом, и собирать бомбу в такой обстановке все равно что складывать паззл в густом тумане. И вообще очень похоже на долбаное вторжение. Все давно и хорошо знакомое разлетелось на миллион осколков, превратилось в какой-то жуткий набор, где ни один фрагмент не подходит к другому. Враг внутри нас. Врага нет. Они здесь, они там, их нет нигде. Они хотят получить Землю; они хотят, чтобы Земля была нашей. Они пришли, чтобы уничтожить нас; они пришли нас спасти. Правда рассыпается, ее не удержать. Что определенно, так это неопределенность.
Вош напомнил мне одну простую истину, которой и стоит придерживаться: «Ты умрешь. Ты умрешь, и никто – ни ты, ни я, ни кто-либо другой этого не изменит».
Это было правдой до их появления и остается правдой сейчас: единственная определенность – неопределенность, и только собственная смерть – чертовски определенный факт.
У Наггетса дрожат пальцы. Он часто и громко дышит под маской противогаза. Одно неверное движение – и мы оба подорвемся. Моя жизнь в руках пацана из детсада.
Закручивает капсюль. Присоединяет шнур. Салливан огорчается, что ее брат забыл алфавит, но зато этот маленький сукин сын знает, как сделать бомбу.
– Готово?
– Готово! – Наггетс торжествующе поднимает над головой свое творение.
Ознакомительная версия.
