Куда-то под разными предлогами стали исчезать инструкторы, да и сам Повилас все реже навещал стены тренировочного комплекса. Впрочем, тренироваться юноше не запрещали… Под ненавязчивым вниманием отца Ансельма. Тот тактично наблюдал издалека, как юноша шлифует свои навыки, и тщательно следил за тем, чтобы Костя не пересекался с другими обитателями тренировочного комплекса. В груди же молодого человека поселилась непонятная дыра, от которой несло холодом и болью. И не было рядом человека, способного заткнуть ее добрым словом или дружеским плечом.
Шестнадцатилетие Костя встретил, работая на небольшую банду, промышлявшую контрабандой и прочими шалостями, не гнушаясь и убийствами тех, кто потенциально способен был разрушить их рискованный, но очень прибыльный бизнес. Парень же от откровенного криминала был далек, а потому занял место ближника главаря, имевшего вполне себе говорящее прозвищу Е-бань [33]. Раскосый азиат родом был из ханьцев, а потому сам в своем прозвище видел лишь символизм «ночных работников», не обращая внимания на легкие усмешки русскоязычных подчиненных. Да и почти безграничная жестокость, помноженная на азиатскую изощренность в пытках, с которой он решал конфликтные ситуации, ухмылочки стерла моментально. В иных случаях и вместе с теми лицами. «Гасил облик» неугодного ханец быстро и без каких-либо рефлексий. Впрочем… не в ущерб делу, конечно же.
Работать на столь противоречивого и резкого человека Костик не хотел абсолютно, да вот больно его духовник просил. Да и пубертат диктовал свои условия: девушкой парень так и не обзавелся, а бордели требовали денег. Так что свое настоящее положение юноша оценил очень быстро. Ханец же тоже в накладе не остался, оценив работу юноши с короткостволом на ближней дистанции.
Что связывало духовника и контрабандиста, столь легко доверившего незнакомому человеку свою спину? Костик если и задавался этим вопросом, то очень недолго – деньги сделали свое дело, а подсказки старших товарищей, как их потратить с «пользой» для души и тела, дали немало пищи для размышления и открыли огромное поле для экспериментов.
Надо сказать, что отец Ансельм Константина из виду не выпускал, закрывая глаза на мелкие и не очень шалости, но пресекая любое разрушение ума и тела. Однако на людях они уже не встречались. Лишь изредка наставник приглашал своего ученика к себе.
– Ты – воин, – глубоким голосом вещала сгорбленная годами и старыми травмами фигура, вечно укутанная старой сутаной, развалившись в любимом кресле. – Твоя задача – жить и совершенствоваться в своих навыках. Люди не приняли тебя? Так докажи, что ты лучше их! Привязанность, дружба, сочувствие – все это для тебя должно стать пустым звуком. Непозволительными слабостями. Твой путь – путь одиночки, сильного, бесстрашного, тотально эффективного. Не позволяй лишним чувствам затуманивать твой великолепный разум. Все они… – На этих словах духовник обычно делал широкий жест в сторону единственного окна в келье школы. – …растут, живут и умирают, так и не познав, что есть настоящая сила. Скажи мне, грех ли убить человека?
Двенадцатилетний тогда еще Костик всего один раз отнес сей поступок к дурным, но зарекся повторять этот опыт после жесткой отповеди:
– А если он насильник, убийца, террорист, готовый рвануть бомбу в центре города? Всегда должны быть те, кто борется со Злом… радикальными методами. Как хирурги, отсекая пораженный орган, спасают остальной организм. Ты – солдат. Твой выбор всегда будет между плохим и ужасным. Это твоя судьба.
И Костик верил. Доверял он единственному близкому человеку. А как же иначе?
Казалось бы, живи да радуйся. Работа хоть и не слишком приятная, да ведь и навыки свои применять не приходится. Репутация Е-баня являлась для него куда лучшей защитой, чем ствол недотелохрана. Всего-то и обязанностей – маячить где-нибудь поблизости в готовности ко всему. А денежки-то капают… Да и времени на их трату стало куда больше, чем в иезуитском приюте.
Тогда-то и появилась Лера. Они буквально случайно столкнулись посреди улицы. Если бы Костик задумывался о таких вещах, то наверняка бы решил, что это та самая искра. Она была словно олицетворением всего того, чего так не хватало Константину. Добрая, смешливая девчушка буквально покорила его сердце настолько, что привитый ему в банде утилитарный подход к женскому полу по принципу «товар – деньги» дал трещину.
Долгими часами они гуляли по улицам старого латвийским городка, которые теперь казались парню не угрюмыми и мрачными, а чуть ли не декорациями к рыцарскому роману с ним в главной роли. Парень и сам не смог сказать, почему он впервые обманул отца Ансельма, скрыв свою влюбленность, но факт оставался фактом – делиться этим чувством ему не хотелось даже с духовником.
Целых два месяца Костик наслаждался неожиданно свалившимся на него счастьем, совершенно забыв, что большинство современных спецслужб используют наработки именно иезуитских сообществ в своей работе. Естественно, духовник об увлечении своего воспитанника знал, но решил оставить все как есть. Пока…
Второй удар судьбы, если она вообще существует, Костика почти сломал. Однажды его Лера просто не пришла на свидание. Молчал и ее телефон, отметки в мессенджерах «молчали». Через два дня нервы парня не выдержали напряжения, и он обратился к одному из «торпед» Е-баня, с кем у него сложились вполне себе приятельские отношения, с просьбой помочь найти девушку.
Уже через два часа он стоял перед холодным столом, не в силах отвести взгляд от изуродованного тела, лишь краем сознания фиксируя отчет патологоанатома: «обширные повреждения внутренних органов», «повреждения в области паха», «следы насилия», «множественные колото-резаные раны». А Костик все молчал. Молчал и запоминал. Запоминал каждую черточку не просто изуродованного, а изуродованного старательно, но все еще самого милого на свете для него лица… Так и не сказав ни слова, парень развернулся и вышел из мертвецкой.
Сутки он просто сидел на полу в своей квартире без движения, уставившись пустым взором в стену. В таком состоянии его и нашел обеспокоенный потерей воспитанника духовник.
Старый священнослужитель лишь обнял парня и прошептал всего три слова:
– Я. Найду. Кто.
Костик не отреагировал. Вот теперь он действительно превратился в автомат без чувств, эмоций и сомнений. Все, что ему было нужно, – цель. И она у него появилась.
Отец же Ансельм свое обещание сдержал. Уже через двенадцать часов он назвал своему воспитаннику имя, адрес и примерный план работы по объекту. С этой секунды у Костика появилась новая цель в жизни. Единственная цель в жизни. А вот мыслей не было. Совсем.
Усадьба Воронцовых. Оренбургская губерния. День восемьдесят первый от прибытия в столицу Российской империи
Евгения Воронцова была в редком для нее настроении. Девочка желала
