— Тогда почему мой потенциал станет ниже⁈
— Проклятие так работает, балда, — объясняю я. — Хотя на тебе может и не сработать. Вот нам и надо проверить. Выдохни пока. Мне надо круг начертить.
Пока я рисую на полу ритуальные символы, все остальные молчат. Неловкое такое молчание, знаете, неприятное. Вроде бы надо что-то сказать, только нечего.
— Садись в центр, — приказываю я Кириллу. — Впускай ману сначала в этот символ и далее по кругу. Потом терпи, будет больно.
— Ты просто специально издеваешься надо мной, — медленно вставая, цедит Кирюша.
— Нет. Хотя мне приятно будет посмотреть, как ты корчишься. Помнишь, в детстве ты специально сунул мне в обувь сколопендру? Она очень больно меня укусила. А ты смеялся.
— Это была шутка…
— Классная шутка, до сих пор вспоминаю. Приступай к ритуалу, юморист.
Кирилл добирается до круга и садится в центр. Косится на Дюбу, который без конца разминает кулаки и только ждёт удобного момента, чтобы вмазать. Понимая, что у него нет выбора, братец выпускает ману, и процесс начинается.
А потом его уже не остановить.
Кирилл корчится, как наркоман во время ломки. Скрипит зубами и жутко подвывает. Мне кажется, переигрывает. Помню на себе, как ощущается ритуал укрепления ядра — больно, конечно, но не настолько.
Смотреть на мучения двоюродного брата мне неприятно, что бы я ни говорил. Я ведь не маньяк какой-нибудь, который кайфует от чужих страданий.
А потом я чувствую уже не просто моральный дискомфорт. Нечто большее. Как будто часть боли Кирилла достаётся и мне.
— Сколько это будет длиться? — спрашивает Лиза.
— Минут пять.
Но ритуал затягивается. Проходит пять минут. Шесть, семь… Меня тоже начинает трясти. Антиядро начинает дёргаться внутри, разнося волны боли по всему телу. Ощущения довольно слабые, но неприятные.
Караева замечает, что со мной что-то не то.
— Ты в порядке?
— Да, — киваю я. — Всё отлично.
Ни хрена не отлично! Мне всё хуже с каждой секундой. Но я понимаю, что за нами наверняка наблюдают, поэтому сохраняю невозмутимость. Непонятно, что происходит, и я хочу сам с этим разобраться. Не надо, чтобы в это лезли императорские ритуалисты.
Минут через пятнадцать всё заканчивается. Кирилл обессиленно падает на пол, и я тоже тайком выдыхаю и утираю со лба пот. Прошу Дюбу исчезнуть. Потому что буду творить исцеляющую магию, на которую у демона аллергия.
— Не так уж и страшно, да? — спрашиваю я, когда заканчиваю исцелять.
— Пошёл ты, — отвечает Кирилл.
— Сам пошёл. Вон туда, к аппарату.
— Чего?
— Потенциал будем измерять. Топай.
— Помоги встать, — бурчит братец.
— Сам встанешь. Давай-давай.
Покачиваясь, Кирюша подходит к аппарату и падает в кресло. Лиза цепляет к нему все нужные датчики. Хоть немного радости для подопытного — возможность полюбоваться на мою царицу вблизи.
Я запускаю проверку, и результат — 1,8 единиц.
Ага. Понятно. Значит, всё прошло как надо. В том смысле, что из-за проклятия ритуал сработал наоборот, и потенциал Кирилла уменьшился.
После этого я провожу измерения у себя. Применяю тот же фокус, что и в универе — наполняюсь маной напрямую из насоса, и прибор гоняет её по телу.
Результат такой же. Мой потенциал не изменился.
Тогда какого хрена меня тоже трясло? Это из-за кровной связи, что ли? Потому что источник проклятия именно я?
— Ладно, — я удаляю все данные и выключаю прибор. — Поехали.
— Куда?
— Домой. Мне надо поговорить с твоим отцом.
Когда выходим из зала, на пути появляется тот самый колдун, который собирался присутствовать.
— Господин Могильный, я должен зафиксировать результат.
— Нет.
— Но это приказ…
— Нет, сказано. Результат промежуточный, выводов никаких не сделано. Можешь передать его величеству, что я думаю над дальнейшими вариантами. Всё, свали с дороги.
Отправляем Кирилла в машину к охранникам, а сами прыгаем в тачку Лизы и едем на квартиру, где живут Могильные.
— Что там произошло? — по дороге говорит Караева.
— Хрень какая-то. Я чувствовал часть боли Кирилла. Думаю, потому, что мы связаны проклятием.
— Но твой потенциал не изменился.
— Нет.
— А его уменьшился.
— Да.
— Получается, ты всё-таки можешь сделать их антимагами,
— Могу, вроде. Но не хочу. И непонятно, чего это будет мне стоить. Если меня так колбасило во время слабенького ритуала, что будет, если мы отправим потенциал кого-нибудь из Могильных в минус?
— Ты у меня спрашиваешь? — бурчит Лиза. — Я не знаю. И никто не знает.
— Понятное дело. Раньше никто ничего подобного не делал. И что-то мне не хочется продолжать. Потому что я тоже оказался подопытной крысой.
— Тогда что будешь делать?
— Понятия не имею. Вообще не факт, что возможно сделать потенциал минусовым простыми ритуалами. Может, обязательно нужно провести слияние двух ядер, — вслух рассуждаю я. — Мы же вообще ничего об этом не знаем.
— Чтобы это понять, надо попробовать, — смотрит на меня Караева.
— Ага. Только я не хочу пробовать при императорских ребятах. Давай-ка вот что сделаем: сейчас приедем на квартиру, ты возьмёшь всех Могильных, кроме Кирюши, и свозишь их куда-нибудь.
— Куда я их свожу? В торговый центр погулять? Или на московском метро покататься?
— Без разницы, — пожимаю плечами. — Главное, чтобы я остался один на один с Кириллом.
— Ты серьёзно сейчас? — глаза Кары недобро блестят. — Хочешь, чтоб я развлекала твою дебильную семейку, пока ты пытаешь наследника?
— В смысле пытаешь? Мне тоже хреново было, если ты вдруг уже забыла. Да и не надо их развлекать. Я дам денег, отвези их в магазин. Пусть сами жратвы себе купят и что им там ещё надо.
— Пусть охранники везут. Я с тобой останусь.
— Зачем?
— Приказ императора, — ухмыляется Лиза.
— Это моя фишка, если что!
Добираемся до квартиры и выполняем задуманное. Я говорю приставленным охранникам, чтобы свозили Могильных в магазин и не возвращали до поступления приказа.
Потом захожу к Толяну. Тот неожиданно встречает меня улыбкой и даже кланяется:
— Добрый вечер, Дмитрий. Как ваши дела?
— Когда это таким вежливым стал? — фыркаю я.
— Положение обязывает. Добрый день, прекрасная сударыня, — Анатолий кланяется и Лизе.
Та брезгливо морщится, глядя на пивное пузо и растянутую майку моего соседа. Запах от мужика идёт тоже не лучший.
— Какое положение? Ты кем себя возомнил, Толян? — спрашиваю я.
— В смысле? — удивляется тот. — Ты же сам меня надсмотрщиком назначил. Над благородными. Стало быть, я тоже поднялся.
— Никуда ты не поднялся, мой хороший. Это я свою семейку немного опустил, а ты как был безработным быдлом, так и остался.
На лице Толяна отображается безнадёжная работа мысли. Решаю не напрягать его маленький мозг и говорю:
— Ладно, не парься. Просто выведи их всех на улицу. Скажи, Дмитрий Ульянович велели. Понял?
— Понял, — с готовностью кивает Анатолий.
Мы с Лизой спускаем обратно во двор. Скоро Могильные появляются на улице. Я подхожу к графу Владимиру и здороваюсь:
— Вечер добрый, ваше сиятельство.
— Где Кирилл? — хмурится тот.
— В той машине, — указываю я. — С ним всё в порядке, но нам надо поболтать наедине. Короче, вот сто рублей. Купите себе продуктов и всё необходимое.
— Мне твои жалкие подачки не нужны, — Владимир поджимает губы. — Деньги у меня есть.
— Как хочешь, — я тут убираю стольник в карман. — Тогда счастливо. Люди императора поедут с вами, не вздумайте сбежать.
— Сынок, послушай… — «матушка» делает шаг ко мне.
— Так, не подходи, — выставляю палец. — Ты мне вообще не мать, поняла? Знать тебя не хочу. Валите все отсюда.
Мама заливается слезами, все остальные члены рода метают в меня злобные взгляды. Но приказу подчиняются, куда им деваться. Садятся в поданный микроавтобус и уезжают.
— Зачем ты с ней так жестоко? — спрашивает Лиза.
