Признаться, я с трудом скрываю от окружающих охватившее меня волнение. Теперь вопросы: как получить эти пару грамм, где их надежно спрятать? Перед вылетом с колонии нас проверяют рентгеном, выворачивают каждый карман. Нужно что-то думать.
День четвертый.
Рядовой бурильщик Власов пожаловался на сильные головные боли, пришлось отпустить его с работы. Он выглядел бледным, держась за затылок, корчился.
День пятый.
Алмазный рудник оказался фантастическим, однако мы напоролись на что-то, с виду — обычный камень размером метр в диаметре. Робот сломал об него бур за считанные секунды. Пробовали распилить его лазером — не вышло, но поднялась блестящая пыль, похожая на мельчайшие частицы золота. И не более.
Мы достали его с глубины. Вес показался нам великоватым, при таких размерах он весил почти тонну. Очень плотная порода! С таким булыжником мы столкнулись впервые! Отвезли его в лабораторию, ученые очень радовались, сказали, что экземпляр ценный.
День седьмой.
Что-то у меня тоже начинает побаливать голова. Добурились на полтора километра вглубь, порода стала жестче, постоянно ломаются хваленые сверла на роботах, чаще приходится подключать лазерные установки для дробления. К сожалению, производительность труда падает.
День десятый.
Власов выздоровел, кажется, мы приспособились работать на таких глубинах. Все идет согласно плану.
Двенадцатый день.
Все бы ничего, но Власов постоянно жалуется на головные боли. Может, симулирует. Отправил его к медикам на обследование, они сказали, что все в порядке. Власов, похоже, действительно симулянт, придется объявить ему выговор.
Пятнадцатое число.
Работа кипит. Произошло небольшое ЧП, но никто не пострадал. Частично обрушилась правая стена. Одного робота завалило полностью, кое-как извлекли нашего парня. На данный момент занимаемся откопкой машины, обвалы при таких глубинах — дело обычное. Мы готовы ко всему. С уважением, бригадир группы.
— Да уж, интересный отчет, — подумал я и сохранил его себе, затем решил связаться с Вадей.
— Как продвигаются дела?
— Ты издеваешься? — послышался взбешенный голос. — Это не реально! Я же не могу тут двенадцать часов карточки печатать, как ты считаешь?
— Ну, никто, кроме нас! Ты же знаешь. Что у вояк, что у нас, девизы одинаковые. Как дела у молодежи?
— Молодые уже перелопатили больше половины девайсов, — завистливо и обиженным голосом хмыкнул Вадя.
Интересно было прочитать про Власова. Что он писал в те дни? Я подошел к стационарному компьютеру (такой стоит в каждой каюте), и решил посмотреть данные с его планшета, но в общей базе его еще не было.
— Вадь.
— Что?
— Заставь молодых найти информацию некого Власова и внести ее как можно скорее, это один из бурильщиков.
— С радостью, — прохрипел Вадя. — Эй, молодые! Задание есть срочное, — грубо обратился он к бедолагам.
— Вадим, тебе еще сколько самому работать? Только честно.
— Да часа два, думаю.
— Как раз время обеда будет, — подсчитал я. — Выходи на связь, заценим колониальную жрачку Вонга!
— Хорошо, Андрюх, свяжусь, как будет все, — взбодрился напарник и отключился.
Пока данных Власова не было, я решил просмотреть хаотично еще какие-нибудь дела. Мне приглянулся файл доктора Пита Паркера.
Он описывал свои рабочие дни точно так же, как и бригадир бурильщиков.
День первый.
Больных мало, делать нечего, играю в игры на компьютере. День два.
Привели пациента. Жаловался на боли в животе, наелся не понятно чего. Скорее всего, что-то привезли с последней посылкой с Марса. Просидел в туалете час, вышел бледный, попросил прилечь на несколько минут и уснул. Решили оставить его.
Пятое число.
Привезли одного из бурильщиков, жалуется на головные боли. Проверили нанороботами. Все нормально, отклонений нет. Сказывается сильная усталость, все органы в норме, сосуды в порядке. Отпустили.
Седьмой день.
С отсека, который на нижних этажах, пришли двое ученых. Жаловались на головные боли. Как раз с утра началась буря на Сатурне. По-моему, и у меня голова сегодня какая-то тяжелая.
Десятый день.
Приволокли колониста, жаловался на галлюцинации. Сказал, что последнее время постоянно видит жену, но обследование не дало никаких результатов. Решили провести дополнительные анализы, они также не выявили проблем. Данный пациент работает на кухне по четырнадцать часов в день. Выдал больничный на два дня, пускай отдохнет.
День четырнадцатый.
Снова пришел Власов. Сам сказал делать с ним, что мы хотим, но он не может работать. Отправил на полное обследование, жду результатов.
Пока я читал записки доктора, мне, наконец-то, передали всплывающее сообщение, что в базе данных оказалась-таки информация Власова! Ага, он жаловался, можно сказать, сам себе, оставляя пометки.
Заметка один.
«Не пойму, что со мной. Постоянно болит голова. Элементарно не получается нагнуться, иногда вижу непонятные образы, спать не могу. Состояние такое: то ли сон, то ли брежу, снятся одни кошмары. Медики твердят, что все хорошо, но это не так…»
Надо же, как быстро заканчиваются заметки Власова. Раз, два и обчелся.
Вероятно, он перестал их писать. На его личное дело при синхронизации серверов медицинского и данных поставлена галочка одного из медиков. Он скончался вместе со всеми бурильщиками еще ночью от обширного инсульта.
Я вылез из компьютера. Часы указали время обеда. С утра голодный, поэтому мной правил желудок в тот момент. Я покинул каюту и направился в столовую.
Надо сказать, что темный монолит колонии значительно изменился после нашего приезда.
Везде кипела жизнь, и спешно достраивались дополнительные хозяйственные помещения, зоны обеззараживания, новые комнаты для проживания.
В общем и целом, внутри колония даже стала чем-то напоминать пафосные интерьеры «Союза», и я вовсе не удивился бы, если через пару недель Бэйкерс пришлет сюда несколько гипсовых римских легионеров, чтобы совсем уж довершить сходство.
Я прошел мимо площадок для климатотерапии, где колонистам предполагалось заниматься физической культурой в атмосфере Титана, а потом, пройдя чуть дальше, споткнулся о неровную поверхность и рухнул навзничь. Бетонный пол был кривой, щека заболела от сильного удара.
Та плита, о которую я запнулся, пребольно ударившись ногой, выступала на пару сантиметров. Быстро оглянувшись по сторонам, я опустился на колени и стал ощупывать поверхность, размышляя, отчего в новенькой колонии вспучило пол.
После пристального изучения я обнаружил только четыре небольших потертости, расположенных в форме прямоугольника.
