моём счету уже пятеро. А может и больше: скольких я вслепую подстрелила в своём первом и пока что единственном походе? Подобное притягивается к подобному? Но ведь это другое… Он всерьёз угрожает жизни человека не из-за безвыходного положения, а из-за обычной ревности! Это было слишком… Пугающе. Даже для меня.
Резко развернувшись, я быстрым шагом направилась назад к лифтам, в противоположную от своего страха сторону.
Глава
26
По пути к лифтам я немного проветрилась, насколько это было возможно сделать при спёртом воздухе фундаментального этажа, и достаточно быстро пришла в себя. Что я творю?.. Копирую импульсивное поведение Лив?.. Ни в коем случае нельзя уходить от полюбившегося тебе человека в споре ли, в злости ли и даже в страхе! Если ты выбрал быть с этим человеком, значит будь с ним до конца. В противном случае это не любовь, а баловство, игра на струнах нервов и самолюбия…
Я резко остановилась. Я что же, только что признала себя влюблённой?.. Выходит, что признала.
В раздражении я замахнулась ногой и, ударив ей воздух, развернулась, и направилась обратно к “Поющему Поэту”, просить прощение за свой побег и пытаться выслушать, и даже понять ревность выбранного мной человека. Шла я уверенным шагом, а значит не сомневалась в верности своего решения. Но в бар я так и не зашла. Сама того не ожидая, замерла на пороге. Замерла из-за сцены, которую я никак не ожидала увидеть. Я могла предположить, что Конан может повести себя не менее импульсивно, чем я, может даже отвергнуть мой философский подход к решению этого совершенно дурацкого разногласия, но я никак не могла предположить, что придя к нему я увижу, как он сияет в компании своей бывшей девушки Сибиллы Стоун. Они стояли под яркой лампой у дальней стены бара, расположенной напротив входа. Конан облокотился о стену одним плечом, Сибилла же стояла напротив него. Они были неприлично близки друг к другу – их тела были всего в нескольких сантиметрах от соприкосновения. Но, главное, они так широко улыбались друг другу, что у меня вдруг закололо в глазах от излучаемого с их стороны света. Хотя, быть может, дело было в яркой лампе, под которой они стояли… Или дело было не в свете вовсе… Внезапно Сибилла положила руку на его скрещённые на груди руки. В этот момент я решила, что с меня хватит, и в этот же момент, толкнув меня в плечо, в бар вошёл тот самый татуировщик, который накануне набивал мне тату.
– Джекки! Пришла набить себе вторую руку?!
Мужчина гаркнул моё имя слишком громко. Конан сразу же повернул голову в нашем направлении и заметил меня, чего в эту секунду я хотела меньше всего на свете. Сделав резкий шаг назад, я, спрятав руки в карманы куртки и почти срываясь на бег, отправилась в сторону лифтов, но быстро сообразив, что вероятность того, что на сей раз Конан бросится за мной, критически возросла, резко завернула за угол бара и в итоге затаилась в узком проходе между “Поющим Поэтом” и “Офисом профессиональной гадалки”. Не прошло и пятнадцати секунд, как я увидела Конана на полной скорости пробегающим мимо моего убежища. Тяжело дыша через рот, я прислонилась к холодной кирпичной кладке стены и вскоре согнулась напополам. Зажмурившись, я внезапно увидела сцену из леса, случившуюся между мной и Конаном на пути к Подгорному городу:
“ – То есть тебе совсем меня не жаль?
– Скорее я не прочь причинить тебе боль.
– В таком случае для начала научись, а потом причиняй что ли”.
Разозлившись на саму себя, я до боли ударила сильно сжатыми кулаками по своим коленям. Дура. Позволила себе забыть главный принцип здоровых взаимоотношений с людьми: если ты испытываешь жажду, не имея под рукой воды, это вовсе не означает, что тебе следует утолять жажду доступным тебе ядом.
Я врезалась затылком в стену и, до боли зажмурившись и сжав зубы, вдруг почувствовала жжение: сначала в груди, затем в глазах.
…Первая стадия боли продлилась долго. Из своего укрытия я не выходила целых полчаса. Вернули меня в реальность странные звуки, исходящие из мусорного бака, установленного в конце любезно спрятавшего меня тупика: кот, енот, крыса?..
Выйдя из тупика на ватных ногах, вновь спрятав руки в высоких карманах своей короткой куртки, я поплелась в сторону лифтов. Плевать, если я его встречу. Он мне больше не нужен. По крайней мере, я хочу в это верить не меньше, как в то, что в ближайшее время мы всё же не пересечёмся.
До своих апартаментов я добралась без происшествий. Попутчиков в лифте и прохожих было много, но среди них не было Конана. Замечательно.
Дверь апартаментов я открыла своим ключом и, перешагнув порог, увидела Лив, сидящей в том кресле, в котором прежде я видела сидящим Кея.
– Давно не виделись! – наигранно бодрым тоном поздоровалась сестра, при этом приподняв одну руку вверх. Ничего не ответив, я закрыла за собой дверь и уставшей походкой, не снимая ботинок, прошагала в гостиную. Опустившись в кресло, стоящее напротив сестры, я облокотилась о правый подлокотник и уперлась виском в указательный палец. – Конан приходил, искал тебя.
– Правда? – совсем незаинтересовано отозвалась я.
– Я сказала, что ты здесь не ночуешь. Посоветовала поискать тебя в капсулах. Наверное, он уже на полпути к ним. Хреново выглядишь, бледненькая. Плохо спишь?
– Типа того.
– Понятно. У меня такое бывало. Помнишь, как у меня возникла фобия перед птицами? Но да ты ведь не знаешь всей этой истории. Я заблудилась в лесу. Эту часть истории ты знаешь. А дальше эксклюзив: в первую ночёвку я провалилась в неглубокую яму, из которой вылетела сотня, не меньше, жутко кричащих птиц. Я думала, они выклюют мне глаза. Но, как видишь, не выклевали, – при этих словах она престранно хихикнула. – С тех пор в лес я заходить боялась, но признаваться в своём страхе не желала, а потому грешила на чрезмерно громкое пение птиц, якобы сводящих меня с ума, что было недалеко от правды. Я действительно их не выношу, – рассказчица нахмурилась. К чему весь этот разговор? Похоже, она вновь начала путаться в мыслях. С ней периодически такое случалось, из-за её слабого уровня контроля эмоций.
– Всем новоприбывшим уже выделили рабочие места, – решила помочь ей собраться я. – Какое место досталось тебе?
– Никакое.
– Никакое? – напряглась я.
– Айзек поспособствовал. Не хочу восемь часов в сутки заниматься упаковкой кукурузы. Или отбирать яйца
