писать сейчас никак не выйдет. Не в том я месте…
Однако, если так прикинуть, то сам факт писания — это механическое действие, которое сопровождает момент рождения слов. То есть, это движение. А движение может быть любым.
А потому я встал и позвал Глеба:
— Поможешь мне?
— Конечно! — отозвался он. — А что надо-то?
— Помнишь, мы в деревню ходили к деду Радиму, и он показывал упражнения?
— Конечно! — разулыбался Глеб.
— Я хочу поделать те упражнения, которые он показывал.
— Круто! — обрадовался Глеб. — Давно хотел попросить тебя, да всё не к месту или не ко времени было.
— Ну вот давай и поработаем! — ответил я и толкнул Глеба в плечо — нужно было сначала размяться.
Причём, если прислушаться к слову «размяться», то это размять ся… сделать себя мягким.
А что? Это как раз то, что мне сейчас нужно! Особенно, если учесть, что в руки и ноги до сих пор ещё сила не вернулась.
Но едва мы начали с ним толкаться, как к нам присоединился Данила. Он с разгона напрыгнул на нас со словами:
— Куда это вы без меня!
Но мы с Глебом под давлением намерения Данилы отклонились в разные стороны, и Данила чуть не грохнулся на пол.
Тут же подскочив, он со смехом начал пихать нас. Мы, естественно, не отступали. И тоже с хохотом толкали его — разминали друг друга.
Через некоторое время на наш хохот пришла Марта и тоже присоединилась к нам. Следом и Анна тоже.
Степан и Василь отстали лишь ненамного. И пусть им никто не объяснил правил, да тут и не надо было — просто доверься себе, и тело всё сделает само.
В результате хохота на полигоне стало значительно больше.
— А что вы тут делаете? — спросила Анастасия, наблюдая, как Полина толкает Глеба, а тот толкает её в ответ.
Полина толкает Глеба на Данилу, но Данила буквально стекает вдоль спины Полины, и Полина проваливается и падает на пол. И тут же со смехом вскакивает на ноги и врывается в самую гущу кучи-малы.
У меня промелькивает мысль, что тренировку магии ребятам я запорол.
Следующая мысль была: ну и пофиг! Вот эта магия намного глубже, древнее и действеннее, чем все эти стихии, техники, артефакты…
Что касается Шамана, он сидел и сверху наблюдал за нами сквозь щелочки в глазах. Присматривал, как присматривают за расшалившимися детьми.
Толкаться было весело. Тело двигалось свободно. И не только у меня.
И тут я зацепился. Зацепился взглядом. Зацепился взглядом за разрумянившуюся Полину. И сразу же пропустил толчок в спину.
Просто у меня вылетели мысли, и я прервал движение, остановился. Ну а ребята продолжали двигаться. Вот мне и прилетело.
Падая, я ухватился за Полину и увлёк её за собой.
В результате мы упали вместе. Точнее, Полина упала на пол, а я на неё. Да ещё и, падая, схватился так неудачно — за грудь.
Ну или наоборот, удачно…
Глаза Полины сияли звёздами. Носик был задорно вздёрнут. Губы приоткрыты.
Сама она держалась за мои плечи — ухватилась, когда мы падали.
— Прости! — сказал я, поднимаясь с девушки и подавая ей руку.
И чувствуя, как мои щёки начинают гореть огнём.
Вот уж никогда не стеснялся девушек, но тут как-то слишком внезапно всё произошло, и слишком близко оказалась Полина.
— Ничего! Ты же не специально… — с улыбкой ответила она, пожимая плечами и опираясь на мою руку.
— Не зашиб? — спросил я.
— Нет, всё хорошо, — ответила Полина, глядя мне в глаза.
И у меня закралось подозрение, что ей даже понравилось. В смысле не то, как её роняют на пол, а то, как близко мы были.
Дальше думать про толкания я уже не мог. Потому что мой взгляд постоянно останавливался на Полине. То на её бёдрах, то на её ягодицах, то на её груди, то на её губах…
Стало жарко. Причём, согрелись даже руки и ноги — те места, которые были поражены ядом.
Полина тоже потеряла некоторую свободу. Она разрумянилась и время от времени поглядывала на меня.
Да чего так время от времени! Она постоянно ловила мой взгляд.
И тут вдруг до меня дошло: она постоянно ловит мой взгляд!
Вот ведь лопух! Совсем с этой культивацией голову потерял! Красивых девушек в упор не вижу!
Хотя… скоро большой турнир. Да и вообще я должен побыстрее закончить академию и вступить в наследство. Так что времени на глупости у меня точно нет…
Это я так пытался убедить себя. А на самом деле у меня всё в душе пылало! Но не тем огнём, который разрушает. Нет, это пламя было золотое, как солнце. Я прям чувствовал, как моё средоточие наполняется теплом.
И скорее по привычке я мысленно толкнул это тепло по каналам. Точно так же, как я делал с ци. И вдруг понял, что никаких препятствий к медитации больше нет.
Это было такое счастье, что я подскочил к Полине, подхватил её на руки и закружил, истошно вопя:
— У нас получилось!
— Что получилось? — спросил довольный Глеб.
Я поставил окончательно раскрасневшуюся девушку на пол и сказал:
— Получилось соединить ци и живу!
Да, тепло, которое я почувствовал, и была жива. Мне дед Радим рассказывал о ней, и даже у меня получалось почувствовать её. Правда пару раз и не так ярко, как сейчас. Сейчас жива заполнила всё моё тело, а душу наполнила счастьем. И желанием…
Да-да! Хотелось обнять Полину и поцеловать — глаза, щёки, носик… До невозможности хотелось поцеловать её губы. Невыносимо как.
Но я не мог позволить себе прилюдно кидаться на девушку с поцелуями. Поэтому взяв себя в руки, сказал:
— Идите на тренажёры и попробуйте работать в том состоянии, в котором вы сейчас находитесь.
Ребята, переговариваясь, ушли, а я сел медитировать.
А вот фиг бы там!
Стоило мне закрыть глаза, как я видел перед собой блестящий взгляд, немного влажные губы и упругую грудь под моей рукой.
Поняв, что с медитацией ничего не получится, я тоже пошёл на тренажёр. В конце концов, не мечом единым жив культиватор!
С огнём пришлось сосредоточиться, иначе я мог бы всё тут сжечь. Да и чтобы выполнить задание тренажёра, нужно было сосредоточиться и выпускать силу строго дозированными порциями, чтобы стрелка на шкале поднималась на заданную отметку.
Неожиданно меня это увлекло, и я начал экспериментировать, усиливая и уменьшая поток огня, делая его широким или сжимая до огненной иглы…
Кстати, сжимать
