— Может и так, — вздохнул Матвей. – Да видно не судьба нам больше в поиск вместе сходить. После сегодняшнего, у нас с Роем один путь. Свалить отсюда подальше, пока генерал не решил меня под трибунал отдать. Благо, и власти и поводов для этого у него больше чем надо. Только я под трибунал не пойду. Учтите парни, если кто‑то за мной явится, будем отбиваться. Я и Рой. На что он способен, вы знаете, а я… В общем, не влезайте. Не хочу я на совести ваши жизни иметь.
— Ну, это ты, конечно, загнул, — растеряно усмехнулся боец, — но могу тебе только одно пообещать, ни кто из нас против вас не пойдёт. Так что, если за тобой прокурорские явятся, выкручивайся сам. Наше дело, вас охранять, а не арестовывать.
Сидевшие в машине бойцы, дружно закивали головами, соглашаясь со своим делегатом. Опустив глаза, Матвей неожиданно понял, что так и продолжает сжимать в руке пистолет, выхваченный у учёного. Почему бойцы так и не забрали его, он так и не понял, но, подумав, быстро сунул оружие за пояс, под куртку.
Дверь открылась, и в машину заглянул капитан Миша. Обведя всёх сидящих внимательным взглядом, он повернулся к Матвею и, подумав, осторожно спросил:
— Как ты? Успокоился ?
— Что, там уже прокурорские копытом землю роют? — криво усмехнулся Матвей.
— Не заводись. Не будет прокурорских, — отмахнулся капитан, влезая в машину.
От этого простого движения вся машина закачалась, и в салоне сразу стало тесно. Усевшись на узкое, жёсткое сидение, он поёрзал, устраиваясь поудобнее, и посмотрев на Матвея, чуть усмехнулся:
— Значит так, псих отмороженный. Генерал за тебя горой встал. Сумел всё так повернуть, что эти головастики оказались сами во всём виноваты. Хотя, честно тебе признаюсь, дел ты натворил серьёзных.
— Не повторяй, я это уже слышал, — мрачно усмехнулся Матвей, кивая на внимательно слушавших командира бойцов.
— Ничего, повторить не помешает. В общем, принято решение, на время оставить вас в покое. Но учти, если что, командование может принять решение забрать у тебя собаку. Вот только за пистолет не хватайся, — быстро добавил он, заметив, как Матвей дёрнулся. – Я тебе не враг. Сам понимаешь, твой пёс, часть проекта, а всё, что армии принадлежит, можно только или украсть, или сломать.
— Смеёшься? Я в это чучело всю душу вложил, и теперь должен отдать его? Ну, уж нет. Лучше я и его и себя положу. Да и не сможет он с другим проводником работать. Не потому, что не хочет, а потому, что не умеет. Не учил я его этому. Так что, можешь им так и передать. Даже найдя толкового кинолога, они не смогут передать собаку. Мы связаны не только физически, но и эмоционально.
— Ну, что‑то такое генерал им и говорил, — задумчиво кивнул Миша.
— Кому им? — насторожился Матвей.
— А, ты же ничего не знаешь, — кивнул капитан. – Сегодня, в эксперименте участвовал представитель генштаба. Хотел лично убедиться, что все записи, что ему крутили, не фикция. А вместо демонстрации, получил смертоубийство. Хотя, нужно сказать, что именно его забастовка больше всего убедила проверяющего, — усмехнулся Миша, ткнув пальцем в Роя.
— В чём? — не понял Матвей.
— В том, что это не обычный пёс. А вообще, эти головастики давно уже у всего генштаба в печёнках сидят. Проверяющий когда услышал, что твоего пса, ну, того, первого, предатель застрелил, сам за пистолет схватился. Его же перед демонстрацией с твоим полным досье ознакомили. В общем, споров много было, но Лоскутов тебя отстоял.
— И что теперь? — задумчиво спросил Матвей.
— Завтра у вас встреча с проверяющим, а там видно будет.
— А с проверяющим‑то зачем? — не понял Матвей.
— Высокое начальство желает лично побеседовать с человеком, который умеет разговаривать со своей собакой. Короче, помни один из главных постулатов армии, что начальник, царь и бог и ешь его глазами.
— Ага, я помню, что подчинённый перед начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальство не смущать, — усмехнулся Матвей.
Услышав эту старую хохму, бойцы дружно расхохотались. Дверь машины в очередной раз распахнулась, и в салон заглянул сам генерал Лоскутов. С интересом, оглядев веселящихся бойцов, он чуть усмехнулся и, найдя глазами Матвея, кивнул, показывая на Роя:
— Вылезайте. Пошли с начальством беседовать.
— Вот только его мне сейчас и не хватало, — проворчал Матвей, пристёгивая поводок к ошейнику собаки.
Генерал привёл их к замаскированному в кустах джипу иностранного производства, и лихо, откозыряв невысокому, худощавому мужчине в камуфляже без знаков различия, бодро доложил:
— Вот, привел, как приказали, господин генерал–лейтенант.
— Александр Юрьевич, давайте без официоза, — чуть поморщившись, ответил мужчина, с интересом разглядывая Роя и проводника. – Значит, это и есть самый знаменитый в стране говорящий пёс? Интересно, он ведь ни чем внешне не отличается от других собак. Может, чуть побольше и всё.
— Так и есть. Он крупнее довоенных стандартов, но это даже хорошо. Легче справляться с ксеносами. Но самое главное не в этом. Мы связаны с ним эмоционально. Так что, любая попытка передать его другому кинологу, может плохо закончиться, — быстро произнёс Матвей, подсознательно заговорив о самом главном для себя.
— Хорошо дрессированная собака должна выполнять отданные ей команды, — влез в разговор, незаметно подошедший мужчина.
Матвей сразу узнал одного из головастиков. В драке он не участвовал, но, судя по наглости, в научном мире кое–какой вес имел.
— Ага, отданные её проводником, — презрительно фыркнул Матвей. – Что это за служебная собака, которая выполняет команды первого встречного? А это, не просто служебный, это боевой пёс. И воспитывал его, я, прежде всего как настоящего бойца, а не подопытную крысу.
Сообразив, что ляпнул очевидную глупость, головастик оскалился, демонстрируя крупные, жёлтые зубы. Судя по всему, это должно было означать свирепый оскал. Презрительно скривившись, Матвей демонстративно отвернулся от учёного, сосредоточив всё своё внимание на высокопоставленном проверяющем. Полюбовавшись на это противостояние с иронической улыбкой, тот снова опустил глаза, внимательно рассматривая собаку.
— Вы действительно говорите с ним, Матвей Иванович? — спросил он после долгого молчания. – Я имею в виду, словами, а не эмоциями или просто образами.
— Говорю именно словами, — кивнул Матвей. – Впрочем, вы и сами можете это проверить.
— Как ?
— Одну минуту, — ответил Матвей, и присев перед Роем, заглянул ему в глаза. – Ройка, ты слышишь этого человека ?
— Да.
— Он сейчас попросит принести что‑нибудь, и это надо сделать. Понимаешь ?
— Зачем ?
— Мы сегодня сделали не совсем правильно, и теперь, нужно сделать так, чтобы он не приказал забрать тебя. Сделай, пожалуйста, — просительно протянул Матвей, поглаживая пса по морде.
