– Ну, что там еще такое? – Макс приложил ладонь козырьком к глазам и внимательно осмотрел прогулочную галерею. Ничего опасного – за исключением наступившей полутьмы, но что-то сомнительно, чтобы кот ее боялся. Спал-то он при выключенном свете!
А я беззвучно открывал пасть и показывал куда-то вниз. Макс еще раз потер стекло, но ничего не увидел.
* * *
Тем временем мне казалось, что сердце сейчас разорвется от подступающего ужаса. По брусчатке прогулочной галереи бежали струйки воды. Ничего опасного, на первый взгляд, но от воды пахло морем! Значит, виноваты не дыры в водопроводных трубах и не забытый поливочный шланг, а… В этом месте у меня началась настоящая паника, я заметался туда-сюда, увидел скамейку, пулей взлетел на нее, а в мозгу билось: «Не поможет, не поможет!» Ведь если вода соленая – виновато море! Море пробралось в город и ползло по его улицам. Сначала тоненькими ручейками, а потом?
Я против воли живо представил себе, как стеклянный шарик с домиками внутри наполняется водой. И ведь не спрячешься никуда. Будешь болтаться где-нибудь под куполом, грести из последних сил, а вода будет все прибывать и прибывать. Кошмар! Непонятливый Макс топтался снаружи. Я махал лапами, показывая, что еще чуть-чуть и все – придется плавать…. Но командир, по-видимому, слишком мало тренировался в разгадке пантомим. Или в военной академии такому не учат.
Логичным шагом было покинуть скамейку и бежать в какой-нибудь дом, желательно многоэтажный, или башню, но паника была сильнее. Слишком сложный день! Гремлины, ящики, мысленная репетиция собственных похорон… а теперь еще и соленая, мокрая, мерзкая вода! Я свернулся в клубок, закрыл глаза хвостом и замер, прислушиваясь к тихому попискиванию Изпака, – тот не отмечал аномальных явлений в округе, зато сигнализировал о какой-то инженерной неисправности.
И тут завыла сирена.
* * *
Макс от досады стукнул себя по лбу – вода! Что еще может настолько испугать Яшку? И сирена, опять же. Если в подводном городе вдруг появляется течь – это повод для всеобщей тревоги.
Первый порыв – вернуться через шлюз и спасать команду и оборудование, вместе с гремлинами, – Максим усилием воли подавил. Очутиться внутри города – значит потерять преимущество. Снаружи можно увидеть течь и заделать ее…
Тут кто-то с силой налетел сзади и толкнул спецагента. Если бы дело происходило на суше, Макс бы полетел вперед и больно приложился подбородком в купол, а так – успел оттолкнуться руками, дернулся в сторону, сделал неловкий кувырок и обнаружил синекожего тритона с оскаленной пастью, полной острых зубов.
В воображении люди нередко дают тритонам в руки трезубцы, и Макс от души обрадовался тому, что воображение далеко от реальности. Одновременно с этим отругал себя, что подпустил врага со спины! Будь у того трезубец – да даже ножик перочинный сгодился бы, – сейчас бравый подводник истекал бы кислородом из перерезанных шлангов и нелепо махал руками.
Тритон щелкнул зубами и бросился в атаку. Макс машинально защитился шваброй, отбил несколько ударов, попытался сделать подножку… Какой смысл в подножке под водой? Все-таки рефлексы – это иногда зло. Получив несколько чувствительных тычков по голове, Максим в ответ провел серию ударов древком швабры, припер тритона к куполу и вырубил его точным хуком. На воздухе такой удар вышиб бы дух даже из бывалого боксера, а под водой пришлось добавить еще парочку, чтобы быть уверенным, что в ближайшее время тритон не очнется.
Покончив с противником, Макс оттолкнулся от дна и резво побежал-поплыл в сторону лабораторного корпуса. Вряд ли синекожий в одиночку мог устроить водяную тревогу. Защита города, без сомнения, спроектирована так, что купол не проломить одному случайному гостю. Архитектор производил впечатление человека, который позаботился о безопасности своего детища. Значит, дело куда хуже, чем можно было предположить, а гремлины, возможно, лишь отвлекающий маневр!
Из города доносился непрекращающийся тревожный визг, свет в домах мигал, за стеной метались силуэты людей. Снаружи было непонятно, что с ними – паникуют или эвакуируются. Макс искренне надеялся на второе.
Вот и перемычка между основным куполом и лабораторным… Никого. Максим растерянно огляделся. Интуиция его обманула. Куда дальше?
– Думай, думай! – пробормотал он, чувствуя, как капельки пота стекают по лбу внутри скафандра. Включилась вентиляция, и поток прохладного воздуха словно привнес свежих мыслей. – Откуда они еще могут напасть? Шлюз? Он хорошо охраняется. К тому же я там только что был. Ученые пока в безопасности. Если бы пробили сверху, вода бы хлестала с потолка. Где же у города слабое место? Куда почти никто не ходит, где меньше опасности оказаться замеченным, где легче всего просверлить незаметную дырочку в стене, какое место почти не указано на городских планах? Оранжерея!
Он рванулся дальше, оставляя за собой клубы песка и ила. С длинной шваброй плыть было неудобно, но Макс не бросал ее. Хоть что-то привычное, не подводное. Если бы кто-то посмотрел на него сейчас со стороны, обязательно вспомнил бы Дон-Кихота, готового разить ветряные мельницы направо и налево, не обладая ни нормальным оружием, ни хорошим доспехом.
Максим тоже готов был бесстрашно биться хоть с ожившими остовами утонувших кораблей, хоть с тритонами… но реальность оказалась куда неприятнее.
Вода хлестала в оранжерею через подкоп. Снаружи заткнуть его было нечем – вокруг ни одного большого камня. А изнутри, должно быть, не подойти, струя воды била, как из гигантского брандспойта. Разве что…
Макс поморщился, засомневался на секунду и полез в подкоп. А что? Возможно, ему повезет и удастся каким-нибудь образом – да хоть собой! – заблокировать течь. Правда, есть вариант, что подкопов несколько, но о таком думать не хотелось.
Однако внутрь Максима не пустили – из темноты вынырнули трое тритонов, оскалились и бросились в атаку.
Хотя битва происходила на чужой территории и вдобавок по принципу «трое против одного», Макс потихоньку одерживал верх. В одной руке – швабра, в другой – бутылка с химическим оружием, купленным за пятьдесят рублей в поселковом магазине хозтоваров. Эта битва могла претендовать на звание самого комичного поединка года, если не десятилетия, но Максу было не смешно. Пока дело касалось шалостей, от которых люди страдали больше морально – его собственные травмы не в счет, – еще куда ни шло, но сейчас враг в лице тритонов покусился на жизнь людей.
И в этой ситуации ни о какой пощаде не могло быть и речи…
