В стену снова ударили пули. Володя тряхнул головой и поудобнее перехватил автомат. Нужно хоть пугануть напоследок гадов. Отойдя вглубь подвала (Рыжий всегда учил его, тогда еще малька совсем, что высовываться в таких случаях - та еще дурость, из глубины помещения стрелять нужно), ходок внимательно оглядел улицу сквозь пролом. Есть! Вдоль стены дома напротив метнулось перебежкой тело, завернутое в длинную, напоминающую плащ обтрепанную хламиду с глубоким капюшоном. На тебе, сволочь! Короткая очередь, толчок приклада в плечо. Бредуна впечатало в стену, и он медленно сполз по ней вниз, оставляя на бурых растрескавшихся кирпичах темно-красную отметину. Ну, вот, уже у вас всухую выиграть не получилось, твари. Как минимум один-один. 'Боевая ничья', как любил говаривать Рыжий.
Бредуны ответили. Пролом затянуло тонкой кисеей красноватой кирпичной пыли, а прямо над ухом прожужжали злыми майскими жуками еще две влетевшие в пролом пули. Володя плашмя рухнул на пол и, подняв автомат над головой, не глядя несколько раз выпалил в дыру. Один черт - конец, сейчас подберутся вдоль стены сбоку и закатят гранату. А так - хоть попугать их, гадов, перед смертью.
На улице вдруг дурными голосами взвыли сразу несколько глоток, а потом басовито и солидно залязгал пулемет. Вот это ничего себе! Неужели помощь? Кто же это может быть? Патруль Бригады? Нет, маловероятно, они так далеко от Иловли не забираются. Может, эти, с юга? Месяца полтора назад приехали тут какие-то, народ говорил, чуть ли не с Терского Фронта. Наемники. Мол, в помощь, вместо 'погранцов'. Сам Володя их и в глаза не видел, они в Большой Ивановке встали, там, где раньше у пограничников передовой форпост был, а туда ему забредать последнее время не доводилось. Но те, кто видел, рассказывали, что мужики явно серьезные: на хороших машинах, при двух бэтээрах, оружия у них - что у дурака фантиков. Тут по зиме кино новое на кинопередвижке привозили, как раз про них, про терцев. Говорят - прямо вылитые, только еще круче, потому как настоящие. И, похоже, не врали. Воевали снаружи явно богато: гавкал короткими очередями пулемет, разноголосицей лязгали короткими очередями несколько автоматов, звонко, словно пастуший хлыст, хлопали винтовки. Потом грохнул взрыв и все стихло.
- Эй, партизан аджимушкайский, алё, ты там живой? - донесся снаружи насмешливый голос.
- Живой, - отозвался ходок.
- Ну, так вылезай, хоть поглядим, стоило ли ради тебя патроны тратить.
Делать нечего, кое-как оттряхнув с превратившегося в лохмотья кожаного плаща вонючую грязь, Володя поправил на шее старенький шемах* и снова полез в пролом, теперь уже в обратном направлении. Выбравшись, он стал подниматься с четверенек, щурясь от слишком яркого, после подвального полумрака, солнца, да так и замер с открытым ртом. Да уж, только ради картины, открывшейся его глазам, стоило в этот переплет с бредунами попасть.
Прямо посреди засыпанной пылью и разным сором улицы, метрах в тридцати друг от друга стояли две... Два... Назвать это 'машиной' как-то не получалось. Нечто, явно имевшее в далеких предках армейский УАЗ, вот только задранное чуть не на полметра выше, чем обычно, попирающее давно растрескавшийся асфальт рубчатыми протекторами колес, украшенное дополнительными дугами безопасности, да еще и с пулеметом на турели, смотрелось откровенно угрожающе. Стоявший прямо перед Володей бугай очень органично вписывался в 'пейзаж с машинками': высоченный, не ниже двух метров, широкий, словно шифоньер, одетый в слегка вытертую и выгоревшую на солнце 'горку' и 'подвесную',* плотно набитую магазинами и гранатами. В кобуре на бедре - 'Стечкин', на ремне поперек груди - вообще непонятно что. Вроде как 'калаш', если по ствольной коробке, мушке и дульному тормозу судить, но при этом с каким-то чудным прикладом, похожим на приклады турецких винтовок с агитплакатов, странным, покрытым какими-то рубчатыми 'рельсами' и прикрепленной снизу дополнительной рукоятью цевьем, и с явно дорогой, навороченной оптикой. А вместо магазина - 'бубен' от РПК на семьдесят пять патронов. Полный звиздец!!!
_____________________________________________________________________________
* Шемах - (он же шемаг, куфия или арафатка) традиционный головной убор, пришедший с Востока (произошел от арабского тюрбана), изготовленный, как правило, из хлопковой ткани. В знойных уголках земного шара арафатка обеспечивает защиту от солнца, а так же защищает лицо от пыли и песка. Уже давно завоевал любовь всех военнослужащих, несущих службу в местах с жарким и пыльным климатом.
* 'Подвесная' - подвесная система, еще одно назвние РПС (ременно-плечевой системы).
_____________________________________________________________________________
- Эй, малец, ты, часом, помереть со страху не собираешься? - громила поправил лихо сидевшую на голове черную косынку и задорно подмигнул.
Володя молча отрицательно замотал головой.
- Ну, и правильно, - широко улыбнулся амбал. - Раз помирать не будешь, давай тогда знакомиться.
- Владимир Стельмашок, ходок, - представился Володя.
Громила обернулся к машине и крикнул кому-то, сидящему на переднем пассажирском сиденье:
- Курсант, свяжись с местными, пусть подтвердят личность!
- Лады! - донеслось оттуда.
Пока таинственный Курсант что-то бормотал в рацию, Володя смирно стоял, закинув на плечо автомат, а бугай разглядывал его, весело щуря свои карие, чуть раскосые глаза.
- Прозвище у тебя какое, ходок? - снова донеслось из УАЗа.
- Малек.
- Все нормально, командир, и прозвище совпало, и по описанию - похож.
- Ну, что ж, Вова, будем знакомы, - великан в черной косынке снова подмигнул и протянул устрашающих размеров ладонь. - Михаил Тюкалов, позывной - Чужой. Значит, говоришь, ходок?
- Угу, - мотнул головой Володя и снова поймал на себе веселый и немного скептический взгляд.
- А не слишком ты, друг, молод... - начал было представившийся Михаилом амбал, но вдруг резко осекся и, несколько секунд помолчав, вдруг выдал:
- Понял тебя, Коваль, тогда возвращайся, собираем трофеи и - на базу.
'Он что, контуженный что ли?' - мелькнула в Володиной голове испуганная мысль. А что, если на голову ушибленный и заговариваться начал, так сейчас пальнет из своего понтового автомата, и все, поминай как звали... И лишь через секунду ходок сообразил, что сказано это все было вовсе не ему. Он разглядел торчащий в ухе Михаила маленький наушник с уходящим от него куда-то за плечо витым проводочком. Вот это да! Точно, крутые до безобразия, какое уж там кино. Про такие вот примочки к радиостанциям он только от Рыжего да его друзей слышал, когда они, немного выпив, начинали прошлые, еще довоенные времена вспоминать. Правда, вживую увидал впервые, ни у 'погранцов', ни в Бригаде таких игрушек ни у кого не было.
