Ознакомительная версия.
— Трус! — презрительно бросила я, когда между нами остался всего лишь один шаг.
— Ты еще поплатишься за свои слова, — с угрозой процедил он. — И генерал не прикроет.
Упоминание отца и сорвало планку. Удара в челюсть он не ожидал. Он вообще не ждал, что я решусь вот так, в открытую, выступить против него.
Он ошибся. Я могла не обращать внимания на многое, но только не на предательство. И не на то, как треплют честь родителя.
Его растерянность прошла быстро, вот только ответить мне он не успел. Или… не захотел.
— Что здесь происходит?!
Появления командира я не заметила, а вот он… Стельков его явно видел.
— Рукоприкладство, господин каперанг, — вытянувшись, доложила я, даже не сделав попытки оправдаться.
Тот перевел взгляд с меня на Стелькова, потом снова на меня и на застывшие в ожидании экипажи. Недоумение читалось на лицах всех присутствующих, кроме, конечно, «моих» да ребят с «Призрака». Те, кажется, догадались, в чем именно дело.
— Капитан-лейтенант Орлова, — дежурный офицер выскочил из-за его спины, как черт из табакерки, — сдайте табельное оружие. Вы арестованы за нанесение телесных повреждений капитану Стелькову. — Я только хмыкнула и, отстегнув кобуру, отдала ее одному из подошедших ко мне вахтенных. Телесные повреждения… — Сопроводите капитана на гауптвахту.
Мне оставалось считать, что мне просто не везло.
Александр, похоже, думал так же. Последнее, что я услышала, выходя из ангара, были его слова:
— Вот и отпраздновали.
* * *
— Мне стоит поблагодарить вас за эту… драку. — Командир корпуса перехватчиков капитан первого ранга Шмальков замялся, пытаясь правильнее классифицировать произошедший инцидент.
Вернулись мы на базу условным утром, а сопроводили меня в его кабинет уже вечером. Впрочем, я и на это не рассчитывала. Была уверена, что пару дней на раздумье у меня будет.
— На вашем деле, капитан-лейтенант, стоял гриф секретности. По моему запросу о дисциплинарном нарушении часть информации открыли. Для выводов хватило и этих намеков.
— Вы считали, что это попытка отца прикрыть мое прошлое?
Шмальков посмотрел на меня с интересом.
— Я знаю Николая Сергеевича дольше, чем вы живете на этом свете, начинал службу под его началом. Да и с мамой вашей был знаком, поразительной душевной красоты была женщина. Так что эта мысль даже не приходила мне в голову. И, опережая возможный вопрос, нет, он не просил меня за вами присмотреть.
Я отвела взгляд, но только на мгновение.
— А вот об этом уже я даже не подумала, — заметила я резче, чем стоило. И добавила, словно прося простить за излишнюю жесткость: — Я была достаточно большой, когда она погибла, но в памяти остались лишь ощущения. Я ее почти не помню.
Шмальков поднялся из-за стола, жестом остановив меня.
Кабинет был разделен надвое. Одна часть, рабочая, напоминала мне рубку. Ничего удивительного в этом я не видела, у меня на «Звере» было так же. На таких должностях о возможности полноценного отдыха, с полным отключением от забот базы, можно было только мечтать.
Вторая, тоже достаточно просторная, выглядела очень уютно. Массивный стол «под старину», в том же стиле книжные полки — удивительное зрелище в наше время, кожаные кресла, пушистый ковер под ногами. И огромный глобус на деревянной подставке.
— Я тогда гадал, ради чего был затеян скандал с вашим участием в перехвате. — Он остановился у меня за спиной, но я даже не сделала попытки обернуться. Еще одна точка зрения на события почти восьмилетней давности… У меня не было уверенности, что она меня порадует, но я ни словом ни жестом не попросила его остановиться. — Вы действовали весьма грамотно, хоть и в форс-мажорных обстоятельствах. Операцию провели виртуозно. Я подумывал забрать вас к себе, а оказалось…
— А оказалось… — повторила я за ним, когда пауза затянулась.
— Я не думал, что Николай готов так рисковать своей дочерью.
— В моем деле так и написано? — Я все-таки поднялась и повернулась к нему. Хотела увидеть его глаза.
— В вашем деле написано, что прогремевшая операция на Харабе проведена с вашим непосредственным участием, да и звание героя у скайлов без весомых причин вы вряд ли заслужили бы.
Я выдохнула сквозь стиснутые зубы.
В моем понимании предоставление доступа каперангу к части сведений обо мне и эта драка, которая и дракой-то не была, никак не увязывались. Значит, было еще что-то, мне пока не известное.
С некоторых пор секреты я не любила.
— Это каким-то образом может повлиять на мое наказание?
— Вы отвыкли работать в команде, капитан, — резко сменил он тему. — Так и остались одиночкой.
Он был прав, но… и сказанное им не имело никакого отношения к сегодняшнему происшествию. Он должен был это осознавать.
Вот только говорить ему об этом я не собиралась. Чем дольше мы разговаривали, тем меньше я улавливала смысл этой беседы.
Общались мы со Шмальковым за эти полгода не так уж часто. Прибыла — убыла. Получила задание — доложила о выполнении.
На подведении итогов он иногда меня ругал, чтобы не зарывалась, чаще хвалил, но скупо, чтобы не зазнавалась. При подготовке к операции, если было что сказать, выслушивал спокойно, дельные мысли принимал, от излишнего риска воздерживался. Постоянно подчеркивал, что наша задача — закрепиться в этом секторе, освоиться, узнать все тайные тропы.
С чем-то я была не согласна, но со своим мнением в чужой монастырь не лезла. Сколько знала я и сколько было известно ему?!
Отец о каперанге заикнулся лишь раз, отзывался хорошо, радовался, что я попала именно к нему.
Я его восторгов не разделяла, но и не видела в этом ничего плохого. Служба как служба. Воспоминания о вольных хлебах грели душу, пока я забывала о Таркане и собственной казни. Когда появлялось ощущение, что настоящее выглядит менее привлекательно, чем мне казалось раньше, я напоминала сама себе о мешке на голове и петле на шее. Все сразу становилось на свои места.
— Работа на перехвате не способствует приобретению таких навыков, господин каперанг, — спокойно заметила я, бросив попытки разобраться в сути. — У нас нет даже наработок действий в паре, не говоря уже о звене.
— Я рад, что вы это понимаете. — Шмальков подошел к глобусу, провел ладонью по покрытому лаком дереву. Эта вещь не казалась старой, она такой и была. — Он принадлежал еще деду моего прадеда, — правильно расшифровав мой взгляд, задумчиво заметил он. — Тот тоже стоял у штурвала крейсера, только морского.
Ознакомительная версия.
