Интересно, почему они в масках? Что явилось причиной такой мучительной смерти, судя по положениям тел? А этот, почему с открытым лицом?
Подхожу к мумии за столом. Ответ на последний вопрос валяется между ножками стула. Ржавый пистолет, прицепленный ремешком к поясу покойника, выполнил последнюю волю хозяина и фактически тоже умер.
Неужели меня ожидает подобная участь? Нет, я так просто не сдамся! Есть шанс выбраться наружу через выхлопную трубу генератора, по которой попал сюда. Только не опускать руки, бороться…
Взгляд скользнул по столу. Перед трупом стояла запечатанная бутылка, а рядом лежала раскрытая тетрадь. Вид ёмкости напомнил о чувстве жажды, которое уже давно терзало пересохшее горло. Стираю пыль с тяжёлой холодной ёмкости — стеклянная, полная прозрачной жидкости. Скручиваю пластиковую крышку, нюхаю — вроде вода.
— Эх, была-не была!
Делаю небольшой глоток: есть какой-то странный привкус, но пить можно. Хоть что-то радует. Сдуваю серый налёт с тетради, подношу её к свету. Две странички исписанные крупным разборчивым почерком. Хорошо, что мама научила меня читать и писать, теперь можно узнать, что хотел поведать перед смертью древний человек.
Забираю находки с собой и направляюсь к изначальной точке странствий по подземелью. Надо долить топлива в банку, а то уже еле плескается на дне, да и запах здесь неприятный. По пути обращаю внимание, что перед расчехлённым танком стена не ровная, а с широким выступом. Вдобавок, напротив самой машины красуется глубокая выщерблина, будто кто-то выстрелил в эту стену из громадной винтовки…
— Так ведь это из танка!.. Великие Доминанты! Что же здесь происходило?..
Стою, как вкопанный, в голове рисуются образы древних предков, отчаянно пытающихся выбраться из каменной ловушки. Потухшие от безнадёги глаза, перекошенные душевной болью и отчаяньем лица, злость на судьбу, уготовавшую такой мучительный конец, тягостное ожидание смерти…
Мотаю головой, отгоняя ужасные картины прошлого, понуро бреду к генератору. Огонь чуть было не гаснет, попав под струю сквозняка — благо, вовремя успеваю прикрыть ладонью судорожно дрожащий язычок света. У заветного крана высоко поднимаю крышку банки вместе с фитилём и аккуратно наполняю самодельный фонарь топливом — теперь хватит надолго.
Осмотревшись, седлаю пустой металлический ящик у стены. Лампада ярко пылает рядом, пристроенная на стопку защитных кожухов с генераторной установки. Можно немного отдохнуть и прочесть записи самоубийцы.
Делаю несколько глотков воды, разворачиваю тетрадь. Глаза быстро бегут по строчкам, окуная сознание в смысл послания:
«Господи, мы заперты внутри объекта! Большая половина караула осталась снаружи и явно погибла. Взрывная волна от ядерного удара, по-видимому, завалила чем-то заборную шахту вентиляционной системы и выхлопной коллектор резервного генератора. Мы в герметичной ловушке без электричества и фильтрации воздуха. Выхода нет!
Отчаянная попытка запустить двигатель установки с отсоединёнными гофрами забора и выхлопа не увенчалась успехом. Видно при монтажных работах отвинтили что-то лишнее: дизель просто не завёлся. Как назло, дежурный механик вместе с экипажами танков и начальником караула ждали смену снаружи в момент удара.
Последней надеждой на спасение была идея бойца Корнева прострелить из башенной пушки сдвигающиеся ворота. Но и это не помогло. Рассчитанная для защиты от ядерной волны конструкция с лёгкостью выдержала попадание бронебойного снаряда. Итогом этой попытки стало отравление оставшегося воздуха угарным газом вперемешку с пороховой гарью. Вдобавок все получили контузию и шок от безысходности.
Я, лейтенант Назаров расстаюсь с жизнью добровольно, так как не хочу умирать в муках подобно своим подчинённым. Фильтры противогазов уже не спасают. Кислород заканчивается.
Прошу не считать мой поступок дезертирством. Служу России!»
Только закончив читать, я заметил, что весь дрожу. Внезапно охватившее чувство страха натянуло нервы до предела. Отбросив тетрадь лейтенанта, в панике карабкаюсь на двигатель и хватаюсь за края гофры. Та провисает, давая возможность зацепиться пальцами изнутри. Подтягиваюсь, извиваюсь, словно ползун на костре, ругаюсь, сдираю ногти — тщетно. Плечи категорически отказываются втискиваться в ободок трубы.
Со слезами на глазах спускаюсь обратно, чтобы передохнуть. Немного придя в себя, повторяю попытку, только без куртки. Результат тот же, будто я распух от блужданий под землёй.
Зачем лез сюда? Почему не попробовал сразу, когда очнулся в шахте? Теперь загнусь здесь от голода и жажды…
Из трубы донёсся далёкий писк ползуна и еле слышимый металлический стук. По спине пробежала колючая волна страха. Похоже, умирать придётся не от истощения. Ещё немного и ко мне пожалуют гости…
Лихорадочно оглядываюсь в поисках подобия дубинки или чего-то похожего на оружие. Глаза цепляются за кучу болтов и разбросанные ключи. Безумное необдуманное решение проблемы возникает спонтанно.
Дрожащими руками подгибаю гофру к фланцу выхлопного коллектора, спрыгиваю за инструментом. В спешке всё валится из рук. Пытаюсь успокоиться, но страх побеждает. Схватив пару ключей и несколько ржавых болтов с гайками, пулей взлетаю наверх. Время тянется, словно слюна мутафага, а я никак не могу совместить отверстия. Шорох ползуньих когтей уже совсем рядом. Меня бьёт озноб, пот ручьями струится со лба…
— Есть! — восклицаю невольно, когда болт встаёт на положенное место.
С усилием навинчиваю гайку, поправляю фланец гофры и всовываю ещё два метиза. Дальше работаю ключами. Тренированные руки и отличное качество инструмента позволяют быстро управиться с задачей.
Спрыгиваю за остальным крепежом и застываю в полусогнутом состоянии. Виной тому шорох внутри гофры. До предела напрягаю слух, стараюсь почти не дышать. Впечатление такое, что вместо сердца барабан. Теперь моя жизнь зависит от того, что взбредёт в голову этой слепой зубастой твари. Хорошо, если сюда забрёл ползун-строитель: может просто уткнуться в тупик и уйти восвояси. А если солдат-разведчик, тогда остаётся уповать на милость Великих Доминантов.
Тишина оглушала, постепенно перерастая в дрожащий звон. Конечности мигом затекли, требуя живительного движения. Легче убегать или драться, чем вот так сидеть и уповать на удачу, когда от тебя почти ничего не зависит.
Наконец раздался долгожданный, и в то же время устрашающий душу, тихий шорох, затем мерное постукивание когтей о металл, сменившееся затихающим цокотом по бетонным ходам газоотвода.
