Дюффек отправил описание проекта еще два месяца назад, едва комиссия по грантам открыла ежегодный прием. Подробное описание идеи, толково составленный план финансирования — он все вложил в эту идею, все поставил на кон. Весь последний год его лаборатория фактически работала лишь над этим проектом. Ему удалось убедить ученый совет Вологодского университета в своей правоте, но если грант не будет получен, исследования свернут. Бюджет университета не потянет и десятой доли необходимого финансирования. А значит — прощай мечта! Но ведь последовал вызов на заседание комиссии, и, значит, как минимум на его работу обратили внимание! Гораздо хуже получить по электронной почте вежливое послание, смысл которого можно сжать до трех слов: «Не морочьте нам голову».
Нервничая, Майкл переминался с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывая на темный пластик дверей. Скорей бы на комп пришло приглашение заходить — ожидание сводило его с ума.
Но его вызвали в срок, и, на секунду прикрыв глаза, Майкл миновал гостеприимно раскрывшуюся дверь, прошел в аудиторию. В отличие от большинства известных ему аудиторий, вход в этот зал оказался прямо напротив трибуны, так что вошедший оказывался в некоем постепенно понижающемся ущелье между креслами. А в остальном — ничего необычного: выкрашенные в светло-синий цвет стены, высокий потолок, окно во всю левую стену, большой экран над трибуной. И простой длинный стол, за которым сидели пятеро членов комиссии по распределению грантов. Четверо пожилых мужчин и моложавая женщина, Кадди Эдельштейн, доктор математических наук из Университета Аделаиды. Ученый — так себе, но член Совета Лиги по науке, гениальный администратор и хозяйственник. Председатель комиссии.
Майкл кашлянул и представился:
— Профессор Майкл Дюффек, глава физической лаборатории Вологодского технического университета. Подал заявку на разработку технологии «Пакетирования и управления холодной плазмой с помощью модулированных электромагнитных полей высокой мощности».
Эдельштейн рассеянно кивнула, один из старых профессоров, по трудам которого Майкл начинал учиться, приветливо указал на стул:
— Присаживайтесь, коллега. Вы ведь только что прилетели?
Майкл кивнул:
— Полтора часа назад. И Карл Башенькин просил передать вам привет.
Старик довольно хлопнул по столешнице:
— Давненько мы не виделись, пожалуй, с ассамблеи в Аделаиде одиннадцатого года. Нужно бы навестить, да никак не выкрою времени. Вот выйду на пенсию — мне до девяноста сущие пустяки остались, там и повидаемся. А пока привет ему в ответ, скажите, что читал его последние работы и со многим не согласен. Так и передайте!
Председатель комиссии деловито прервала их беседу:
— Итак, к делу. Господин Дюффек, я вынуждена с сожалением отказать вам в предоставлении гранта.
Дюффек, собравшийся было представить комиссии свежие данные расчетов, замер с полуоткрытым ртом. Видя его замешательство, мадам Эдельштейн успокаивающе подняла ладонь:
— Ваша теория неплоха и вполне имеет право на жизнь. Я дала распоряжение своей команде проверить ваши выкладки, и полученные результаты не противоречат тому, что описали вы. Более того, я охотно верю в определенную перспективность данной технологии и даже взяла на себя смелость указать вам на потенциальное военное значение вашей теории.
Чувствуя себя так, словно ему только что выбили из-под ног пол, Майкл убитым голосом поинтересовался:
— Но почему же тогда вы отказываете в гранте?
Мадам Эдельштейн задвигала пальцами по столешнице. Немного сместившись вбок, Майкл разглядел на мореном дубе стола виртуальную клавиатуру. На экране позади комиссии выстроились формулы его выкладок, а, судя по отблескам, второй экран образовался позади его, дублируя изображение для комиссии. Председатель выделила блок формул.
— Здесь все просто великолепно, теоретическая часть выше всяких похвал. Но поймите, ежегодно мы получаем десятки, а то и сотни подобных, великолепно сформулированных, безукоризненных теорий. Для финансирования всех элементарно не хватит бюджета, выделяемого Лигой на исследования в области физики. Но ваша основная ошибка даже не в этом, молодой человек.
Кадди Эдельштейн прочистила горло и отхлебнула немного минеральной воды.
— В общем, вот вам мой совет. Подайте заявку на следующий год, просите меньше и, главное, попробуйте создать хотя бы что-то, подтверждающее вашу правоту. Любую, даже самую примитивную модель. Думаю, бюджета вашего университета хватит на проведение подобного рода работ. Более того, я лично созвонюсь с господином Квашниным, вашим ректором, и походатайствую о выделении вам потребных средств.
Майкл нашел в себе силы вежливо улыбнуться:
— Благодарю вас, профессор.
— Не стоит, господин Дюффек. Ваша теория, подкрепленная даже примитивной демонстрацией, вполне может заинтересовать военных, особенно если вы немного сместите акцент от усовершенствованных двигателей в сторону новых систем вооружения для ВКС. Военные обычно платят больше всего, господин Дюффек. Еще раз примите мои сожаления, не смею вас больше задерживать.
Поднявшись на ноги, Майкл коротко поклонился:
— Господа, честь имею. Надеюсь на встречу в следующем году.
Комиссия ответила кивками и одним пожеланием удачи, от старого профессора, автора институтского курса теоретической физики. Кадди Эдельштейн ограничилась выразительным жестом бровей. Дерзайте, мол, молодой человек.
Майкл развернулся и, держа спину как можно более прямо, проследовал к выходу, едва не зацепив бедром подлокотник крайнего кресла первого ряда аудитории. Как он добрался до двери, память почти не сохранила. Майкла душили обида и боль от несбывшихся надежд. Пусть его работу и оценили высоко, но все же недостаточно для получения финансирования.
Едва распахнув дверь, он почти столкнулся с новым соискателем — смуглым мужчиной лет сорока, еще полным радужных надежд и ожиданий. Как и Майкл несколько минут тому назад.
* * *
Исследовательский корабль «Ихневмон» вот уже третий месяц висел на высокой орбите новооткрытой планеты. Сто девять световых лет от Солнечной системы, дальше, чем забирался кто-либо до них. Хотя?..
Пять лет тому назад на этом векторе пропал другой поисковик. Исследовательский корабль «Золотая лань» в обозначенное время так и не вернулся на передовую базу в системе Троя. Когда же истекли все допустимые сроки, Корпус официально признал «Золотую лань» пропавшим без вести и выплатил родственникам значительную компенсацию. Это был не первый и, увы, не последний пропавший исследовательский корабль. Организовывать спасательную экспедицию не имело никакого смысла. Слишком много неисследованных звезд и слишком мало кораблей. Именно поэтому другой поисковик по маршруту пропавшей «Лани» отправили лишь через три с половиной года. Все равно то направление считалось перспективным — группа желтых звезд давала надежду обнаружить пригодные для колонизации миры, которые, к сожалению, встречались довольно редко.
