Нечто волосатое и явно передвигающееся более чем на четырех лапах пробежало по ее обнаженной руке. Воспользовавшись своим даром, Пэйшэнс отбросила существо во тьму.
Дар. Ни у кого из знакомых не было такого. Даже у сестер не имелось ни малейшего намека на него. Пэйшэнс никогда не использовала его при наставниках и была абсолютно уверена, что они ничего об этом не знают.
Это было как-то связано с силой разума. Пэйшэнс могла передвигать предметы, просто подумав об этом. Способности открылись в тот день, когда мать оставила их у дверей схолума. С тех самых пор девушка старательно тренировалась.
Вглядываясь во тьму каменной пещерки, она попыталась представить лицо своей мамы, но не получилось. Все, что удавалось вспомнить, — теплый запах пота, чуть застарелый, но внушающий уверенность; крепкие объятия; надрывный, предвещающий скорую смерть кашель.
Но лицо… ее лицо…
Прошло уже слишком много времени. Не в силах восстановить такой родной образ, девушка направила свои мысли в другое русло. Имя. Она не Пэйшэнс. Надо было помнить настоящее имя. Наставники пытались вытравить его из нее, пытались заставить ее забыть свое прошлое «Я», но она сопротивлялась. Это было единственное ее сбережение, которое никто и ничто не могло отобрать у нее. Настоящее имя.
Только оно и помогало ей жить. Память поддерживала ее, заставляла идти дальше.
Забавно, ведь, чтобы покинуть темницу, Пэйшэнс стоило только захотеть. Воспользовавшись своим даром, она легко могла откинуть в сторону защелку люка и выбраться наружу. Но это выдало бы ее талант, позволило бы наставникам понять, что она отличается от простых учеников.
Пэйшэнс усмирила свой разум и расслабилась.
Она знала: кто-то идет. Идет за ней.
Гарлон Нейл даже не моргнул, когда к его лицу устремился кулак. Бывший охотник просто выбросил вперед левую руку, одновременно пригибаясь, перехватил запястье противника и вывернул на добрых двести градусов. Кость, должно быть, сломалась, но хруст утонул в сдавленном крике нападавшего, оборвавшемся, когда вторая рука Нейла встретилась с лицом неприятеля.
Противник — крепко сложенный мужчина, слишком любивший пожевать листья лхо и страдавший проблемами слюноотделения, — повалился на задрожавшую под его весом палубу. Нейл надежно удерживал его запястье, одновременно наступив одной ногой на подмышку. Охотник явно был готов использовать ту возможность, которую предоставляла ему эта позиция. Я понимал, что в его голове крутится одна только мысль: «Пленных не брать». Сказать по правде, это вряд ли могло помочь в предстоявшем нам деле.
Едва заметное усилие и поворот. На залитом кровью лице поверженного бандита раззявился рот.
— Ну, что скажете? — поинтересовался Нейл, вновь выкручивая руку несчастного. — Как думаете, смогу я заставить его пропеть верхнее «до»?
— А мне не плевать? — с деланым безразличием отозвался Живчик Морпал. — Можешь бедняге Манксу вырвать руку и постучать ею ему по башке. Он все равно ничего не сможет рассказать. Это же просто лхошник. Он ни черта не знает.
Нейл усмехнулся и снова заставил своего пленника завопить.
— Не сомневаюсь. Я это уже успел понять по его искрометному юмору. Но один из вас точно знает, что нам нужно. Кто-то даст мне ответ на вопрос. Рано или поздно вопли Манкса убедят тебя, что лучше бы рассказать нам все подобру-поздорову.
Лицо Живчика сейчас походило на раздавленный орех. Он откинулся на спинку обтянутого атласом просторного кресла и принялся крутить в костлявых пальцах золотую зубочистку, продумывая ответ. Все перебираемые им варианты я просматривал в его сознании столь же непринужденно, как читал бы этикетки на кухонных контейнерах.
«Это не пойдет на пользу моему бизнесу…»
Или:
«Сэр, вы вступили в зону моих интересов, и я искренне не советую вам…»
Или:
«Во имя Трона Терры, вы что, совсем ополоумели?!»
Домом Морпалу служил раскинувшийся на четыре гектара погрузочный док, где хранились железо, кирпичи и древесина. Док нависал над Западным спуском — оживленной воздушной магистралью, пролегающей между двумя самыми гигантскими стоками улья. Под мощной платформой и поддерживающей ее башней открывалась почти километровая пропасть, завершающаяся у самого подножия колоссальных шпилей. На первый взгляд этот ангар служил лишь для разгрузки и загрузки орбитальных барж и местных транспортов — по Западному спуску подобные машины сновали во множестве. Здесь можно было остановиться на ремонт и дозаправку или удовлетворить иные потребности пилотов. Но Морпал основной свой доход имел с рэкета и скупки краденого, а плотный трафик лишь помогал ему воровать, прятать и сбывать нелегальный товар.
Вокруг Гарлона собралось уже более двух десятков человек. По большей части — грузчики и механики, работавшие на Живчика. Также там было несколько космических пилотов, водителей и летчиков, завернувших попить кофеинчику, заправиться и немножко порезаться в картишки. За редким исключением эти последние были завсегдатаями, задолжавшими Морпалу более чем свою годичную зарплату.
Все это и кое-что еще я узнал, прочитав их беспокойные мысли, клубившиеся над толпой, подобно туману. Сам я находился в пяти километрах от этого места, расположившись в комнатушке дешевого отеля. Но и с этого расстояния мне было ведомо все. Я знал, что Мингус Фютир ел на завтрак, что этой ночью удалось украсть Весельчаку Д’Кри, как обманывал свою жену Джерт Джерити. Мне было известно даже то, в чем боялся признаться Морпалу Эрик Класс.
Рядом со мной, включив свой ограничитель, попыхивал лхо-папиросой Вистан Фраука. Он с экрана планшета читал очередной, до ужаса занудный порнографический роман.
Прочитать поверхностные мысли труда не составляло. Куда сложнее было заглянуть в глубины. Не только Морпал, но и все его лизоблюды привыкли надежно прятать свои секреты.
Именно по этой причине в этот раз мой выбор и пал на Гарлона.
Живчик наконец принял решение. Он попытался перехватить игру, надавив на вопросы морали.
— Да как вы смеете! На моей платформе так дела не делаются, — заявил он. — У нас здесь респектабельное заведение.
— Ага, как же, — фыркнул Нейл. — Было когда-то. Так что вы можете рассказать мне о Викторе Жане? Он работал здесь, пока не отчалил с планеты. Да, я абсолютно уверен, что он работал именно здесь, поскольку уже успел просмотреть записи. Советую говорить искренне.
— Жан не показывался здесь уже лет пять.
— И все-таки вы мне расскажете, — прорычал Гарлон.
— Честно говоря, я не вижу причин, по которым мне стоило бы что-то вам говорить.
