Кор Фаэрон кивнул.
— Ну а теперь, брат, — выдохнул он, — советую тебе присесть. Сядь!
— Мой повелитель, — Вондар занял свое место. Его товарищи перешептывались и разглядывали его так же настороженно, как и друг друга.
Откинувшись в кресле, Кор Фаэрон пренебрежительно махнул рукой.
— Кроме того, ты говоришь о былых временах, верховный библиарий, — сказал он. — Теперь Эреб сам себе указ. Я ему не сторож. Как и тебе, мне неизвестно назначение этих клинков. Он не говорил, что затевает.
— Мой повелитель, так вы его видели? — поинтересовался Хол Велоф. — Где он был на протяжении последних месяцев?
Прежде чем Кор Фаэрон успел ответить, снова заговорил Вондар.
— Клинков? Ты говоришь о нескольких клинках?
— Такие есть у каждого из нас, господин, — произнес Фаэль Рабор. — Взгляните.
Он достал свой нож и со щелчком положил его на стол. Остальные один за другим сделали то же самое.
Федрал Фелл поочередно посмотрел на каждого.
— Благодарю вас, господа, что ослабили мои опасения, — сказал он. — Я тоже полагал, будто меня как-то избрали. — Фелл криво ухмыльнулся и положил руки в перчатках на стол. — Внимание лорда Эреба сродни вниманию паука к мухе.
Собравшиеся мрачно засмеялись.
— Ну что ж, досточтимые братья, — произнес Морпал Ксир. — Все дело в нас, избранных возглавить атаку на XIII Легион, — он поигрывал своим клинком, завороженный им.
Рабор нахмурился.
— В нас?
Ксир кивнул.
— Такой дар. Полагаю, он подразумевает великую честь, — воин говорил ровным голосом, но не отрывал глаз от острия ножа. — Ты не ощутил скрытую в них силу? Это не просто ритуальные атамы, а подлинные орудия Богов.
— Как вам достались ваши экземпляры? — настойчиво спросил Вондар. Он с подозрением разглядывал другие клинки.
Кор Фаэрон усмехнулся.
— Все еще опасаешься неведомого заговора? — мимика его постаревшего, генетически преображенного лица казалась неестественной из-за чрезмерно туго натянутой кожи, следствия несовершенства процедуры его возвышения в ряды Легионес Астартес. — Недоверие моего брата не подобает его сану.
Вондар ответил ему яростным взглядом.
— Вы просите оказывать вам почести на этом собрании, а после этого платите мне лишь неуважением. Что это за учтивость, а? Не говорите со мной так, мой повелитель.
— Я буду говорить с тобой, как захочу, магистр Вондар.
Библиарий заскрежетал зубами и резко встал с кресла.
— Что дает тебе подобное право? Тебе, который не один из нас и никогда таковым не станет. Ты не сын Лоргара! Не такой, как мы, как любой другой брат-легионер, ты ниже даже последнего из новициатов.
Кор Фаэрон поднялся на ноги. Казалось, вокруг него сгустились тени.
— Тут ты прав. Я не могу сказать, что я твой брат, как могут эти… отбросы, — в голосе послышались отголоски раскатов загробного грома, а в глазах полыхнуло призрачное свечение варпа. — Я не сын Лоргара. Я его отец. И лучше тебе об этом не забывать.
Квор Вондар осел обратно в кресло, но Темный Кардинал не отвел взгляда. В воздухе запахло серой.
Напряжение медленно спало.
Ксир прокашлялся.
— Господа, прошу вас. Я отвечу на вопрос магистра Вондара, поскольку все мы, несомненно, им задавались.
Он посмотрел на остальных и продолжил.
— Мой появился из ниоткуда. Я сидел за столом и готовился к трапезе вместе с избранными ветеранами. Мы склонили головы, вознося благодарность Нурглу Жизнедарителю. А когда подняли глаза, он уже был там.
— Да, — произнес Фелл, поднимая свой клинок. — Как будто из воздуха.
— Но как такое возможно? — спросил Рабор. — Я не столь искушен в темных искусствах, как многие из вас, но должен признаться, что не верю, будто Эреб способен на такую магию.
Морпал Ксир покачал головой.
— Ко всему, что исходит от Темного Апостола, следует относиться с осторожностью. Он видит то, чего не видят многие, и его пути порой расходятся с путями Семнадцатого.
— Это был его почерк. Послание с вызовом принадлежит ему, — сказал Вондар. — Я не собираюсь быть пешкой в каком-то непонятном плане.
— Стало быть, ты видел, как он заходил в твои покои? — вкрадчиво поинтересовался Кор Фаэрон.
Вондар покачал головой.
— Может, хотя бы почувствовал его, о великий верховный библиарий? Ты ведь так часто потчуешь нас рассказами о своих тайных силах.
Ксир примиряющим жестом поднял руку. В отличие от Кор Фаэрона, он не стал насмехаться.
— И ваше могущество не оспаривается, магистр Квондар. Но как же он попал в ваше святилище и не привлек к себе внимания?
Вондар поморщился. Он ощущал стыд, но не мог в этом признаться.
— Давай же, колдун, это жизненно важный элемент головоломки, — произнес Кор Фаэрон.
— Господа, должен сознаться, что ничего не видел и не ощущал. Только дуновение воздуха при появлении клинка. Чувства и стражи подвели меня.
Кор Фаэрон хлопнул рукой по столу и расхохотался. Это был неприятный звук.
Лицо Квондара покраснело от злости.
— Могу ли я спросить, как же в таком случае получил свой дар великий лорд Кор Фаэрон?
— Отчего же, лорд Эреб лично вошел в дверь, вручил его мне, и мы вместе спланировали это маленькое забавное собрание. Я, как-никак, избранный примархом командующий нашей следующей кампании.
Было очевидно, что Первый капитан намеренно намекает, будто остальные оказались недостойны уважения Эреба. На лице Квор Вондара отразилась столь же очевидная ярость.
— Так для чего же они? — пробормотал Хол Велоф. — Несомненно, мой повелитель, что вы, как первый среди нас, должны это знать.
— Он не сказал мне, для чего предназначены эти атамы, — признался Кор Фаэрон, борясь с явным раздражением из-за этого. — Говорил только, кто из достойных братьев их получит. Кто я такой, чтобы не давать Темному Апостолу устраивать представление?
Ксир снова поднял руку.
— В таком случае давайте не будем браниться, а лучше сравним их. Возможно, в различиях есть некий смысл?
— Согласен, — отозвался Велоф, в голосе которого в равной мере слышались энтузиазм и настороженность.
Они разложили кинжалы остриями к центру. Все клинки были схожи — с рукоятями, обернутыми черной кожей или проволокой; покрытые золотистыми рунами и перевязанные лентами со священными текстами — но при этом заметно отличались. Одни кривее, другие прямее. Один раздвоенный. Другой с волнистым лезвием. Впрочем, все были изготовлены из напоминающего кремень металла, при взгляде на который болели глаза.
