И еще одна мысль посетила его ночью. Тогда она просто мелькнула в сознании, но утром, вспомнив, Хэнли почувствовал страшное возбуждение. «Скала! Она не могла рухнуть случайно. Некая сила обрушила ее на голову Хэнли. Кто-то? Или что-то? Надо вернуться на это место и посмотреть», — решил он.
Около девяти утра, когда он уже одевался, пришла жена и буквально упала на стул. Вокруг ее прекрасных серых глаз темнели круги, лицо осунулось, длинные светлые волосы были в беспорядке.
— Я так беспокоюсь, — взволнованно произнесла она.
— Я уже в порядке, — успокоил ее Хэнли. — Ушиб и ссадина — пустяки.
Но она, казалось, не слышала.
— Господи, он ведь там совсем один, и судьба всей колонии зависит от того, не случится ли с ним что-нибудь…
Хэнли нахмурился. Выходит, Элинор беспокоилась не за него, а за Рогана!
— Как по твоему, Лен, — лицо у жены было несчастным, — это правильно, что ты отпустил его одного?
Хэнли озадаченно посмотрел на Элинор и промолчал. Да и что можно было сказать? Но за завтраком он твердо решил разобраться в ситуации раньше Рогана.
Несколько минут спустя управляемая Фрэнком Стреттоном шлюпка отошла от «Колониста-12». Сложившийся у Хэнли план был прост: если на планете есть жизнь, она должна так или иначе проявлять себя. И наблюдательный человек способен обнаружить ее, даже не обладая каким-то особым мозгом.
Они сели посреди луга чуть больше, чем в полукилометре от берега и в полутора километрах от водопада. Отсюда было одинаково удобно и добираться до места, где на Хэнли обрушилась скала, и продолжать начатое вчера исследование.
Юный Стреттон, во время полета хранивший молчание, неожиданно сказал:
— Красивое было бы место, если бы не камни…
Хэнли рассеянно кивнул. Он спустился на землю и осмотрелся по сторонам. Редкие деревья, ярко-зеленая трава, среди которой пестрели цветы, радуга над водопадом, а дальше — вниз по течению — обширная лесистая долина. Камней вокруг действительно было много, но Хэнли подумал, что их можно будет убрать.
Подойдя к одному из них, Хэнли наклонился и взял камень в руки. Размерами он напоминал крупную дыню, но оказался неожиданно легким. С минуту Хэнли постоял, глядя, как играют солнечные блики на поверхности камня. По внешнему виду он больше всего напоминал гранит. Но только на первый взгляд. А когда Хэнли взглянул на свои руки, то заметил, что пальцы пожелтели. «Сера, — решил он, — и почти чистая сера.»
— …в конце концов, что он из себя представляет, этот Роган, — продолжал тем временем Стреттон. — Я хочу сказать, что в нем такого особенного, мистер Хэнли, что все наши женщины из-за него с ума посходили? Дороти мне всю ночь спать не давала — мол, как он здесь, совсем один, ночью…
Слушавший вполуха Хэнли оторвался от созерцания камня, вспомнив, что Элинор вела себя точно так же.
— Он уникум, — сказал Хэнли, повернувшись к Стреттону. — Правда… — он замялся, поскольку все остальное было лишь слухами, но все же продолжил: — Говорят, его родители совершили вынужденную посадку на необитаемую планету, и Роган там и родился, пока они возились с ремонтом корабля. Когда они улетали, он был еще совсем ребенком. А когда они стали подозревать, что он отличается от других людей, было уже поздно…
— Что значит поздно?
— Из-за неисправности навигационной системы они не могли сказать, где находится та планета, где они потерпели крушение.
— Вот оно что…
— А что это за болтовня, — после паузы продолжал Стреттон, — будто у него дети по всей Галактике?
— Опять-таки слухи, — резко ответил Хэнли. Ему не доставляло ни малейшего удовольствия выступать в роли адвоката Рогана, поскольку его самого мучили те же подозрения, что и Стреттона.
— Он что, хочет наплодить по всей Вселенной таких же уродов?
Именно такие слухи и доходили до Хэнли. Поэтому в его голосе помимо воли прозвучали саркастические интонации:
— Может, его миссия в том и заключается, чтобы распространить талант общения с негуманоидами. Он точно знает, что в тех колониях, где нуждаются в его услугах, каждая женщина захочет родить ребенка, обладающего такими же способностями, — у них будет больше шансов выжить… А значит, и обеспечить будущее человеческой расы на этой планете. Это… — Хэнли оборвал себя; он собирался лишь поиронизировать, но гипотеза оказалась логичной и непротиворечивой — именно так могла выглядеть целесообразная стратегия. Больше того, это было необходимо… «Господи, — подумал Хэнли, — если он только попробует приблизиться к Элинор, я…»
Чтобы дать выход бушевавшим в нем чувствам, Хэнли поднял над головой камень, который все еще держал в руках, и запустил им в ближний валун. С резким треском оба камня разлетелись на куски, и внезапный порыв ветра бросил в лицо Хэнли облако желтой пыли. Хэнли закашлялся и отступил в сторону, чтобы глотнуть чистого воздуха. Отдышавшись, он собрался подойти поближе и посмотреть на осколки камней, когда услышал дикий крик Стреттона:
— Мистер Хэнли! Скалы! Они шевелятся!
Хэнли показалось, что он сходит с ума. Все разбросанные по лугу камни покатились к ним — медленно, неуверенно, он они катились. Ветер, до сих пор задувавший редкими порывами, мгновенно обрел ураганную силу. Воздух наполнился сухими листьями и мириадами песчинок, больно царапавших открытую кожу лица и рук. Почти ослепнув из-за слезящихся глаз, пригибаясь, чтобы одолеть силу ветра, Хэнли с трудом добрался до шлюпки и нащупал трап. Сверху донесся крик Стреттона:
— Сюда! Скорее!
Его руки подхватили Хэнли и помогли взобраться к люку, — через минуту он уже лежал, задыхаясь, на полу рядом со Стреттоном. Когда Хэнли протер глаза и снова обрел способность видеть, Стреттон уже сидел за пультом управления.
— Нам лучше убраться отсюда, мистер Хэнли, — сказал молодой колонист, — а то эти камни того и гляди повалят шлюпку.
Доносившийся снаружи рев ветра едва не заглушал его слова. Хэнли отрицательно покачал головой.
— Поймите, — прокричал он, — эти камни — здешняя форма жизни. Нужно остаться, чтобы понаблюдать за ними. Если мы сумеем собрать достаточно информации, мы обойдемся без Рогана!
Стреттон повернул к Хэнли искаженное ужасом лицо.
— Боже! Мы узнаем, но…
— Включите радио! — перебил Хэнли. — И посмотрим, что будет дальше.
Как ни настраивал Стреттон рацию, но из динамика раздавался лишь сплошной гул. Послушав его с минуту, Хэнли раздраженно отвернулся к иллюминатору и невольно вздрогнул.
Камни скапливались возле их маленького кораблика. Они громоздились друг на друга, и верх кучи поднялся уже почти на метро. И этот пологий конус медленно, но неуклонно рос, причем более мелкие камни взбирались на те, что покрупнее. Они продолжали стекаться сюда со всего луга; скорость средних по размеру, как прикинул Хэнли, достигала пяти километров в час; более массивные, свыше полуметра диаметром, двигались быстрее — километров по восемь.
