— Флит признал, что у гроасцев нет законных прав, — сказал Ретиф. — А поскольку он был одним из зачинщиков незаконного захвата части территории Фрума-93, я думаю, Гроа придется уступить.
— Ба! — фыркнул Оливорм и снова всплеснул руками. — И вы надеетесь на то, что я поддержу подобные утверждения? Если это правда, тогда что же получается? Что вся кампания уступок, которые Земля делала Гроа для того, чтобы получить от них согласие разбирать дело в третейском суде — это дурость?! Дурость, в которой я играю видную роль? — Говоря эти исполненные негодования слова, Оливорм не спускал с Маньяна уничтожающего взгляда.
Немного успокоившись, он закончил свою речь такими словами:
— Заварили вы кашу, Ретиф. Не знаю даже, что полагается вам за вашу наглую выходку и ее возможные последствия. Что касается пьяных заявлений Флита, то я буду сражаться с ними до конца, каким бы мучительным он не был. Их опубликование выставило бы меня в последних дураках. Это в лучшем случае!
— Да, но, по-моему, ради интересов Земли стоило бы чуть-чуть поступиться своим собственным «я». Это была бы малая цена за удивительную девственную планету, — несмело проговорил Маньян, оглядываясь вдоль стола в поисках взглядов сочувствия и поддержки, но наталкивался на только опущенные головы перетрухавших не на шутку коллег.
— Чуть-чуть поступиться своим собственным «я»?! — взревел Оливорм. — Сорокалетний труд во благо людей вы называете своим собственным «я», которым призываете «чуть-чуть поступиться»?! Я вижу вы совершенно потеряли надежду на повышение и теперь ведете себя абсолютно бесконтрольно, слепо, стремясь и других утащить с собой вниз?
— Совсем нет, сэр, — бодро вякнул Маньян. — Рассчитываю в свое время подняться до высокого ранга посла.
— Ага, после меня, да? — скорбно возвел глаза к потолку Оливорм. — Я должен был, давным-давно должен был заподозрить! В течение целого ряда лет я замечал разные неуловимые странные штришки, но не придавал им значения! А я-то столь наивно всегда доверял вам, как верному подчиненному, столь безбоязненно посвящал вас в различные важные вопросы административного характера!
— О, я вовсе не хотел… Вовсе не это имел в виду, сэр, быстро заговорил Маньян. — Я хотел сказать, что такому человеку как вы, облеченному такой властью, несущему такой тяжкий груз ответственности, конечно же, простится случайная и скромная оплошность…
— Вы пеняете меня пляжным домиком на Голубой Лагуне, не так ли, любезнейший Маньян? Скромное жилище, предназначенное главным образом для того, чтобы послужить уютным домашним очагом для нескольких несчастных сирот…
— …являющимися очаровательными девочками от восемнадцати до двадцати пяти лет, — промурлыкал майор Фэйнтледи. — Вот так благотворительность! Я и сам не отказался бы поучаствовать в ней!
— Низкая ложь, майор! — проревел Оливорм. — Одной из моих подопечных давно уже исполнилось двадцать шесть! Однако она настолько хорошо сохранилась, что без труда завоевала титул Мисс Ценное Должностное Лицо в соревновании с соперницами, великодушно предоставленными на конкурс военным ведомством!
— Ну что ж, я рад, что хоть кто-то из этих сироток принес какую-то пользу, а, Фрэд? То есть я хотел сказать, господин Оли… Точнее, господин пос… э-э, през… э-э… Ваше Императорское Высочество.
— Прошу от вас немного внимания, — сказал Оливорм, применив для этого случая номер 315-г (Неистощимое Терпение и Снисходительность). — Дело в том, что титул «Высочество», применяющийся обычно в обращениях к некоронованным членам королевских семей, в данном случае неуместен. Достаточно будет говорить: «Величество». Просто и скромно, я ведь не стремлюсь к императорским регалиям.
— Красота! До чего скромен! — промурлыкал в сторону ушей посла сотрудник экономического отдела.
— Что за тон?! — резко вскинулся советник посольства Прайдфол.
— Не обращайте внимания, Ленвуд, — миролюбиво сказал Оливорм, оформив фразу согласно номеру 49-м (Мужественно Перенесенная Бестактность).
— Нет, каково словечко — «красота»! Не слишком ли развязно в такой обстановке?! — не унимался Прайдфол. — По-моему, все эти бракованные питомцы Штаб-квартиры не имеют никакого понятия об учтивости, а? Как ты считаешь, Фрэд? Я имею в виду. Ваше господин Величество?
— Ты, наверно, смеешься надо мной, Ленвуд? — сказал Оливорм, заметно похолодевшим взглядом окинув советника посольства. Тот почти физически ощутил, как его окатило морозцем похлеще полярного.
— Мне смеяться?! Разве я могу смеяться в такую тяжкую минуту, шеф?! — воскликнул Прайдфол, пытаясь запустить в качестве пробного шара номер 95-р (Изумление, Вызванное Необоснованным Недоверием). — Вы в самом деле решили, что я насмехался? Вот это да! Я занимаюсь делами, в которых больше смысла, чем в этом занятии, Ваше Превосходительство.
— Итак, — сказал Оливорм, сцепив свои пухлые пальцы и обведя тяжелым взглядом всех присутствующих за столом; наметив жертву своего очередного монолога, — это был всегда тихий и вежливый советник, который в ту минуту пытался изобразить на лице номер 29-ж (Смущенная Скромность) плюс номер 41-ф (Честные, Но Неправильно Истолкованные Намерения), — он продолжал: — Я могу понять ваши попытки отразить номер 29 и даже одобряю это. Но вкупе с 41 — это уже слишком. Этим вы разрушили правдоподобие ваших чувств. Нет, похоже, вам никогда не научиться обращению с кодексом этикета. Для вас это слишком тонкое дело. Вот вы хотели изобразить на лице что-то возвышенное, а я смотрю на вас и такое впечатление, что вы мучаетесь изжогой. Ладно, все равно все эти пересуды не имеют никакого отношения к основной нашей проблеме: каким образом заманить Флита обратно за стол переговоров?
— Боюсь, это будет очень трудно сделать, господин посол, — вновь заговорил Ретиф. — Согласно заключенному соглашению, Флит и вся его команда, специализирующаяся на краже планет, обязаны покинуть Фрум-93 через полчаса и направиться к границам своих гроасских владений.
— Все! — Оливорм с ужасной силой треснул себя раскрытой ладонью по лбу, отчего зашаталось на носу его пенсне. — Я погиб!
— Ну почему же? Не совсем, — пробормотал Прайдфол. — Да, переговоры прерваны и сорваны, но… планета-то, похоже, в наших руках!
— Не надо отклоняться от темы! — заорал руководитель Миссии землян. — Я был направлен сюда для того, чтобы довести переговоры до конца! А теперь переговоры стали невозможными, и все из-за вмешательства этого выскочки! — С этими словами он устремил указательный палец правой руки в сторону Ретифа. Произошло это столь резко и неожиданно, что некоторые дипломаты из тех, что сидели на одной стороне стола с Ретифом, непроизвольно откинулись на спинки своих стульев, будто боясь быть задетыми убийственной струей гнева, изливавшейся из кончика пальца господина посла на неугодившего подчиненного.
