Разлив чай, он присел за стол.
— Здесь только один совет могу дать. — Дед пододвинул ко мне блюдце с вареньем.
— Если замечаешь, что кто-то вокруг тебя стал медленней двигаться, значит, ты перешел на ускорение. Больше не знаю, что сказать, самому придется как-то с этим разбираться, со временем, надеюсь, получится.
Вздохнув, доев яблоко, довольно улыбнувшись, взяв чайную ложку, принялся поглощать сладкое, запивая чаем.
— Ужинать будем? — Поинтересовался Матвей Егорович.
— Да мне, как-то не охота. — Пожал плечами Павел.
Я пробурчал, что тоже не хочу.
Закончив с вареньем, ушел к себе.
Только вошел, как позвонила Настя.
Пришлось все объяснять, а то она на меня с ходу набросилась, типа, папа ничего не говорит, из дому выходить запретил, даже в школу нельзя. Но ведь она ничего не натворила! Это же до слез обидно! А когда отец выдал, что все из-за меня, тут и вскипела.
Закончив разговор, утихомирив ее, облегченно выдохнул. Но расслабиться не дали, друг за другом начали звонить парни.
* * *
Матвей Егорович налив еще чаю, потрогав горячую чашку, задумался. Вся эта история с клановыми, ему категорически не нравилась.
Встал тот же вопрос, откуда они узнали про Никиту так быстро, что задумали?
Что-то было не так, только он не мог уловить, что именно. Хотя, чутье опытного военного не давало покоя, создавая нервозность, но с чем это связано, непонятно.
Павел, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди.
— Твоя идея с уходом на аномальную территорию, мне не совсем понятна. Командир, поясни, что задумал.
Полковник вздохнул.
— Хочу выманить гостей, спровоцировать на определенные действия. Не нравятся они мне. Я с Никитой уйду на зону, две группы, Николая и Степана, останутся ждать команды. Если пришлые пойдут за нами, а такая вероятность есть, так как они уже замечены со сталкерами, наши выдвинутся параллельными курсами, будут их вести. Со спины прикроет Свиридов, он как полицейский, возьмет подходы к поселку под контроль. А на зоне, всякое может случиться. Всем, раз и навсегда нужно показать, что посягательства на Никиту, плохо заканчиваются.
— На машине поедешь? Пацану скажешь?
— Да, так мы уйдем подальше, а скрывать от него ничего не стану. — Матвей Егорович отхлебнул чайку.
— То есть гости, скорее всего, не вернутся, а мне что делать?
— Связь держать со всеми, и… — полковник бросил на него суровый взгляд.
Тот кивнул.
— Понятно. Если кто-то в поселок вернется, должен исчезнуть. Принято.
— По другому, никак. — Полковник покачал головой.
— Проблем с кланами не будет?
Матвей Егорович вздохнул.
— Зона все спишет. Дилетантам там не место, мы к этому не имеем отношения. Могут попробовать их поискать, но ты же знаешь, есть аномалии, попав в которые, от человека ничего не остается.
— А как Никита отреагирует?
— Он умный, даже чересчур, так что, поймет. — Матвей Егорович пристально глянув на майора, кивнул.
Идея использовать парня в качестве приманки, ему не особо нравилась, но другого выхода не видел.
— Не расскажешь, все-таки кто он? — Павел внимательно посмотрел на командира. — Ты все увиливаешь от ответа, даже нам не доверяешь? Мы же знаем, что Никита не твой внук, откуда появилось это чудо? Он ведь явно необычный.
Полковник постучал пальцами по столу, глянув на своего бывшего подчиненного. Бойцам он доверял, но не в этом дело. Не стоит им пока знать о Драгорне, чтобы в дальнейшем никто не мог сопоставить факты, кто есть кто. Но, кое-что, конечно, рассказать надо.
— Я толком не знаю. Мальчик появился в этом мире странным образом. Он как-то с ним связан и еще кое с чем, что не поддается пониманию.
— Даже так? — Павел покачал головой, он думал на эту тему, но подобное в голову не приходило. — Ты знаешь, мы пойдем за тобой куда угодно, но, хотелось бы знать, тебе это все зачем? Почему взял его к себе? А теперь так усиленно опекаешь?
Полковник вновь бросил пристальный взгляд на Павла, затем сник, тяжело вздохнув.
— Хочешь откровенного разговора?
Их взгляды встретились.
— Да. Я давно наблюдаю, что с тобой что-то не так, уход из армии, здесь жил как затворник, а с появлением парня изменился. Вновь вижу боевого офицера, своего командира, это ни может не радовать.
Матвей Егорович вздохнув, посмотрев на чашку, ненадолго задумался, затем покивал.
— Все правильно. Когда погиб мой сын, я потерял ориентиры в жизни. Своих детей у меня не будет, поздно уже, с внуками не понянчился, один остался. Родители были старенькие, давно ушли из жизни, я поздний ребенок, ради чего тогда все? Армия была моим домом, смыслом жизни, но когда сорвался, поддавшись эмоциям, понял, недостойно это офицера, вот и ушел. Чтобы хоть как-то чувствовать себя нужным, стал спасать сталкеров. На зоне опасно, вытаскивая их оттуда, играл со смертью, это позволяло мне жить. — Полковник вновь тяжело вздохнул.
Павел опустил голову. Еще ни разу командир не вел подобного откровенного разговора, держал все в себе. О нечто подобном он догадывался, но одно дело предполагать, другое услышать. Матвею надо выговориться, время пришло.
— Когда появился Никита, — продолжил полковник, — он стал для меня родным внуком, можно сказать, новым смыслом жизни. Вначале мальчик был дезориентирован, хотя сам этого не замечал. Его восприятие действительности было сбивчивым, сознание нестабильным, он то, выдавал мудрые мысли, то вновь становился ребенком, совершая необдуманные поступки. Оно как бы плавало, пытаясь сфокусироваться, и в то же время сильный характер, правильные понятия, стремления быть первым, любознательность, накладывали свой отпечаток. Я до сих пор Никиту не совсем понимаю. Он четко выстраивает линию будущего, не сомневаясь в ней. Сложные, далеко идущие планы, но, — Матвей Егорович покачал головой, — сам не знает, зачем ему это, все списывая на свой характер. Да, сейчас стал более стабилен, можно сказать, соответствует своему возрасту, хотя иногда все равно впадает в детство, правда ненадолго, но это скорее, просто переломный возраст. Бывает, переключается на логическое мышление, используя неординарные аналитические способности. В общем, с ним всё не просто. — Полковник посмотрел на задумавшегося Павла.
Тот поднял голову.
— Как я успел заметить, он также считает тебя своим родным дедом и никак иначе. Ты много рассказал, но я кое-что не уловил.
— Понимаю. — Матвей Егорович покивал. — Хорошо. — Он вздохнул. — Вы все защищены от проникновения в разум, поэтому скажу, Никита не из нашего мира. Даже не из этой вселенной, и он, не совсем человек.
У майора, от удивления, брови полезли вверх, подобного он точно не ожидал, хотя парень действительно отличается от обычных людей. Он считал, что это связано с его одаренностью, но чтобы так?
— Да, да. — Покивал Матвей Егорович, — не удивляйся, Никита сам толком не знает, кто он. Нашел я его случайно, в горах, полуживого, принес домой, переживал, что не выживет. Но он сам в итоге себя излечил. Понимаешь теперь, почему я говорил о его необычном восприятии действительности?
Павел кивнул, кое-что проясняется.
Полковник задумался. В Никите было еще что-то, что влияло на его поведение. Сам он этого не замечает. Да, говорит, что есть память, которая недоступна, но это не то, он иногда слишком разный. На основании того, что парень сам о себе рассказал, и того, что с ним происходит, можно сделать вывод, идет процесс формирования именно новой личности, а не стабилизация той, что есть. Этот процесс не естественный, ускоренный, поэтому пока все не стабильно. А вот когда он закончится, тогда, скрытая память проявит себя всецело. Он многое будет знать, из того, что ему не принадлежит.
— Знаешь, — полковник вздохнул, затем улыбнулся. — На зону его беру еще по одной причине, хочу понаблюдать, посмотреть, как и чем он себя проявит.
— Думаешь, что-то произойдет?
