власть?
Сказ пояснит дела дней ушедших,
Дней грандиозных и сумасшедших.
Тут я снова хотел было сделать длительный проигрыш, но вовремя заприметил, что сэр Горт принялся зевать. Мужлан. Что с него взять, кроме его монет? Но деньги мне заполучить хотелось, а потому я перешёл к активной фазе повествования:
Началом всего послужило желание.
И это всё, что скажу в оправдание.
Забыть о могуществе жаждет лишь сильный,
Но эта мечта несёт хлад могильный.
Все цели затёрты за кубком отравы,
Что пил с магом бог ради забавы.
Чаша за чашей. По новой. До дна!
И кажется им жизнь счастьем полна!
Да хочется только ради потехи
Проверить свои в том и в этом успехи.
И выбрано глупо поле для брани.
Разумный избрал иные бы грани.
Маг – он не воин, он силы творец,
Но всё ж берёт лук, как будто боец!
А бог, как может, ему потакает
И из корзины тыкву хватает.
Они столь уверены в том, что всё шутка,
Но видно оба лишились рассудка!
Один позабыл, что бессмертный удел
Не для тех, кто лишь весел, уверен и смел.
Чтоб жизнь от смерти в веках разделять
Не стоит натравливать друга стрелять!
А маг словно шут желал вызвать смех…
Вот потому и устроил огрех.
Стрела сорвалась. И случилась беда,
Чей итог не исправить уже никогда!
Бог и не понял, что гибель познал -
Его друг хороший сразил наповал.
Разрушились тут же сущего связи,
Стихии задёргались в суетном плясе:
От ветра к земле пригнулись леса,
Огонь заслонил стеной небеса,
Волны вскипали, и рушились горы…
Да и маг вдруг утратил точку опоры!
Глаза протирая от пьяни угара,
Он осознал, что он автор кошмара!
И то ли проклятье, иль то благодать,
Но решил маг, что не даст умирать
Всем в этот день. И он стал управлять
Тем, чем не должен никак заправлять.
Балагур и насмешник – не бог, а беда!
– Найдите получше тогда, господа! – язвительно и громко произнёс Арнео, после чего с мрачным ликом приподнял бокал, словно делал тост за упокой чьей души, и отпил вина. Я не стал исправлять его строчку, а продолжил. И, на самом деле, вскоре у нас получился отличный дуэт.
(Странник)И эльфы ушли. И гномы сбежали.
Лишь люди утратили знаний детали,
А то б и они открывали врата,
Чтоб поглотила сей мир пустота!
(Арнео) Да чтоб самого тебя тьма поглотила!
Твой труп не дождётся сырая могила!
(Странник)Неужто такой ты серьёзно слепец?
Может ты и живой. Но на деле – мертвец!
Как только утратишь хоть каплю значения,
Не будет тебе никакого спасения!
Я сам сдеру кожу с твоей черепушки!
(Арнео)Уже обещал ты мне это в пивнушке!
Давай! Что томишь своей чахлой угрозой?
Иль только способен пугать хмурой прозой?!
(Странник)Причём тут пугать? Сейчас просто не время.
Месть не тот повод, чтоб брать себе бремя.
Но, если желаешь, тащи-ка свой меч!
Какую часть тела тебе мне отсечь?!
(Арнео)Да сам я тебе откромсаю язык!
А то, вот гляжу, от почтения отвык!
Арнео, при котором не оказалось его шпаги, и взаправду вытащил из ножен ближайшего дружинника меч. Мужчина удивлённо охнул, хотел было помешать барду, но сидя на лавке это было неудобно. Так что воин опрокинулся на спину. Я тем временем бросил гитару на пол (она едва не разбилась) и выхватил длинный нож. Мой меч остался в комнате. Как-то не пристало барду появляться с таким оружием в трапезной.
– А ну хватит! – рыкнул сэр Горт, привставая, и грозно поправил ремень под растущим брюшком. Мы с Арнео вынужденно застыли, гневно сверля друг друга глазами. – Я говорил о словесном состязании. Бойцов для драки у меня с лихвой! Так что, либо оба убирайтесь вон, либо начните уже развлекать гостей!
Одновременно мы убрали оружие. Я вложил кинжал в ножны, а Арнео помог крайне недовольному воину подняться да, принося сухие извинения, вернул ему меч. Воин ничего не ответил, а только подальше отсел от такого буйного соседа. Элдри настороженно на меня посмотрела, а затем подняла гитару и подала мне. Но я не успел продолжить свою историю. Арнео ударил по струнам и запел сам:
Жил Чёрный маг, отдавшийся Тьме.
Мало кто верил, что в своём он уме.
Но сам он считал себя всех умнее,
Лишь потому, что нет гаже злодея…
– Нет! – запротестовала жена сэра Горта. – Я желаю услышать что-нибудь о любви.
– Позвольте тогда мне исполнить балладу, которую я лишь недавно закончил? Её строки ещё свежи и не столь отшлифованы временем, но вряд ли вы услышите что‑либо более сентиментальное, – мягко испросил Арнео.
Женщина благосклонно кивнула головой, и он заиграл иную мелодию. Куда как более отличную от моей. Музыка была лёгкой и вместе с тем печальной. Она с первых нот продиралась к сердцу и заставляла прислушиваться даже грубое мужичьё. Неудивительно, что вскоре бог‑бард собрал на себе все взгляды. И, когда последний человек посмотрел на него, он завораживающе запел:
Давно то было иль недавно,
Но это было так, как есть.
Рассказ о деве. Своенравна
Она была. Но предпочесть
Не смел иную ей красотку
Ни рыцарь смелый, ни король!
И сесть готов был за решётку,
И претерпеть любую боль
Злодей. А праведник отважно
За сердце биться был бы рад!
Вот только люб ей был, что страшно,
Тот, кто её отправил в ад…
Вскоре, хотя никаких имён не звучало, мне стало понятно, о ком пел Арнео. И, может, он и правильно делал, что не использовал имена. Это являлось хорошей отсылкой к тому, что изначально мы были их лишены. Однако у меня всё равно засвербело под ложечкой. Я только-только унял нахлынувшее цунами воспоминаний, только-только смирился с уходом Эветты из мира живых, как его пение принялось насильно возвращать меня в мучающее прошлое.
Часть меня хотела подойти к Арнео и перерезать ему глотку, чтобы из его горла больше никогда не выходили никакие звуки. Но другая настоятельно требовала дослушать до конца, как будто испытываемые мной ощущения являлись приятными.
Поняв, что я никуда не уйду до конца баллады, я постарался найти взглядом куда-то ускользнувшую Элдри. Она оказалась совсем рядом. Сидела в компании прочих детей возле очага и за показ синих искорок отправляла то одного, то другого к столу за вкусностями.
