— чем ближе, тем сильнее чувствуешь. Поэтому даже если захочешь, телепортнуться получится только примерно. Примерно настолько, что мы ещё собраться и уйти успеем.
— Ну это логично. Я про то, что делать нам дальше.
— А чего ты меня спрашиваешь? — хмыкнул он. — Он тебя открытым текстом приглашает к себе. Разве ты не об этом мечтал, встретиться с Вьисендо лицом к лицу и высказать всё, что думаешь о его поступке?
— Это ведь ловушка, да?
— Может и ловушка.
— А может? — предложил я ему продолжить.
— А может он конченный идеалист, — ответил Бао невозмутимо.
Я на мгновение подвис, после чего, сдерживаясь, переспросил:
— Вьисендо? Идеалист?! — я был готов рассмеяться ему в лицо. — Я больше поверю, что древние не сдохли все, чем Вьисендо идеалист.
— Я бы на твоём месте так не смеялся, — покачал он головой. — Ты слышал, что рассказала Ки о нём. После такого люди скатываются в две крайности — безумство и идеализм. На безумца, как мы оба видим, он не похож.
Да, Ки рассказала нам много интересного о нём. И о его злодеяниях, и о его прошлом, и вообще обо всём, что только можно было о нём рассказать. Главная проблема всего этого заключалась в том, нам просто нечего было добавить, чтобы лишний раз очернить Вьисендо и показать, что он её попросту использует.
И потому Ки пусть и держала на него зло, но не готова была порвать с этим человеком все связи, я отлично видел это. Ситуация из разряда, когда поссорился с родителями, однако в глубине души готов простить раскаявшегося предка. Даже ту же Мимань взять, её родители как-то слабо пытались вызволить её из тюрьмы (пусть она и утверждает обратное), но она всё равно хочет к ним вернуться.
И тем не менее…
— Он не похож на идеалиста.
— То, что я услышал от Ки, говорит, что он идеалист. И будь уверен — лучше встретиться с конченным ублюдком и хитрожопым манипулятором, чем с идеалистом. Потому что второй будет идти к цели, даже если придётся самому разбиться о стену.
— Вижу богатый опыт, — хмыкнул я.
Бао странно посмотрел на меня.
— В любом случае, хочешь знать, что я думаю об этом? Он тебя не тронет до поры до времени или пока ты не дашь откровенный повод решить эту проблему.
Я задумчиво посмотрел на Ки, которая продолжала общаться в женском кругу, что-то с увлечением рассказывая.
На мгновение у меня мелькнула мысль, что если она так счастлива и ей ничего не угрожает, я могу прямо сейчас развернуться и уйти куда глаза глядят. Уйти со всей своей командой или распустить их, дать возможность идти своей дорогой, а самому отправиться куда глаза глядят. В конце концов, разве я не ради этого шёл? Не ради того, чтобы спасти Ки, а если спасать её не надо, принять её выбор, убедившись, что всё хорошо? Сейчас было самое время дать по тормозам, развернуться и уйти, иногда навещая её, но…
Но внутри всё равно занозой застряла мысль, что я должен вернуть должок Вьисендо. И дело уже далеко не в самой Ки, а в этом человеке. Он думал, что может творить что угодно и оставаться безнаказанным, что он лучше нас и имеет право решать, кто сдохнет, а кто — нет, зная, что ему ничего не будет. И теперь во мне горела только одна мысль — спустить его на землю. Обрушить ублюдка с его трона вниз, размазать по полу, растоптать и сломать, наслаждаясь его болью и унижением, чтобы перед самой его смертью взглянуть в глаза и напомнить — его уничтожил тот, кого он считал не более, чем насекомым.
Да, я мог оправдывать своё решение тем, что беспокоился из-за малышки Ки, которую так же могут использовать ради великих целей, что я не доверяю Вьисендо и хочу её обезопасить, но правда была проще — я хотел мести. Я хотел доказать, что он ничем не лучше меня.
Я хотел убить его.
Дамы тем временем начали потихоньку вставать со своих насиженных мест, позволив мне выловить Ки и поговорить с ней тет-а-тет.
— Ты останешься с нами? — сначала подумав зайти издалека, я решил ударить ей вопросом прямо в лоб, чтобы между нами не было недосказанности. Это был самый важный вопрос, который требовалось сразу прояснить.
— Я… пока да, — ответила Ки после секундной заминки.
— Пока?
— Я не могу находиться во дворце, — покачала она головой. — Меня буквально душит теперь там.
— Из-за рассказанного Сяо Хуци?
— Из-за того, что я узнала, что он делал, из-за того, чем занимался. Я будто нахожусь в его руках, и мне от этого… — Ки поморщилась, — противно. Но…
— Но?
— Рано или поздно я всё равно вернусь, верно? — взглянула она на меня.
— Тебе не обязательно возвращаться, — пожал я плечами и слегка развёл руки. — Можешь отправиться с нами.
— Куда?
— Да куда-нибудь. Мир большой, интересных мест много. Можно всю жизнь путешествовать, но так и не раскрыть всех его тайн. Я к тому, что тебя ничего не обязывает возвращаться обратно к этому придурку и его императору.
— Но там мой суженный, — напомнила Ки.
— А ты его любишь?
— Да, — без раздумий тут же ответила она. А потом добавила. — Я не могу всё взять и бросить. На мне тоже теперь лежит определённая ответственность и обязательства.
— Можешь.
— А ты смог бы сейчас просто развернуться и уйти? — неожиданно спросила Ки меня. И, глядя на моё лицо, продолжила. — Я не маленькая и знаю, чего ты хочешь, Юнксу. Я знаю, что у тебя на уме, и ведь спасти меня было не единственной твоей целью, не так ли?
— Вообще, она была пусть и не единственной, но основной.
— Тогда… тогда что, если я тебе предложу так: я отправлюсь с тобой, куда бы ты ни пошёл, а ты оставишь Сяо Хуци в покое?
В этот момент я опешил слегка, если честно. Мысли скакнули в разные стороны от столь неожиданного предложения, и не буду отрицать, что сердце ёкнуло от её предложения, но…
Где-то в глубине души горел огонёк, который не позволит мне этого сделать.
— Ты не хочешь, — резюмировала Ки, когда я
