глазное яблоко точно захрустело, и нервы загремели, заревели. Горячая жидкость изливалась теперь из глазницы. Другое веко Альфия жмурила. Правый глаз она обогнула своей ладонью и поднесла, и вырвала и её показалось, что её рванули за ниточку мозга.
Кровь наполняла её ладонь. Чужая, холодная рука забрала из неё глаз и ниточки. Альфия ничего не видела и не думала. Ей было, наверное, немного грустно и прохладно.
“Ешь”. Раздался голос.
Она послушно сжала зубами непонятное, холодное мясо и сразу проглотила, с трудом сдерживая рвоту.
“Смотри на меня”. Снова голос.
Альфия послушно приоткрыла глазницу. Перед ней мутился заплывший юноша. Монстр.
“Теперь пошли”. Сказал он и повернулся. Она побрела за ним, каждый шаг её раскачивал, она была как будто хромая.
Всю дорогу, совершенно непонятную и незаметную, Альфия глубоко дышала. Дыхание отвлекало её от боли. Она только разгоралась, но к ней можно было привыкнуть. Альфия умела терпеть боль. Её мутила пустота в глазнице и слабость — как будто от неё оторвали кусок и оставили чёрную дырку. Перед глазами… глазом копошились серые мушки. Всё вокруг тлело как выгоревшая, седая бумага. Потом была вспышка света.
Они вышли на светлую, бескрайнею как будто площадку. Артур отошёл, разгоняя стражу. Альфия шатнулась, но устояла. Правый глаз она зажимала ладонью.
Вдруг её потянули за рукав. Она обернулась и увидела горбатого, старого уродца. Он ей улыбался и протягивал рваную золотистую ленточку. Она скривила похожую улыбку и взяла эту ленточку, и завязала ею глаз. Тут же со скрежетом к неё ногам прокатился меч.
“Будем тренироваться”. Сказал Артур.
Альфия молча подобрала меч. Он был тяжёлым и бесполезным — он давил её к земле. Юноша отошёл на несколько шагов, повернулся и тросточка его обернулась копьём. Он сказал с безучастным лицом:
“Притронься ко мне один раз, и мы закончим”.
Альфия постояла и побрела к нему, клинок в её руках стучал о землю. Альфия с трудом замахнулась, закачалась и свалилась навзничь у ног юноши. Потом она встала, с большим трудом, и попыталась в него ткнуть. Её меч дрожал, а потом и вовсе потянул её куда-то. В него пришёлся удар. Альфию бросило и покатило по земле. Когда она остановилась, она разложилась неподвижно.
“Вставай или я вырву второй глаз”. Сказали ей холодные небеса. С трудом она приподняла себя, взялась за меч обеими руками и пошла на юношу, и застыла в шаге, не смея подойти ближе. Артур нависал над нею неподвижной и ожидающей смертью. Альфия сглотнула и вдруг швырнула в него мечом. Спокойным взмахом копья юноша его отбил.
“Подбери”. Сказал он.
Она прошлась и подобрала. Меч был тяжелый и противный.
“Если не сможешь, я отрублю тебе руку”. Снова голос.
Альфия повернулась к нему и неожиданно усмехнулась. Ей вдруг пришла в голову интересная задумка. А что если она прямо сейчас сама отрубит себе руку? И глаз вырвет? Разве это будет не смешно?
“Ха… Ха-ха”. Она стала давить из-за себя смех, меч выскользнул из её рук. Артур спокойно наблюдал за её приступом. Затем сказал:
“Успокойся. Если ты не сможешь ко мне притронуться, я тебя убью”.
Альфия замолчала. Её единственный зрачок опустился. Монстр говорил правду, она была совершенно уверена, что он говорил совершенную правда — он её убьёт. Снова Альфия подобрала меч и уже не могла его отпустить, она держалась за него как человек держится за край обрыва, когда вот-вот может упасть. Альфия сжимала зубы.
Она подумала, с трудом, свои вялые и тупые мысли и в очередной раз бросилась вперёд…
Время шло неумолимо. Раз за разом Альфию швыряло о землю. Тупая боль охватила её с ног до головы, и новые её порывы не замечались, потому что не улеглись ещё старые бури. Рука её висела как-то криво, сжимать она больше не могла. Дышала Альфия тяжело, её дыхание наполнял жгучий жар. Он разливался и внутри неё перетекал в немой холод. Альфия думала, но много медленнее, чем бежала и швыряла себя в попытках выцепить жизнь.
Артур наблюдал за её стараниями, но без внимания. Больше его занимало её лицо, все его выражения, мельчайшая дрожь души. Он производил холодный анализ загнанного в угол создания. Оно увядало, медленно и неизбежно. Альфия сделала ещё один полушаг, и вдруг свалилась лицом в землю. Меч выпал у неё из рук.
“Вставай”. Сказал Артур.
Она лежала.
Юноша подошёл к ней и занёс копьё.
“Если не встанешь, я тебя убью”. Сказал он спокойно.
Альфия лежала.
Маг опустил копьё, вонзая остриё в её таз, — брызнула кровь. Альфия дёрнулась, рука её забегала по земле, лицо приподнялось и словно попыталось повернуться к Артуру. Не вышло. Оно устремилось вниз.
Юноша и сам опустил взгляд.
Её пальцы едва-едва прикасались к его ботинку.
Артур кивнул: “Достаточно. Ты прошла”.
Альфия и так лежала на земле, а после этих слов упало куда-то ниже, в сонный сумрак.
…
…
…
Когда Альфия проснулась, она лежала на очень мягкой перине. Очень, очень мягкой, даже немного вязкой. Её помутнённый рассудок испугался, что в ней можно утонуть, и она стала барахтаться. Затем, очень медленно, расслабилась. Пахло ветром. Он разгонял дыхание палящего солнца. Альфия не хотела приподниматься. Ей было хорошо. Очень хорошо.
Даже когда перед ней нависла рыжая тень, ей всё равно было хорошо.
“Сними”. Сказал Артур.
Альфия открыла рот и потупила в него взгляд. Тогда юноша сам стянул с её глаза повязку, и его наполнил удивительный свет. Слепящий и кривой, комнату словно заполонил белый туман. Альфия прищурилась.
“Теперь плачь”. Произнёс Артур. Альфия моргнула. И снова он провёл перед неё рукой, и вдруг две слезинки покатились по её личику.
Артур задумчиво кивнул.
“У её мяса… плоти странное свойство. Оно не просто восстанавливает, но возвращает к определённому состоянию. Я вернул отрубленные конечности, она — нет. Однако суть не только во времени”.
“Когда я прошлый раз доставал твой глаз, я придавил несколько нервов, и в нём было нарушено слезовыделение”.
“Когда ты достала глазное яблоко, вместе с нервами, я их подправил. Затем я скормил тебе её плоть. Судя по всему, твой глаз вернулся к состоянию здоровья, первоначальному состоянию, но нервы всё равно вправлены, хотя я вправил их уже после извлечения”.
“Это занятно”.
“…”
“Можешь перестать плакать”.
102. Урок Мироздания
Мысль повела Артура и дальше. Загадка Семь действительно его заинтересовала, он решил её обязательно разгадать. Хотя бы ради удовлетворения собственного интереса.
Мысли мага были следующими:
