— Жалуются на тебя, Петенька! — объявил Макар Демидович, показавшийся если и не подвыпившим, то определённо слегка нетрезвым.
— Из Общества звонили? — усмехнулся я. — Не особисты хоть?
— Не особисты. Заместитель по воспитательной работе.
— Я их слушателя и пальцем не тронул, только обезоружил. А его родственнички сами напросились. Да и в Обществе они не состоят. Я уже рапорт куда следует подал.
Звонарь глянул в ответ остро и совершенно трезво, ещё и спросил с подковыркой:
— А к грубой физической силе ты был вынужден прибегнуть, потому что…
— Сверхъестественное воздействие могло повлиять на состояние внутренней энергетики соискателей, — без заминки ответил я.
— Соображаешь! — похвалил меня доцент, взвесил в руке бутылку коньяка и с тяжёлым вздохом переставил её на поднос. — Ничего-ничего! Теперь злее будут. Сами князьку своему голову отрежут, если тот в ногу со временем идти не пожелает. Работа с иностранными соискателями предполагается системной и всеобъемлющей.
— К слову, об иностранных соискателях!
Я доложил о проведении предварительного обследования наших заокеанских гостей, заодно попросил согласовать расход медицинского спирта. Сразу и бумажку из портфеля на подпись выложил.
— Первый и последний раз, — предупредил Звонарь, скручивая с авторучки колпачок.
— Макар Демидович! — возмутился я. — Мне с ними ещё работать и работать! Городец вас предупреждал же!
— Работа работой, а хищение хищением! — буркнул в ответ доцент. — Против снабжения твоих подопечных алкоголем… В разумных пределах, разумеется! Я в принципе не возражаю. Но через кассу!
Я озадаченно хмыкнул.
— И как расход спирта с его оплатой увязать? Кто документы в бухгалтерию готовить будет?
— Нюру попрошу, — успокоил меня Макар Демидович и распахнул окно, запуская в комнату свежий воздух. — Ладно, что о своих подопечных скажешь? Староваты они, так?
Мы обсудили неизбежные проблемы инициирования возрастных соискателей с учётом предварительных итогов обследования, и Звонарь поручил мне к следующему заседанию рабочей группы подготовить соответствующие рекомендации, а я в свою очередь указал на бутылку коньяка и уточнил:
— Проверяющие нагрянули?
— Да нет! — усмехнулся дышавший свежим воздухом Макар Демидович. — Тузы в программу детишек пристраивают.
— А смысл? — удивился я. — В общем порядке заявку подать что мешает?
— У людей образ действий такой, всё через личные контакты решают. Да и хлопочут о зачислении не в институт, а в Общество изучения сверхэнергии. Туда не так-то и просто попасть, обидно будет, если из-за медотвода все усилия втуне канут.
— Против физиологии не попрёшь, — хмыкнул я.
Звонарь покачал головой.
— Провести коррекцию при индивидуальном подходе куда проще, нежели в общем потоке. Ну да это тема другого разговора. Как отдохнул?
— С семьёй повидаться ездил.
С боем выбитый недельный отпуск я провёл в Зимске, куда в конце года перебрались родные. Убедить папу с мамой на столь кардинальные изменения в жизни удалось исключительно благодаря содействию Георгия Ивановича, который предложил отцу вакантную на тот момент должность заместителя начальника отдела спецсвязи при тамошнем главпочтамте.
— Это дело! — похвалил меня Звонарь. — У тебя ведь брат в возраст вошёл? Об инициации не думали?
Я покачал головой.
— Результаты обследования у него не ахти. Да и сам инженером стать хочет.
— Передумает — обращайся. Отправим на коррекцию.
— Спасибо!
На этом наше общение и подошло к концу. Макар Демидович тяжко вздохнул и несколько раз, будто бы на пробу, растянул губы в улыбке, потом с обречённым вздохом пояснил:
— Нужные люди!
Я попрощался с ним и двинулся на выход, немного даже озадаченный статусом посетивших патрона гостей, если уж с ними вынужден считаться подполковник корпуса и глава Службы реабилитации, курирующий направление подготовки соискателей. Вот уж действительно — тузы! Но всё же не республиканского масштаба — те бы напрямую на ректора или главу ОНКОР вышли. Как ни крути, Общество изучения сверхэнергии теперь всего лишь филиал РИИФС — пусть и привилегированный, но филиал.
Задумчивость сыграла злую шутку. Слишком ушёл в себя и никак не отреагировал, когда уже на крыльце кто-то вдруг повис на плече. Я даже дёрнуться не успел, как звонкий девичий голос прокричал прямо в ухо:
— А вот и вы!
Каюсь — вздрогнул. Но сразу опомнился и попытался отстраниться от вцепившейся в руку барышни, только без толку.
— Вы мой герой! — затараторила та, будто невзначай прижавшись к моему локтю крепкой и при этом отнюдь не маленькой грудью. — Как вы этих абреков раскидали! Я в восхищении!
Выдёргивать руку я не стал, постеснявшись показаться невежливым. К тому же невысокая светловолосая девица была весьма недурна собой, а своим неуёмным энтузиазмом в какой-то мере напомнила Лию. Фигурой, пусть и показалась года на три младше той, — тоже. И при этом князь совершенно точно приставал не к ней. Это была какая-то совершенно посторонняя барышня. Видел её первый раз.
— Это было потрясающе! — продолжила восхищаться девчонка. — Бац! Бац! И все лежат!
Я растянул губы в вежливой улыбке и возблагодарил всех богов, когда взявшую меня в оборот вертихвостку призвала к порядку присоединившаяся к нам барышня чуть постарше.
— Виктория, прекрати немедленно! — потребовала она. — Вешаться на мужчин просто неприлично!
— За собой последи! — фыркнула в ответ девчонка и чуть отстранилась, но мою руку всё же не отпустила. — А если он убежит? Он такой скромный! Даже покраснел!
— Вот именно! Ты его в краску своими закидонами вогнала! Где твои манеры?
«Сёстры!» — понял вдруг я, уловив не столь уж и очевидное внешнее сходство.
Та, что пришла мне на помощь, была выше, стройней и не симпатичней даже, а откровенно красивей. И вместе с тем — строже. В отличие от Виктории мальчишеского в ней не было ни на грош, а серые глазищи смотрели с каким-то непонятным сожалением. Наверное, так смотрят жалостливые люди на кролика, угодившего в железные объятия удава.
— Не мешай! Не видишь, я общаюсь⁈ — отшила сестрицу Виктория и потянула меня за руку. — Мой герой, скажите же скорее, как вас зовут!
— Пётр.
— Пётр, я непременно расскажу о вас папеньке! Он должен вас увидеть! Приходите к нам на приём по случаю Старого Нового года! Тринадцатого числа в шесть вечера! Вот, держите визитку. Только обязательно, обязательно, обязательно приходите! Пётр, я буду ждать! Пообещайте!
— Отчего же не прийти? — хмыкнул я, приняв украшенную золотым тиснением карточку.
— Обещаете⁈ — обрадовалась Виктория. — Пообещайте же!
Руку, положим, она бы мне не оторвала, а вот пиджак в случае промедления запросто мог лишиться рукава, поэтому я широко улыбнулся и сказал:
— Ради вас, что угодно!
Не соврал даже, просто отделался банальной благоглупостью, столь же неискренней, сколь и наигранные эмоции девицы.
— Пётр, вы мой герой! — обрадовалась та. — Непременно приходите! Я предупрежу вахтёра!
— Вика! — одёрнула её сестра. — Нам пора! Иди в машину!
— Да уж без тебя разберусь! — фыркнула вздорная девица, привстав на цыпочки, неуклюже чмокнула меня в щёку и поспешила к одному из припаркованных у крыльца легковых автомобилей. — Пётр, я буду ждать! — крикнула она напоследок.
Её сестрица смерила меня пристальным взглядом и протянула руку.
— Ника!
— Пётр, — сказал я, аккуратно пожимая тонкие пальцы.
— Вы ведь не всерьёз пообещали прийти, так? — спросила вдруг барышня.
— Ну почему же… — начал было я, но осёкся и понимающе кивнул. — А! Вам бы этого не хотелось!
Ника покачала головой.
— Нет, не хотелось бы.
Никуда идти я не собирался, но ощутил вдруг какое-то совершенно иррациональное чувство обиды, вот и спросил:
— И почему же, если не секрет?
— Это будет нечестно.
— По отношению к кому?
Но Ника кинула взгляд мне за плечо и сказала:
