кровью и павшими друзьями. Той ужасно холодной зимой. - В итоге я получил обморожение обеих ног. Повезло, что их не ампутировали. Конечно, меня отправили домой - записали в инвалиды. Но я всё равно хотел воевать, поэтому вызвался добровольцем. В бомбардировочной авиации всегда нужны новые добровольцы. И не похоже, что вам нужны целые ступни, чтобы палить из пушки или сбрасывать бомбы…
- Но… почему? - спросил Отец Джон, подняв голову и непонимающе глядя на Джеймса. - Ты участвовал в войне! Ты выполнил свой долг, ты сделал свою часть работы… Зачем тебе снова убивать, если ты мог бы этого не делать?
- Потому что мне пришлось, Отец, - твёрдо ответил Джеймс. - Из-за того, что я увидел во Франции. Длинные ряды распятых бойцов Сопротивления. Целые города, превращённые в руины и пепел, население которых заживо сжигалось в гигантских человекоподобных клетках, до последнего мужчины, женщины и ребёнка. Реки, густые от крови, тел и кусков тел. Я ещё не закончил убивать нацистов, Отец. Пока нет.
Священник посмотрел в дальний конец самолета, на Дэвида. - А ты, такой юный, почему ты стал добровольцем?
Дэвид повернулся, чтобы улыбнуться священнику. - Я хотел летать, Отец. И они бы никогда не позволили мне стать пилотом с таким плохим зрением, как у меня.
- Теперь он рассказывает нам! - сказал Чалки. - Только не забудь направить свою пушку в другую сторону от нас, малыш Дэви, когда начнётся бой.
В самолете раздался тихий смех; смеялись все, кроме Отца Джона.
Внезапно “Хэмпден” накренился набок, и все ухватились за что-нибудь, чтобы удержаться.
- Извините за это, ребята, - сказал Роб. - Похоже, нас занесло в опасную зону… Сильные ветры переменного направления и компас вертится как бешеный… - Чалки: сделай нам всем одолжение, проверь свои карты, пожалуйста. Кажется, мы удалились от других самолетов…
Чалки быстро проверил свои карты и расчёты, а затем встал и протиснулся в кабину рядом с Робом. Он быстро выглянул в боковое окно и поморщился, глядя на окружающие их кроваво-красные облака, полные вспышек инфернальных огней.
- Карты говорят, что мы на верном курсе, Роб, но я им не верю. Мы уже проходили этим путём, и он никогда не выглядел так. Мы отклонились от курса.
- Ты видишь где-нибудь землю? - спросил Роб. - Узнаваемые ориентиры?
- Я вижу реку, - уверенно ответил Чалки. - Похоже, она горит. Уводите нас отсюда. Мы не должны быть здесь.
- Укажи мне направление, - сказал Роб.
- Дайте мне минутку. Чалки крепко задумался, производя в голове быстрые математические вычисления, а затем дал Робу новый курс. Роб развернул “Хэмпден”, и через несколько мгновений остальная эскадрилья снова появилась в чистом ночном небе, полном звёзд, под сияющей полной луной. Земля внизу была опустошена, но всё ещё узнаваема. Роб позволил себе тихий вздох облегчения.
- Вот и всё, мы вернулись на курс, - тихо сказал он. - Возвращаемся в строй, занимаем позицию.
- Проклятье, как это произошло? - спросил Джеймс. - Как в карты закралась ошибка?
- Предполагалось, что это самые свежие карты, - ответил Чалки. Он снова выбрался из кабины и посмотрел на священника.
- Это те карты, которые мне дал Командир эскадрильи, - сказал отец Джон. - Боюсь, что для меня одна карта похожа на другую.
- Военная разведка, - фыркнул Джеймс. - Противоречие в терминах.
- Держись других самолётов, Роб, - сказал Чалки. - Они приведут нас туда. Надеюсь, к тому времени я разработаю для нас безопасный маршрут домой.
- Было бы неплохо, - сказал Роб.
Вскоре “Хэмпден” достиг внешних границ воздушного пространства Дрездена. Почти сразу же на них обрушился зенитный огонь, яркие взрывы разрывались внутри и вокруг самолётов, из сотен тяжелых орудий, установленных на оборонительных позициях по всему городу. Ночь ожила, озарившись огнём и сотрясаясь от взрывов. Разрывы снарядов и взрывы, самолёты падали на землю, подобно горящим птицам. Остальная часть эскадрильи продолжила движение, занимая назначенные позиции над городом. Внизу почти не было огней. Дрезден был погружен во тьму.
Орудия палили вслепую в ночное небо, поражая цели скорее благодаря везению, чем точности. Ведь при таком количестве самолётов они обязательно должны были что-то сбить. Ангелы могли защитить свои корабли от сверхъестественных угроз, но не от немецких пушек.
- Смотреть во все глаза! - резко сказал Роб. - У нас гости! Ubershreck!
Одного этого названия было достаточно, чтобы у всех пробежал холодок по коже. У RAF были “Спитфайры” - люди, с ангелами; у Нацистов были “Убершреки” - штурмовики, одержимые демонами.
Падающие звёзды… метеоры (Shooting Stars), они с воем устремились в ночное небо, яростно пылая и источая демоническую энергию. Навстречу им пронеслись “Спитфайры”. Они сражались в воздухе крыло к крылу, нанося страшные удары и разрывая друг друга, как звери.
Удары отрывали головы, сверхъестественные силы вырывали руки и ноги из суставов. Кровь и тела в воздухе - падали на город внизу… Обе стороны сражались с непоколебимой яростью, движимые силами внутри них.
“Убершреков” было гораздо больше, чем “Спитфайров”, и многие из воющих фигур прорвались мимо защитников, чтобы атаковать бомбардировщики. Они не могли тронуть фюзеляжи с библейскими страницами, поэтому сосредоточились на отрывании крыльев и пробивании стёкол кабин, чтобы добраться до пилотов.
Джеймс орудовал своей пушкой, водя длинным стволом из стороны в сторону. Чтобы уничтожить “Убершрек”, требовалось много пуль, но попадайте в них достаточно часто, и они упадут. Они сваливались к земле, оставляя за собой длинные кровавые следы.
Теперь стреляли все орудия на всех самолётах, но “Убершреки” атаковали столь стремительно, что попасть в них было трудно. Джеймс стрелял и стрелял, пока механизмы не нагрелись и ствол не раскалился докрасна. Рукоятки обжигали руки даже сквозь толстые кожаные перчатки. Раскалённая кожа тлела и обжигала его плоть, но он не останавливался. Его зубы были стиснуты в жуткой улыбке, а глаза лихорадочно блестели.
Дэвид продолжал вести непрерывный огонь из кормового орудия - стреляющего благословенной водой. При контакте воды и “Убершреков”, из них исходили демоны, а потрясённые штурмовики с воплями устремлялись к земле. Но ёмкость водяного бака пушки была ограничена. Дэвиду пришлось приберечь выстрелы до того момента когда они принесут наибольшую пользу. Он знал, что достаточно одного “Убершрека”, заходящего из слепой зоны, чтобы пробить кабину и покончить с ним.
Небо над Дрезденом было полно горящих самолётов и ускоряющихся сверхъестественных фигур, повсюду царили смерть и ужас. И всё же эскадрилья продолжала атаковать, рассредоточившись над городом, чтобы нанести как можно больший урон. Одержимые мужчины и женщины летали между самолётами и вокруг них, как разъярённые пчёлы, в то время как светящиеся трассеры с
