Мы снова поздоровались с Лукичевым, который все так же с некоторой иронией рассматривал меня. Но это больше напоминало отеческий взгляд с немым вопросом «Как выкрутишься, сынок?», причем так не злобно, по-доброму.
— Сергей, не буду тебя отвлекать долго. У меня два повода с тобой встретиться, кстати, а где твой непутевый друг и мой неуловимый подчиненный, Дегтярев? Опять куда-то его услал?
Я кивнул головой.
— Да в Москву полетел, оттуда будет пробираться в Вяземский котел, попробуем помочь предкам.
Лукичев сразу зацепился за новую информацию.
— У тебя разве есть возможность открывать порталы в точки с нужными координатами?
Я не хотел сейчас перед ним тут выбалтывать реально стратегически важную информацию, поэтому съехал с темы.
— Над этим работаем, а так перебрасываем под Москву вертолеты и часть техники, уж слишком там все запущено…
— Темнишь, майор.
— Есть немного, но это так, в пределах разумного, сами понимаете, режим секретности.
Лукичев опять усмехнулся.
— Угу. Понятно. Ну хорошо, вернемся к нашим местным проблемам. У меня две новости: одна хорошая, другая не очень. С какой начинать?
— Ну давайте с хорошей.
— На подходе усиленная рота из состава первой аэромобильной бригады.
— С техникой?
— Конечно. Щедрый нагреб все, что плохо лежало, прекрасно понимая, что его сначала обкатают на немцах, прежде чем давать вид на жительство.
— Люди в курсе, куда едут? И как ваше руководство на это смотрит? Одна из оставшихся боеспособных частей резко собралась и свалила со всеми семьями, техникой, боеприпасами, продуктами и горючкой, МЫ за это по голове не получим?
— Не успеют. Они и так вас боятся тронуть. А после того, как СБУшная группа почти в полном составе к вам перешла, там просто боятся сюда кого-либо направлять.
— Ну не в полном составе…
— Не суть важно, главное, сигнал о переходе на твою сторону части группы они получили и уже конкретно задумались, что здесь происходит. Сейчас они просто боятся все потерять, и так уже началось скрытое дезертирство.
— В каком смысле?
— А ты думал, что твои предложения о переселении не станут известны по всей стране? Меня давно вычислили, что с тобой напрямую якшаюсь, поэтому и не трогают, в надежде использовать как посредника. Отдали бы они мне просто так «Шилки» и «Тунгуску» и кучу снаряжения.
— Владимир Леонидович, так вы сейчас пришли в качестве переговорщика от некой группы высокопоставленных товарищей?
— И да, и нет.
— А поподробнее?
— Давай по порядку. Что будем делать с десантурой, которая уже несколько часов в районе Урожайного сидит и ждет сигнала на выдвижение?
— Чего так?
— Боятся тебя, что твои орлы пожгут нахрен колонну.
— Правильно боятся.
— Так что будем делать?
— Выдвигаются к Молодежному, по Московской трассе к блокпосту. Там пересаживаются в наш транспорт и отправляются в фильтрационный бункер, где с ними будут работать наши безопасники.
— А техника?
— Перегоним куда нужно, потом, после первичного отсева, технику и оружие вернем. Кормежка, медицинский осмотр, чистая вода, баня — все будет предоставлено. Сами понимаете, без этого отправить на ту сторону не могу.
— Правильно делаешь, но там больше двухсот человек…
— Их уже ждут. Как единое подразделение они работать не будут.
Лукичеву это не понравилось, но спорить не стал.
— Хорошо, согласен, в этом есть смысл. Теперь второе дело.
— Это то, которое не очень хорошее?
— Да.
Я показательно вздохнул.
— Давайте.
— Тут на меня вышли серьезные люди…
Я не выдержал и перебил его:
— Это то, о чем говорили?
— Нет. Совсем другое. В общем, НАШИ серьезные люди попросили с тобой свести российских серьезных людей.
— У нас вроде как налажен контакт с ними.
— Это с вояками, а туту…
— ФСБ?
— Откуда знаешь?
— Так давно их жду. По идее, где-то на берегу должна их подводная лодка болтаться.
— Хм. А я этого не знал. Это тебя грушники просветили?
— В общем — да. Есть еще пара нюансов, но это пока не хочу озвучивать. Так что именно и в какой форме они просили?
— Есть у меня знакомый, в ГУРе служил, ну и сейчас в одном из бункеров под Киевом живет, вот он вышел на меня и попросил свести его знакомых с тобой. Я ему дал частоты для связи, и вот три часа назад они на меня вышли.
— Все, как оговаривали?
— Да. Очень хотят пообщаться.
— Порядок вы знаете.
— Конечно. Я их об этом сразу информировал, они заранее согласны.
— Сильно торопят?
— Настроены решительно, но без агрессии. Народ реально договариваться приехал. Откуда только узнали?
Я просто ответил:
— А я использую их наработки. У них аналогичная система недавно взорвалась и разнесла половину подземного города где-то за Уралом. Вот они решили воспользоваться нашим каналом. Видимо, собрали информацию и не решаются пока лезть напролом.
— Хм. Я смотрю, у вас, ребята, своих тайн хватает.
Мне показалось, что он даже обиделся, что такая важная информация мимо него прошла. Я задумался. Хм, очень интересный расклад получается, но надо ребятам всю игру попутать и резко уменьшить количество возможных пакостей, которые они могут в случае неблагоприятного развития ситуации нам устроить.
— Владимир Леонидович, побудьте здесь, а я схожу, получу санкцию на переговоры.
Ох как ему это не понравилось. Он-то, наверно, думал, что я величина самостоятельная, так сказать монополист на рынке перемещений во времени, а тут санкция — значит, перед кем-то отчет держу, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это Берия и Сталин. Я про себя усмехнулся. Пусть так думают, а я просто сделаю ход конем.
Оставив Лукичева наедине с тяжкими думами, вернулся в основной бункер и вызвал на связь полковника Семенова, который должен был отираться где-то рядом, на специально выделенном его группе, обеспеченном электричеством, водой и продуктами, опорном пункте. Тот, видимо, давно ждал от меня вызова и ответил почти сразу.
— Добрый вечер, Сергей Иванович. Сам хотел с вами поговорить. Мое руководство ждет вашего решения и предлагает быть посредником в переговорах с руководством СССР.
— Хитро. Вы хотите еще раз пообщаться с Берией?
— Было бы неплохо. Меня наделили соответствующими полномочиями.
— Хорошо. Я организую. Но у меня есть вопрос, точнее просьба или желание получить маленькую консультацию.
— Я вас не понимаю.
— Хорошо. Ваши смежники нарисовались, хотят встретиться.
