Ознакомительная версия.
– А ты не изменился, только седина в висках появилась!
Не поворачиваясь, Саша с усмешкой бросил:
– Рад вас видеть, товарищ генерал. Вот уж не думал, что наша встреча случится именно так! Всяко представлял – стою на ковре в вашем кабинете в Москве, в одном окопе под минометами чехов. Но чтобы вот так…
– Ты похож на царя Леонида среди евнухов! Почему не танцуешь? Это подозрительно.
Издевается… Стольников обернулся. Зубов тоже почти не изменился – та же стать, животика, привычного для оседлых генералов, нет. Только весь седой. Абсолютно. Словно кто-то вылил генералу на голову ведро белой эмали.
– Эка вас побелило, – не выдержал Стольников.
– Теперь поют только туристы из Германии!
– Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!..
– Полчаса назад я услышал о катастрофе автобуса «Пегас туристик» и пожалел, что тебя сюда вызвал…
– Я оплатил два тура, – объяснил Саша. – Один в «Пегасе», второй в «Натали-тур». В последний момент выскочил из автобуса и доехал на такси. Меня было трудно отследить.
– Да, но здесь везде глаза и уши.
– Это могло быть случайностью. Просто повезло.
– Тебе на самом деле повезло. Если бы ты не свернул себе шею во время падения автобуса с моста, то в одной из приехавших карет «Скорой помощи» тебя прикончили бы люди, специально для этого присланные.
– Меня могли прикончить за эти одиннадцать лет без этих сложных комбинаций! Зачем так рисковать?
– Не могли. Хорошо прятался! Слушай меня внимательно…
– А теперь только девушки из России!
– Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!..
– С кем из своих людей ты держишь связь?
– Ни с кем, – отрезал Саша. – Я запретил сообщать друг другу наше местонахождение.
– Мудро. И все-таки тебе придется найти их. Или тех, кто остался. Мне известно, что, по крайней мере, живы Жулин, Ключников и Айдаров.
Стольников покачал головой и сделал шаг к Зубову.
– Может, объясните, зачем вы меня сюда вытащили?
– Во-первых, тебе грозила опасность. ФСБ вышла на тебя в Инсбруке, и им оставалось только разыскать тебя в городе. Во-вторых, ты мне нужен.
– Ч-черт, мы не можем выбраться из этого водоема и побеседовать в спокойном месте?!
– Можем. Город Манавгат. Найдешь?
– Я знаю, где это.
– Через три часа у восточного входа на вещевой базар. Сейчас там суматоха, как и всегда по средам.
– А вы неплохо стали разбираться в рынках, – усмехнулся Стольников, поспевая за выкрутасами девушки.
– Я неплохо разбираюсь в местах скопления людей.
– Где сейчас работаете?
– На правительство, сынок.
– Но я-то на правительство не работаю?
– Через три часа. У восточного входа.
– Только children!
– Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!..
Выбравшись из бассейна, Стольников вставил ноги в сланцы, накинул на плечи рубашку и, перекинув шорты через плечо, направился к своему бунгало. Он шел, поглядывая по сторонам, не зная, радоваться ему или бежать отсюда сломя голову. Жизнь в относительном покое, вдалеке от свиста пуль и разрывов снарядов, была приятна и казалась наградой за годы риска. Но эта же жизнь вытравливала из него то, ради чего и во имя чего он существовал, – жажду риска, потребность в игре с огнем, необходимость общения с друзьями. Он шел и уже не сомневался, что выберет через три часа.
Капитан вставил карточку в замок, и он едва слышно щелкнул, подмигнув зеленой лампочкой. Войдя, Стольников машинально отметил, что сандалия, прислоненная к запертой двери ванной комнаты, лежала теперь вверх ногами в метре от двери. Горничная?
Она поставила бы сандалию ко второй, у порога.
Быстро скинув сланцы, Стольников перехватил с плеча шорты и быстро намотал их на предплечье левой руки. Он делал это машинально, не руководствуясь логикой.
Сделал шаг вперед и с кувырком вкатился в комнату.
Тот, что стоял у стены, не рассчитывал на такое появление. Голову хозяина номера он представлял на метр выше. Туда и ударил изо всех сил вынутым из пожарного ящика топором. Врезавшись в наличник двери, топор с грохотом перерубил его. Обе половины наличника отскочили от двери в облаке гипсовой пыли.
Они не хотят стрелять, понял Стольников. Хотят, чтобы все выглядело как пьяная разборка русских. Сколько здесь всякого быдла, напивающегося непригодным для питья бесплатным пойлом и устраивающего скандалы? Вот и теперь русские перебрали и подрались. И один ударил другого случайно прихваченным по дороге оружием – пожарным топором…
Не вставая с пола, Саша прокрутил «вертушку» и ударом ноги сбил первого напавшего с ног. Тот упал на спину, не готовый к отпору, топор вылетел из его рук и звонко отстучал по керамогранитной плитке пола. В номерах бунгало нет коврового покрытия, эта роскошь, которую Стольников всегда считал источником заразы, была только в главных зданиях отелей.
Второй вылетел, как и предполагалось, из ванной, и в руке его, как Стольников и думал, был нож. Ничего особенного – нож как нож, без претензий на причастность к спецмероприятиям, просто лезвие с ручкой – таких на прилавках сувенирных лавок пруд пруди. Еще одно доказательство бытового убийства – топор как случайное оружие и нож, купленный с лотка. Турки здесь вообще ни при чем, спецслужбы тоже.
Саша отразил удар левой рукой, но какой бы нож ни был, это все-таки остро отточенное лезвие. Разрезав шорты на предплечье Стольникова, оно добралось до кожи, и когда Стольников делал шаг в сторону, пропуская мимо себя инерцию летящего вперед тела, почувствовал в руке резкую боль.
«Ничего, не с внутренней стороны, вены целы», – решил он, бросаясь к владельцу ножа как к источнику наибольшей опасности.
Тот уже успел развернуться, но к новому удару готов не был.
Стольников ударил его ногой в ногу и поставил на одно колено. С прыжком опершись на это подставленное, как ступенька, колено, он второй ногой ударил напавшего в нос.
Саша почувствовал, как под его коленом ломается носовая перегородка и как мускулистое тело его врага, обмякнув, уходит в сторону.
Развернувшись, Стольников перекатился в сторону. И топор, снова не найдя заданной цели, с глухим стуком врезался лезвием в пол. Гранитная плитка раскололась, какая-то часть ее с искрами подлетела…
На лету схватив этот кусок, Стольников острым концом ударил противника в глаз. Человек выронил топор. Сквозь пальцы его, обхватившие лицо, плыла густая черная жижа, когда-то бывшая глазом. Из рассеченной брови как из проткнутого бурдюка бежала кровь. Он сделал шаг назад, позволив Стольникову как следует рассмотреть себя, и тоже стал заваливаться.
Тянуть больше было нельзя.
Схватив топор, Стольников подумал и отшвырнул его в сторону. Вернувшись к первому, оглушенному, с размаху ударил его кулаком за ухо. Даже не сомневаясь в тяжести причиненного ущерба, Стольников снова бросился к хозяину топора.
Ознакомительная версия.
