— Да нет. Это так. От авантюристов. Первое заградкольцо. Грибников там не пускать, или туристов особо любопытных. Или с пути кто собьется, мало ли, — объяснил Сифыч.
— Ясно, а когда приедем в Дитятки? — поинтересовался я.
— Скоро приедем. Рули давай.
Я включил магнитолу погромче и покатил, по обещанной ранее Сифычем, гравейке. Гравейка и в самом деле была не плохой, наверное, ей часто пользовались. Мы ехали через густой лес, по неплохой гравейке слушая музыку, иногда курили, стряхивая пепел в форточку, и думали каждый о своем. Видимо приближение к зоне отчуждения так действует на человека. Ее изолировали от людей, загородили высоковольтной сеткой, и теперь она делает тоже с каждым приближающимся к ней человеком. Она изолирует его от окружающего мира, от будней, от привычных вещей. Вырывает его из ежедневной действительности и заставляет посмотреть на мир широко открытыми глазами. Посмотреть на то, что все вокруг суета сует, и лишь она знает ответ на все тревожащие вопросы, лишь она знает, зачем ты здесь. Ты лишь незначительная песчинка в огромном мире, и лишь здесь ты способен это понять. Вблизи зоны отчуждения. Странные мысли лезли ко мне в голову, быть может навеянные небылицами о зоне, которые в ее близи перестали казаться такими смешными, или просто осень и ее тоскливые пейзажи за окном навевают их. С такими мыслями я не заметил, как мы выехали из леса и оказались на небольшой возвышенности. Впереди, километрах в трех виднелась деревня Дитятки.
— Останови здесь. Я выхожу. — Сказал Сифыч.
— А как же деревня, вам же туда? — не понял я, но машину остановил.
— Так мне же не в деревню, а к разрыву линии. Забыл что ли? — объяснял, выходя из машины Сифыч., — А разрыв он левее километров на пять от деревни, мне сообщали. А туда ты меня не подкинешь, туда только пешком.
— Пешком пять километров? — я не поверил, — Ни чего себе.
— А ты думал, — Сифыч вышел из машины, вытащил свой безразмерный рюкзак и надел его на плечи, — Пропуск не забудь на КПП предъявить, и не задерживайся здесь. Бывай. Бродяга.
И он отправился в путь.
— Бывай, — сказал я, глядя ему вслед.
Я вышел из машины, размял затекшую за время езды спину отошел по крайней необходимости за ближайшую сосну и поспешил в обратный путь.
Я решил последовать совету Сифыча и не задерживаться здесь ни минуты. Сел в машину, завел двигатель и увидел на панели зеленый браслет. Вот черт, а браслет то он забыл. Я взял браслет и выбежал из машины, в надежде, что Сифыч не ушел далеко, но его уже и след простыл. Быстро же он ходит, да еще и с рюкзаком. Желания догонять его по осеннему подлеску не было, я окликнул его пару раз, но в ответ мне отозвалась лишь тишина. Ладно, на нет и суда нет. Я запрыгнул обратно в машину, включил заднюю передачу, развернулся и отправился обратно. Начинало темнеть. Осознание одиночества вызвало в душе тревожные ощущения. Кругом лес, ни единой встречной машины, и людей в округе совсем нет. От этих мыслей по спине пробежали мурашки, я защелкнул центральный замок дверей, включил дальний свет фар, сделал музыку громче и, стараясь ни о чем жутком не думать, уставился на дорогу.
От того места где я высадил Сифыча, до того места где я понял, что колесо пробито, я отъехал километра на два. Сознание упорно не хотело признавать реальность происходящего. Желания менять колесо в столь жуткой обстановке отсутствовало, но выбора не было, и я остановил машину. Не выключив двигателя, я вышел на улицу. Еще не хватало, чтобы ты не завелась потом, — подумал я. Переднее правое колесо было спущено. Как всегда переднее правое! Что за проклятье. Сколько раз я прокалывал колесо, и всегда переднее правое. Я открыл багажник, затем открыл рот. Запасного колеса в багажнике не было. НЕ было!
Вспомнив всех святых и их родственников, я поделился с вечерним лесом своими мыслями по поводу отсутствия запаски. Еще немного пофилософствовав вслух о вечном, я успокоился, закурил и стал восстанавливать в памяти события недельной давности в поисках ответа. А была ли запаска?
Путем неимоверного напряжения извилин и восстановления фрагментов в памяти выяснилось, что запаска была. За день до моего ухода на релаксационную неделю, запаска была по-братски одолжена соседу Юрию Соломонычу, у которого был такой же форд как у меня. Так как с Юрием Соломонычем я был в дружеско-стаканных отношениях, отказать в просьбе одолжения не мог. И вообще Юрию Соломонычу нужно было только до шиномантажа доехать, а на следующий день он бы ее обязательно вернул. Может быть, он бы ее и вернул, да вот через день возвращать ее было не кому, так как неделя релаксации — это святое, а в святые дни я, как известно, вне зоны доступа. Помянув хорошим словом Дмитрия Менделеева, за изобретения спирта, и пообещав богу, что как только я выберусь из этой ситуации так сразу стану трезвенником, и что кроме кефира по выходным ничего спиртного пить не буду — я реально, офигел.
Шутки шутками, а ситуация в самом деле серьезная. На таком колесе я не доеду до КПП. Если бы был асфальт, то можно было попробовать, а по гравейке этого делать нельзя. Через километр сорвет шину, а диск разрежет утрамбованный грунт как нож масло и все, приехали.
Я достал карту и посмотрел возможные варианты. До КПП, который мы проезжали, было, километров двадцать или больше, и ничего населенного по пути не было, а от Дитяток я был километрах в пяти. Сумерки стали гуще, но полный мрак наступал часа через полтора. Идти по ночному лесу вблизи зоны отчуждения не очень веселая затея, мало ли что здесь в лесах развелось за то время, пока люди отсутствовали. Собаки дикие, или кабаны, а может быть, и медведи есть, кто знает. Хотя Сифыч как то спокойно пошел, но он ведь местный, да и говорил что привык. Оставаться до утра в машине тоже не вариант. Ночи сейчас холодные, а бензина на прогрев хватит максимум до двенадцати и от того что я просижу в ней до утра запаска не появиться. Эврика! А как же телефон? Вызвать техпомощь и все дела. Я достал из кармана старенький нокиа, но сигнал отсутствовал. А где же ему взяться в такой глуши. Медведи здесь, что ли будут разговаривать? Остается только в Дитятки идти. Сифыч говорил там блокпост военный, а значит люди, хоть и солдаты, но лучше чем ничего. А с военными всегда можно договориться, особенно за деньги. И пропуск у меня есть, так что я здесь почти легально, уж точно за психа-одиночку не примут. Все за и против были взвешены и я решил действовать, пока совсем не стемнело.
Первым делом я спрятал деньги в джинсы, в карман для зажигалки. Сотку перед этим положил в задний карман, вместе со сдачей от заправки. Знаю я этих военных, обдерут, как липку, если увидят, что деньги есть. Перед дорогой я решил вооружиться, подручными средствами. Из-под сиденья я достал охотничий нож в ножнах и повесил его на ремень, приходиться возить с собой, на всякий случай. Вот и случай подвернулся. В бардачке нашелся газовый баллончик, а в багажнике увесистая монтировка. Баллончик отправился в карман, монтировка в руку, и браслет Сифыча на запястье — от радиации. Береженого, как говориться, бог бережет. Я запер машину, и вооруженный до зубов, быстрым шагом направился в сторону Дитяток. Минут за сорок дойду.
