– А ты догадайся, Карнаш. Ты же умный.
– А, та самая, луноликая и солнцеподобная… – Теперь меня ударили одновременно с нескольких направлений. Похоже, это было только начало. Хищно щерясь, полковник занес кулак, и я тоскливо подумал, что над моими зубами и деснами нависла страшная опасность. А после двенадцатого удара мое лицо рискует превратиться в тыкву! Ада, конечно, женщина хорошая, но готов ли я ради нее на всё?
– Подождите, полковник, вы что все, обалдели? – лихорадочно забормотал я. – Откуда мне знать, где ваша жена? Это явный поклеп, наветы недоброжелателей, как вы могли в это поверить? Просто кто-то хочет от меня избавиться, это же ясно, как день… Я даже незнаком с вашей женой, ну что вы, как маленький… Я что, похож на самоубийцу?
– Ты не похож на самоубийцу, Карнаш, – вбивал в мой мозг полковник. – Но ты без башни и парень рисковый. Будем говорить?
– Да что говорить, Георгий Константинович? – возмутился я. – Это измышления и ложный донос!
В заплывших глазах полковника мелькнула тень сомнения. А в принципе, мог бы почувствовать еще не выветрившийся запах своей «любимой жены».
– Поваляем дурака, господин полковник? – деловито предложил перекачанный Влас.
– Валяйте, – резко кивнул Гнатюк, отступая в тень. – Только не убейте мне этого дурака.
Позволить им меня отлупить? Блуждающий взор фиксировал меняющуюся ситуацию. Влас уже целился кулаком в ухо. Ясное дело, драку начинает тот, кто думает, что он сильнее!
– Получай, козел… – Я ударил с разворота, вырвавшись из клешней рыжего. Власа подбросило, он задыхался, булькал и свистел – адекватная реакция на удар в селезенку. Рискнул – и что теперь, шампанское будем пить? Не успели они возопить дружным хором, как я ушел из-под локтя рыжего, и он проделал красивый подъем-переворот, обрушившись в мою постель. Жалко, что мягкая посадка… Не владел я в этот час игровым преимуществом. Помимо обработанных двоих, здесь было по меньшей мере четверо. Они набросились на меня, как голодные зомби – под дьявольский хохот возбужденного полковника! Одному я успел припечатать ладонью по носу, но остальные меня повалили и стали валять. Они валяли меня со всей ответственностью и усердием – плевались матерками, ржали как подорванные. Я скорчился в позе зародыша, закрыл локтями грудную клетку, ладонями – лицо. В последующие пять минут я сполна ответил и за базар, и за козла, и за легкомысленное поведение. Было больно, я обрастал синяками и гематомами, но стойко держался. В принципе, били меня не смертным боем – в противном случае пришлось бы защищаться через «не могу». Продолжалось это несколько минут.
– Ладно, хватит с него, – проворчал полковник. После этого рыжий и Влас нанесли мне еще десяток ударов и отступили. Я встал на корточки и плевался кровью в обросший плесенью радиатор, который годами не мог промыть. Теперь, похоже, придется.
– Полковник, почему вы меня бьете? – прохрипел я.
– А на это нужны особые причины, Карнаш? – под общий гогот поинтересовался Гнатюк. – Ты, кстати, еще не доказал, что у тебя нет интрижки с моей, как ты выразился, луноликой и солнцеподобной. Эй, парни, а ну, обыщите тут все! Проверьте багажное отделение, пилотскую кабину, все сортиры, закутки! Чует мое сердце…
Я приходил в себя, а верные слуги полковника переворачивали вверх дном мой дом. Вытрясли шкафы, скинули ценные вещи со стеллажей, отыскали люк под ковриком. Спустились на нижний ярус, где у них хватило ума перевернуть кладовку, но не хватило – заметить узкий лаз в отсеке для шасси.
– Тушняк и тунец, ну и ну, – присвистнул щетинистый очкарик, высыпая на пол содержимое «криминального» рюкзачка. – Где хакнул, интересно? – ботаник, блин…
Я даже ухом не повел, хотя внутри все сжалось и похолодело.
– Хорошо живешь, Карнаш, – ухмыльнулся полковник, вновь переводя на меня недобрый взор. – Ведь не заставишь тебя жить плохо, верно?
– Так жизнь, как радуга, Георгий Константинович, – выхаркнул я. – Полоса черная, полоса белая. Бывают и на нашей голодной улице праздники живота…
– Мутишь, Карнаш, – неуверенно качнул головой Гнатюк. Я прекрасно понимал этого разжиревшего нетопыря. Душа и сердце подсказывали старому солдату, что Ада и это ничтожество радостно отращивают ему рога, а доказательств не было! Никаких! Он поедал меня глазами, хмурился, прислушивался к голосу интуиции. Единственное, что его удовлетворяло, – это полная власть над моей жизнью. Можно забрать, а если мы сегодня добрые – то можно и обождать.
– Карнаш, тебе разрешили здесь жить, предоставили в распоряжение целый самолет, поскольку… – полковник ехидно ощерился, – он никому из нас на хрен не нужен. Можешь летать, куда вздумается (прислужники гаденько захихикали). Население нашей республики живет в вечном голоде и холоде, в стесненных обстоятельствах, зачастую под землей, в то время как ты на своих нескромных площадях… – Полковник хмыкнул в кулак, с интересом обозрев мои площади. Что-то неприятное заворочалось в груди – не собирается ли он меня их лишить? – Нескромно, Карнаш, нескромно. Да, не спорю, у тебя имеются определенные заслуги…
– Например, та бомба, Георгий Константинович, которую я вырезал из-под вашей зад… простите, машины, – напомнил я. – А потом взорвал в уединенном месте. Прошу простить за дерзость, но кабы не мои действия, вы сейчас бы грелись на солнышке в райских кущах, и апостол Петр таскал бы вам пиво и докучал нудными беседами…
Клевреты недовольно зароптали, а полковник Гнатюк насупился и выпустил облако сигарного дыма. Я преувеличил – кабы не мои действия, то полковник Гнатюк сидел бы сейчас не в райских кущах, а исполнял бы зажигательную хабанеру на адской сковороде. И при чем тут он? От взрыва той памятной бомбы, подложенной «повстанцами» четыре года назад, пострадал бы не только полковник, но и несколько десятков мирных жителей. Он об этом даже не думал. Больше всего на свете полковника Гнатюка удручало то, что он мне чем-то обязан.
– Знаешь, Карнаш, не могу избавиться от ощущения, что ты злоупотребляешь своим привилегированным положением, – в общем-то справедливо заметил полковник. – Возможно, ты и не спишь с моей женой, но на твоем месте я не стал бы расслабляться (на этом месте я расслабился и поздравил себя с победой). До меня тут дошел слушок, что ты подрабатываешь проводником – приводишь в Зону Безопасности людей из города – в обход, разумеется, карантинной службы и прочих бюрократий. То есть заносишь в наши земли потенциальную заразу. Твои клиенты расползаются по развалинам, по подземным катакомбам и не очень афишируют свое присутствие. А это преступление, Карнаш. Держу пари, что в числе твоих протеже были и мутанты, наличие которых в Зоне Безопасности категорически запрещено и карается вплоть до высшей меры. Не нагулялся еще по граблям? Забыл, как тебя ловили три года назад?
