Дома, на родном аэродроме, все было как обычно, тихо и спокойно. По стоянкам слонялись очумевшие от тепла механики, бригада бойцов из БАО, занятая постройкой нового капонира, едва ковыряла лопатами и больше перекуривала, чем работала. Лишь у КП суетливо сновал народ, там же, в новенькой, с иголочки, форме толпилось с полдюжины младших лейтенантов. Судя по их пришибленно-восторженному виду, это были новички, впервые оказавшиеся на фронте. На остальных они таращились со смесью уважения и некоторой опаски.
Из штабной землянки выскочил Лешка Соломин, увидев Виктора, заранее улыбаясь, направился навстречу.
— Здорова, турист! Как откатались? — спросил он, протягивая руку.
— Привет. Да никак. Ни одного немца в небе не увидели, — отмахнулся Саблин. — Зря бензин пожгли. Особенно штурмовики отличились. Олени! Куда бомбы кидали – хрен его знает. Зачем летали?
— Все живы и ладно, — Лешка улыбнулся и понизил голос. — Болтали, что по аэродромам не только вы работали. Вчера "пешки" ходили на Сталино, их прикрывали "Яки" из семьдесят третьего гвардейского. Так их "мессера" прихватили.
— Ну так и что гвардейцы?
— Хреново гвардейцы… Комполка потеряли, Героя Советского Союза.
— Офигеть! — удивился Виктор. — А у нас чисто было, ни одного гада не встретили. Кстати, а что это за клоуны у КП окопались?
— А это, Витя, краса и гордость ВВС, — Соломин грустно засмеялся, — наше пополнение.
— Лешка, — Саблин вновь посмотрел на группу худых и тонкошеих младлеев, — это не сон, не? Вот же счастье… они как будто из голодного края сбежали.
— Лейтенанта Саблина к командиру! — посыльный прервал их беседу.
Шубин был не на КП, а в своей землянке. Землянка у командира полка была на зависть хороша: просторная, светлая, обшитая фанерой, разделенная крепкой перегородкой на две части. Вторая часть – она же спальня, была за постоянно закрытой дверью, это было царство Галки.
Шубин кого-то нещадно громил. Еще издалека Саблин услышал гневный командирский рев, который с каждым метром все усиливался. Майор орал как резаный кабан. Он сыпал проклятиями, матерился и вообще, вел себя очень необычно. И желания прерывать этот монолог у Саблина как-то не возникало.
— Смирна-а! — Шубин перешел на ультразвук. — Кру-ухом! Пшел вон!
Дверь распахнулась, и в проеме появился незнакомый горбоносый лейтенант с аккуратными усиками на загорелом лице и застывшей на губах издевательской улыбкой. Он весело подмигнул Саблину, четко козырнул и пошел четким строевым шагом, тяня носок и бухая каблуками о землю. Виктор подобрал отпавшую челюсть…
Шубин сидел за столом и имел вид самый недобрый. Перед ним лежали папки с личными делами, а в помещении витал заметный запах перегара.
— Еще один хер с горы, — заявил майор и быстро поправился. — Это я не про тебя, тута, а про этого… — Виктор увидел, что у него задергалась щека. — Прислали… Чую, мы с ним нахлебаемся, — пояснил. — Племянник начальника отдела кадров нашей армии. Служил в ПВО под Ярославлем. Натворил там дел, так его сюда перевели. Ну ничего, — он нехорошо прищурился, — и не таких обламывали. Землю жрать будет… Забудет, как по б…м бегать!
— Ночник? — спросил недоумевающий Виктор.
— Он не ночник, он мудак, — пригорюнился Шубин, — зато дури выше крыши и дядя этот… Эта падла должна была еще вчера прибыть, — невнятно пояснил он и принялся барабанить пальцами по столу.
— Вот что, — сказал командир, — завтра в девять утра проведешь учебный бой с этим уродом, — он показал глазами на дверь, — и чтобы его побил. Ясно?
— Не-а, — сказал Виктор чистую правду.
— Туповата пошла молодежь, тута, — вздохнул командир. — Сумеешь его побить, пойдет к тебе в звено! Так что постарайся! У тебя же мотор недавно меняли, так?
— Меняли. На той неделе. Только теперь после вылета весь фонарь в масле. Только… зачем мне такое счастье?
— Я тебе готового летчика даю, тута, — возмутился комполка. — Кто мне еще в Саратове плешь проел? Вот! Бери! Да у него налет семьсот часов, бывший инструктор! С новым двигателем управишься. На вертикали с ним попробуй, вряд ли он умеет так на ней драться. И вообще, это приказ. Смотри мне, если проиграешь – парашют, тута, съешь, — Шубин слегка повеселел, пробарабанил по столешнице какую-то замысловатую дробь и прищурился размышляя:
— Так… прилетит в восемь, — забубнил он себе под нос, — пока то да се. Потом, тута, завтрак. В девять или в полдевятого? Лучше в девять. Чтоб над аэродромом. Двух зайцев стрельнуть? — Командир бормотал это глядя в никуда, потом встрепенулся. — Все. Решено, тута. Завтра у тебя тренировочный полет с твоим Рябченко, тута. Полетаешь, разомнешься. А потом в девять учебный бой с Лариным.
Виктор слегка ошалел. Зачем командиру все это нужно, он так и не понял.
— Теперь второе! — Шубин важно поднял вверх указательный палец. — Дело нужное и в чем-то, тута, полезное. Новеньких, думаю, уже видел, да? Пополнение, мать его етить. Прямо из ЗАПа, — командир скривился, словно проглотил нечто невообразимо кислое, — сосунки в общем. Ни хера не умеют, ни хера не могут, зато уже офицеры… Говно… Но, раз Родина, тута, приказала, то будем лепить из говна летчиков.
— А при чем тут я? — осторожно спросил Саблин. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
— А при том, Витя, — Шубин хмыкнул, — при том. Даю тебе три… нет, отставить, тута. Даю тебе две недели и этих новеньких. Делай с ними что хочешь, но чтобы подтянул за это время до уровня своего ведомого. Хотя бы в части теории. Я с ним на днях слетал – нормально у парня получается. Так что он будет теперь со мной летать, а ты себе нового подберешь.
— Это же грабеж, Дмитрий Михайлович, — возмутился Виктор. — Я вам Кольку не отдам.
— Грабеж, — ехидно ухмыльнулся Шубин. — Он самый. Да ладно. Шучу я, шучу. Никто на твоего Рябченко не покушается. А вот за пополнение возьмись. Бензин вам выделю, помещение тоже. Будет этакое учебное звено, с тобой во главе.
— А чему их учить?
— А всему, Витя. Всему, что на войне нужно, — командир поглядел на его скептически вытянувшееся лицо и добавил. — Завтра их будут по эскадрильям распределять. Один в твое звено достанется. Будет твоему Ларину ведомым. Так что можешь заранее присмотреться, утром шепнешь кого выбрал. И не строй из себя юную комсомолку, впервые, тута, член увидавшую. Все равно не поверю. Делай что хочешь, но пацанов этих подтяни. Если будут как Рябченко, лично, тута, расцелую.
— А почему я, Дмитрий Михайлович? — приказ Шубина ему сильно не понравился, и Виктор предпринял последнюю попытку переубедить. — Это как бы комэсков работа. Да и ведущие все равно будут рассказывать и показывать.
