А может, все это ему снится. Белая горячка — вещь занимательная…
Нет. Вот это точно нет. Напиваться до положения риз — такого за ним точно не водилось. Да, ему так и не удалось вспомнить, кто он такой и как сюда попал… но он мог поклясться, что если и пьет, то в меру… а также не курит и не употребляет наркоту.
За этими рассуждениями Артем как будто не замечал, что ноги сами несут его следом за копателями. Он миновал гряду песчаных куч… и неожиданно оказался на краю котлована.
Именно котловану, по-видимому, были обязаны своим появлением кучи песка. Или наоборот. Артему было не до того, чтобы ломать голову над вопросом, что первично — курица или яйцо. Потому что курицы, собравшиеся на дне котлована, выглядели уж слишком впечатляюще.
Прежде всего, любая из этих несушек — а их насчитывалось около десятка — могла запросто тюкнуть его по темечку с высоты своего роста. Все бескрылые. Ветер шевелил их пушистые перья. Похоже, часть квочек использовали в качестве вьючных животных — они были увешаны всевозможными тюками и ржавыми обломками. Пять или шесть, судя по седлам, предназначались для верховой езды. Рядом суетились уже знакомые Артему копатели — один проверял ремни, двое других привязывали к одному из седел покореженную трубу. Птицы воспринимали эту суету спокойно и лишь степенно переступали с ноги на ногу.
Артем спустился по крутому склону и подошел поближе.
— Что это за твари? — поинтересовался он у Алларта, кивнув в сторону одной из птиц.
Тот хмыкнул.
— Ты что, никогда хэнаков не видел, парень? Тут одно из двух: или ты врешь и не краснеешь, или в самом деле с Диска свалился… да так, что брень осыпалась.
— Скорее уж второе, — вздохнул Артем.
— Принято, — кивнул Алларт. — Бери вот того хэнака и постарайся не отставать. Возиться с тобой недосуг… Кстати, зовут тебя как?
— Артем.
— Ар-тем… — повторил копатель. — А я — Алларт. Так вот, знаешь ли, хэнак — штука дорогая… Ты пока залезай в седло. А я тебя в поводу поведу.
И снова занялся подпругой, всем видом показывая, что разговор окончен.
Спорить было бесполезно. Артем послушно подошел к «курице». Та равнодушно посмотрела на него круглым желтым глазом и снова уставилась куда-то в пространство. Хэнак… Несмотря на размеры, существо выглядело удивительно пропорциональным. Седло крепилось у основания шеи, но ремни терялись в мягком пуху, из-за которого тело птицы напоминало помпон. Все это опиралось на толстые лапы с широко расставленными пальцами, украшенными огромными когтями.
— Ты не на хэнака глазей, а в седло полезай, — окликнул Артема гуманоид. — Тут никто ждать не будет. Пока смотрители далеко, надо до бота добраться. Если нас на равнине накроют — хана.
Третьего приглашения Артем ждать не стал. Он подошел к птице вплотную. Осторожно взялся за уздечку, сунул ногу в стремя… В памяти всплыл смутный образ какого-то существа, на которое приходилось влезать точно таким же образом. Дальше должно было последовать нечто восхитительное, захватывающее и немного страшное… только вот что? Этого Артем не помнил. Зато знал, что перьев у того существа точно не было.
— Как ее звать? — поинтересовался он, поглаживая перья на шее хэнака.
— Чего? — Алларт скорчил неописуемую гримасу. — Кто ж хэнакам имена дает? Только люди имен заслуживают, да и то не все… Ты кончай брень скрести, лезь в седло, пока мы не передумали.
Артем повиновался и через миг уже сидел верхом на птице. Тело само помнило все движения — потому что проделывало их не один десяток раз. Он даже почти знал, что будет после. Надо только зажмуриться покрепче… а потом открыть глаза, и все будет как надо. Он окажется…
Он окажется…
Память назойливо подсказывала какое-то слово, но оно напоминало бессмысленный набор звуков, хотя и казалось знакомым.
Но тут хэнак вздрогнул и припустил так, что Артему стало не до воспоминаний. Чтобы не вылететь из седла, ему пришлось изо всех сил обхватить шею гигантской птицы. Та недовольно зашипела, но Алларт резко дернул за повод, не давая ей отвлекаться.
— Гоу! Гоу! Гоу! — завыл он.
Понемногу Артем привык к размашистой иноходи своего «скакуна». Птица бежала куда более плавно, чем можно было ожидать, тем более что роскошный пух смягчал толчки. Артем позволил себе выпрямиться и удивленно озирался по сторонам. Вокруг до самого горизонта тянулись бурые, словно обесцвеченные временем пески, из них кое-где торчали скалы, источенные ветрами и напоминающие выброшенные на берег обломки коралловых рифов.
Караван растянулся по пустыне длинной цепью. Впереди — кажется, Безносый, за ним Алларт с Артемом, а дальше два десятка вьючных птиц. При всем желании разглядеть хвост каравана Артем не мог: его скрывала туча бурой пыли. Внезапно они нырнули в ущелье, разделившее равнину — казалось, кто-то давным-давно рубанул по земле гигантским топором, надеясь расколоть ее надвое.
Ущелье было таким узким, что Артему казалось, будто на него надели шоры. Все проносилось мимо с безумной скоростью. На мгновение Артему представилось, что птица под ним споткнулась. Он вылетает из седла, летит по воздуху, размахивая руками… и с отвратительным «шмяк!» врезается в каменную стену, а потом сползает на дно ущелья окровавленным кулем, из которого торчат обломки костей…
— Можно чуть помедленнее? — прокричал он, обращаясь к Алларту, словно тот задавал темп скачке.
— Стосковался по колу в заднице? — отозвался гуманоид. — Думаю, «небесные стражи» будут рады с тобой потеласить. Только колы у них настоящие, а не те, что из причинного места растут.
Больше говорить было не о чем. Копатели спешили. И, судя по всему, на то у них имелись веские причины.
Расщелина закончилась также неожиданно, как и началась, и караван вылетел на равнину, плоскую, как блюдце, окруженную ровным барьером гор.
«Лунный кратер», — мелькнуло в голове у Артема, и он поморщился. Последнее время ему постоянно вспоминались подобные словечки, за которыми ничего не стояло.
«Кратер» был добрых тридцать километров в поперечнике, а то и больше. Дальний его край казался тонкой зубчатой чертой, проведенной вдоль горизонта. И до самого горизонта — ни травинки, ни деревца. Голый бурый камень. И лишь посередине возвышалась…
Ракета.
Настоящая «ракета», как смутно догадывался Артем, выглядела немножко иначе, но иного названия для этой штуковины не придумывалось. Она напоминала очень сильно вытянутое яйцо, поставленное на треножник острым кончиком вверх. На высоте метров десяти темнело отверстие. Точно рот, из которого до самой земли вытянулся тонкий шершавый язык. Но больше всего удивило Артема, что яйцо как будто отлито из эпоксидной смолы. Местами оно казалось полупрозрачным, а местами — темным, почти черным, и блестело, точно зеркало.
