— Зак, сэр Морис дело говорит, — сказал Алекс. — Не забудь потом напомнить.
— Не забуду, — пообещал Зак. — Давайте приступим, что ли.
— Что, так сразу? — удивился Алекс. — А поговорить?
— Да, поговорить — это важно, — согласился Зак. — Алекс, не торопись.
Алекс к этому времени уже успел поставить свой докторско-палаческий чемоданчик на чайный столик, но замки открыть не успел.
— Присаживайтесь, сэр Захария, — сказал сэр Морис и указал на кресло гостеприимным жестом. — Ваш друг может пока постоять в сторонке. Покурить желаете?
— Попозже, — сказал Зак, усаживаясь в кресло. — Я так считаю: делу время, а потехе час. Сначала надо с делами управиться, а потом уже курить и другим развлечениям предаваться.
— Приятно слышать разумные речи, — благосклонно кивнул сэр Морис. — Честно признаюсь, не ожидал от вас такого адекватного поведения. Про вас говорят, гм…
Он замялся, подбирая слова, и Зак решил помочь ему:
— Что я безбашенный отморозок? — предположил Зак.
— Мои агенты таких слов не употребляют, — заявил сэр Морис. — Я человеческий язык сам не коверкаю и от других этого не терплю. Но в целом вы правы, агенты описывают вас примерно так. Сколько вы принесли?
— Чего? — не понял Зак.
— Сколько вы принесли? — повторил сэр Морис. — Ну, в чемоданчике, там же деньги?
Алекса внезапно пробил кашель, очень сильный и жестокий, почти до конвульсий. Актер из Алекса никакой, чуть что — сразу ржать начинает. Хорошо хоть, догадался отвернуться и кашель изобразить, а то испортил бы весь спектакль в самом начале.
— Гм, — сказал Зак. — Мне немного неловко так говорить, но вы меня неправильно поняли. В этом чемоданчике нет денег. Там есть кое-что другое, но к этому мы перейдем позже. Видите ли, сэр Морис, я не считаю, что вы оказываете мне услугу, принимая меня на свою сторону. По-моему, это я оказываю вам услугу.
— Сколько? — спросил сэр Морис.
— Двести тысяч долларов, — заявил Зак.
— Это много, — сказал сэр Морис.
— Немало, — согласился Зак. — Но вы не раба покупаете, вы дьякона вербуете! И не просто дьякона, а вождя боевого братства!
Услышав последние слова, сэр Морис поморщился, будто случайно проглотил соплю.
— Давайте об этих непотребствах здесь не говорить, — сказал он. — Когда будет установлен новый порядок, ваше… гм… это самое… Короче, распустить его надо. Я считаю, расовые законы должны соблюдаться не только на словах, но и на деле, и поэтому…
— Тогда четыреста тысяч, — перебил его Зак.
От такой наглости сэр Морис потерял дар речи. Посидел немного, похлопал глазами как удивленная лягушка, затем сказал:
— Таких денег у меня нет.
— А двести тысяч есть? — спросил Зак.
Сэр Морис кивнул.
— Тогда вопрос о боевом братстве давайте отложим, — сказал Зак.
— Давайте отложим, — согласился сэр Морис. — Приятно с вами беседовать, сэр Захария. Не ожидал, что вы такой деловой и… гм…
— Циничный? — предположил Зак.
— Прагматичный, — возразил сэр Морис.
— Один хрен, — сказал Зак.
Сэр Морис укоризненно покачал головой и сказал:
— Я вас прошу, сэр Захария, следите за языком, будьте любезны. Выражения, свойственные низшей расе и простонародью, в этом доме не произносят.
— Прошу принять смиренные и искренние извинения, — сказал Зак.
Сэр Морис благосклонно кивнул, дескать, извинения приняты. Наступила тишина, оба собеседника молчали, обдумывая что-то сложное.
— Стражник родился, — подал голос Алекс.
— Следи за языком, Алекс, — посоветовал ему Зак. — В этом доме не принято употреблять простонародные выражения. Сэр Морис, так вы распорядитесь?
— Насчет чего? — не понял сэр Морис.
— Насчет денег, — объяснил Зак. — Двести тысяч на бочку… о, демоны, опять употребил простонародное выражение…
— Двойной фэйл, — заметил Алекс.
— Уже тройной, — уточнил Зак. — Фэйл — это тоже простонародное выражение. Короче, сэр Морис, я жду двести тысяч долларов.
— Сначала надо обсудить кое-какие детали, — сказал сэр Морис.
— Нет, — покачал головой Зак. — Вам, может, и надо обсудить детали, а я к этому не готов. Мне надо сначала увидеть деньги, а потом уже можно детали обсуждать. Агенты про вас говорят… гм…
— Что я бесчестен? — нахмурился сэр Морис.
— Прагматичен, — поправил его Зак.
И откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и прикрыл глаза. Через минуту сэр Морис заявил:
— Давайте так, сто тысяч авансом, а вторые сто тысяч…
— Мы не на базаре, а в доме спикера Совета Нации, — перебил его Зак. — Торг здесь неуместен.
— Гм… — сказал сэр Морис. — Хорошо, вы меня убедили. Надеюсь, вы меня не разочаруете. Пойду, распоряжусь.
— Не разочарую, — заверил его Зак.
Сэр Морис удалился. Зак выждал минуту, затем встал, подошел к стоящему в углу маленькому столику неясного назначения, содрал с него скатерть и сказал:
— Алекс, начинай раскладывать инструменты. И постарайся не разочаровать сэра Мориса.
— Не разочарую, — пообещал Алекс. — Постой у дверей на шухере. Если что, покашляй, я сразу скатерку наброшу. А прикольно получается! Ни разу не слышал, чтобы клиент сам платил за собственную пытку.
— А как же мазохисты? — спросил Зак.
— Фу! — с чувством произнес Алекс. — Я с ними не работаю. Это не пытка, а профанация. Настоящая пытка — дело серьезное, это не просто плеточкой по попке, надо, чтобы мясо, кровища…
— Ты лучше отучайся простонародные выражения употреблять, — посоветовал ему Зак. — Ты не в ветеринарной клинике и не в пыточном застенке, а в доме спикера Совета Нации. Шухер. Кхе-кхе!
Алекс прикрыл разложенные инструменты скатертью, захлопнул чемоданчик и быстро отошел от стола. Зак отошел от двери и встал напротив парадного портрета молодого сэра Трисама, как бы любуясь.
Двери открылись, в кабинет вошел сэр Морис. В руках он держал небольшую деревянную шкатулку, покрытую затейливой резьбой. Ничего конкретного эта резьба не изображала, просто абстрактный орнамент.
— Прошу вас, — сказал сэр Морис и протянул шкатулку Заку. — Там внутри бриллианты и сапфиры. А что это вы на столе разложили?
— Обещанный сюрприз, — сказал Зак. — Одну минуту… Да, действительно, бриллианты и сапфиры. И один дешевенький рубин.
— Это не дешевенький рубин, а дорогущий бриллиант, — поправил его сэр Морис. — Бриллианты розового окраса очень редкие.
— Прошу меня простить, — перебил его Зак. — Эти камни стоят двести тысяч долларов?
— Возможно, даже чуть больше, — сказал сэр Морис. — Считайте это жестом доброй воли.
