Пройдя таможенный досмотр, он вышел из душного, залитого ярким дневным светом здания аэропорта, и решительно направился в сторону стоянки, где столпились десятки разномастных автомобилей: от современных европейских моделей вроде легко узнаваемой итальянской «Бьянчи» с огромными каплевидными фарами, до совершенно раритетных двухдверных «Суиз», на которых легко просматривались следы ручной покраски.
Черноволосые мужчины в тюбетейках стояли кучкой возле стеклянного ларька и о чем-то горячо спорили, размахивая руками. А, может, и не спорили, а рассказывали каждый свою историю. Серджио перехватил дорожную сумку с правой руки на левую и решительно зашагал в их сторону.
— Господа, мне нужно в отель «Сухроб», — по-русски сказал Серджио, остановившись в двух шагах от водителей. На него сначала не обратили внимание, но после повторной фразы один из них, молодой кучерявый парень со смуглой кожей вытянул руку куда-то за ларек.
— Подойди к диспетчеру, дорогой, — сказал он на ломаном русском. — Все заказы через него.
Пожав плечами, Бертони обошел стеклянный куб, оказавшийся цветочным магазином, и сразу же увидел открытый ларек с длинным козырьком, защищавшим от солнца. Возле него на массивном табурете сидел очень толстый мужчина в шелковом полосатом халате и в тюбетейке на выбритой голове. Он степенно перебирал четки и кивал головой снующим мимо него людям. Видимо, его хорошо знали, судя по почтительным поклонам более молодых. Над козырьком растянуто темно-красное полотно, на котором белыми буквами кто-то дрожащей и нетвердой рукой написал «Диспетчер». В ста метрах от суетливой площадки возвышалось двухэтажное кирпичное здание со строгой надписью «Комендатура аэропорта» на русском, английском и узбекском языках. Да, русские здесь были везде, удерживая контроль над землями Туркестана. Неудивительно, что бухарский аэропорт находился под бдительным оком местного гарнизона.
— Уважаемый, чем я могу тебе помочь? — увидев, что Серджио на несколько секунд впал в задумчивость, толстяк в полосатом халате оторвался от своих четок и дружелюбно посмотрел на итальянца. — Нужен извозчик? Куда? Подходи ближе, здесь так шумно, а кричать я не люблю!
— Ассалому алайкум! — вежливо ответил Бертони. — Мне нужна машина до отеля «Сухроб». Водители не берут, направили сюда.
— Правильно, — улыбнулся толстяк и похлопал по толстой потрепанной тетради, в которой торчал карандаш. — Все заказы отсюда идут через меня. Я назначаю водителя, чтобы между ними не было обид, что кто-то больше отработал! А работы всем хватает! Видишь, дорогой?
За Серджио уже начала скапливаться очередь. Несколько человек терпеливо ждали, когда клиент закончит разговор.
— Найдешь Отабека, он тебя до отеля довезет, — записывая что-то в тетрадь, сказал толстяк, и плавным жестом показал, чтобы Серджио отошел и не мешал остальным заказывать машину.
Удивляясь про себя такой странной организации извоза, и пожимая плечами, Бертони вернулся к галдящим водителям и спросил:
— Кто из вас Отабек?
— Я, — из толпы, распихивая ее могучими плечами, вышел темноволосый крупный пожилой мужчина с шикарными смолянистыми усами. На его лице, несмотря на смуглость, проглядывали оспины. — Это же тебе в «Сухроб» нужно? Я тебя запомнил. Пойдем, брат! Вон там моя красавица!
«Красавицей» оказался старенький побитый британский «дэмлер», неведомыми путями попавший сюда с Туманного Альбиона. Впрочем, почему неведомыми? Известно, что через Афганистан, в котором заправляют англичане в северный Туркестан идет поток островных товаров. «Дэмлер» — довольно старая марка, концерн выпускал различные модификации легковых автомобилей от двухдверных до пятидверных. Этот же раритет был именно двухдверным, с облупившейся белой краской на крыльях и боках.
— Не смотри так, дорогой, — открыв жалобно скрипнувший багажник, водитель дал знать, чтобы клиент положил свою сумку сюда. — Очень шустрая красавица. Не успеешь пальцы на руке пересчитать — на месте окажешься.
Серджио расстался с поклажей, справедливо рассудив, что она будет только мешать в тесном пространстве автомобиля. Потом сел в пассажирское кресло и не нашел ремней безопасности. Раньше они были, судя по фурнитуре, оставшейся на боковине и с левой стороны кресла, но хозяин счел по своим соображениям убрать важную деталь.
«Дэмлер» зашатался, когда Отабек примостился в своем кресле.
— Ваш диспетчер не сказал, сколько стоит проезд, — вспомнил Серджио.
— Два рубля, — водитель завел мотор и довольно небрежно вывел машину из длинного ряда на широкую полосу, по которой густым потоком шли другие автомобили и микроавтобусы. Работы и в самом деле хватало всем. — Полтинник отдаем дядюшке Пулату. Это его законная доля. Он ведь отвечает за работу таксистов аэропорта. А есть еще автовокзал, там другие люди.
— А из чего складывается цена?
— От расстояния и желания гостя посмотреть Бухару, — охотно ответил Отабек, чуть ли не каждую минуту надавливая на кнопку клаксона, приветствуя проезжающих мимо коллег. — Вот ты сразу в отель едешь, я тебе свою цену назвал. А захотел бы посмотреть город — немножко бы прибавил, заодно рассказал бы много интересного. Хочешь?
— Нет, спасибо, — засмеялся Серджио, шутливо выставив перед собой руки. — Отдохнуть хочу.
— А ведь ты не русский, да? — вдруг заявил водитель, даже не глядя на Бертони.
— Почему ты так подумал?
— Не похож. Я русских каждый день вижу. Приезжих, местных, которые в гарнизоне служат.
— Угадал, — не стал юлить агент. — Я из Европы, но много лет прожил в Петербурге. Журналист. У меня задание от Русского Географического Общества. Знаешь такое?
— «Вокруг света»? — проявил осведомленность Отабек.
— Не только. Они же спонсируют много экспедиций, а я по контракту работаю, статьи и снимки в Европу отправляю.
— А! — кивнул Отабек и сосредоточился на дороге, которая не была прямой, как полет стрелы, а сворачивала в какие-то старые кварталы, обнесенные мощными глиняными стенами, пробегала мимо затрапезных домиков с просевшими черепичными крышами и внезапно выскакивала на яркий проспект с высотными башнями, сделанными из стали и стекла. Новое и старое, умудрявшееся уживаться на древней земле, совершенно сбило с толку Серджио. Смена картинок никак не укладывалась в стройную систему миросозерцания итальянца. Привыкший к изящным архитектурным комплексам европейских городов, здесь его программа сбивалась от вида минаретов, покрашенных сочной лазурью и охрой куполов мечетей, от старых глинобитных бедняцких домов и ультрасовременных зданий разнообразных компаний. Кроме русских здесь вели свои дела коммерсанты Багдада, Дели, Кабула, Шираза, Басры. Арабская вязь встречалась повсюду, но и английские и русские вывески присутствовали в полной мере, чтобы не заблудиться.
Отель «Сухроб» оказался небольшим трехэтажным строением в виде буквы «П», окруженным многочисленной зеленью и древними чинарами, под которыми администрация мудро расставила столики для вечерних посиделок. В тени деревьев журчали фонтаны, наполняя неправильной формы бассейн, в котором бесстрашно плавали утки и лебеди. Арочные окна с замысловатой резьбой почти все оказались закрыты или жалюзи, или изящными портьерами. Не каждый любит жаркое южное солнце.
Персонал оказался вышколенным. Каждый из сотрудников разговаривал на трех языках минимум, осознавая, насколько важно находить подход к каждому из постояльцев. Как объяснил администратор, тщательно записывая имя и фамилию Серджио, в их отеле чаще всего останавливаются европейцы. Здесь приличная кухня, более знакомая северным людям, минареты расположены далеко, что очень немаловажно. Голоса муэдзинов, усиленные магическими свойствами аппаратуры, через которую ведутся трансляции молитв, мешают постояльцам, любящим тишину.
— Вам здесь понравится, — на приличном английском сказал администратор в белой рубашке с галстуком-бабочкой. Он подал ключи с брелоком, на котором были выбиты цифры комнаты. — Ужин в семь вечера возле платанов у фонтана. Завтрак в восемь. Обед в час дня. Это для информации. Если желаете провести экскурсию, можно заказать автогида. Машина с кондиционером и баром. Опытные водители, которые никогда не болтают за рулем.
