разлада.
Данте не может понять, это похвала или издевательство. Он напомнил ему про кровопролитие, а посему у агента Рейха вспыхнула злоба, что сжигает душу в прах. Вина и скорбь пали на рассудок коммандера, и он думает «кем я вернусь в Рейх?», «кем меня запомнят?», «Что обо мне подумает Сериль»?
- Я, сам Кумир духов, - продолжает язвой изливаться ласковый тёплый голос, - предлагаю вам посетить район приближённых ко мне и выбрать место для жилья своего, ибо ловкостью да силой, вы заслужили священное право возвыситься над этой чернью и приблизиться в дом мой праведный. Так пусть ликуют ваши души и разум. Завтра, на этом самом месте, в одиннадцать утра, вы и ставленники мои проведут вас в «поднебесье», а затем вам покажут весь блеск и славу моих владений, и вы станете моими…
Через полминуты Данте смог поднять глаза, ибо свечение пропало, но никого на песке нет, только ветер гуляет средь тел павших воинов.
- Встрр-р-р-ечайте первых победителей! Храмовник и Монах! – взревел ведущий, но для Валерона этот день окончен, и он не слышит восторженных визгов обезумевшего народа, только что утолившего жажду веселья и благодарные Кумиру, который позволил им всласть насладиться зрелищем, как люди режут друг друга, вместо этого он просто пошёл вперёд.
«Она… Сериль… кем она меня запомнит?», - задаётся вопросом измученный разум. – «Кем же…». – пока парень отвлечённо проходил по прохладным помещениям, где-то в глубине искалеченного рассудка возник вопрос – «Чем она меня задела? Почему мне важно, чтобы… Сериль…».
Выходя из арены, отмыв руки и лицо от крови, он встретил её, прямо на подступах к «Колизею». Девушка смотрит на Данте глазами, в которых можно увидеть десятки самых различных ощущений и эмоций… их трудно передать. В её светло-голубых очах, глубоких и обворожительных как могучий океан Тетис, Валерон теряет себя и всё же душой он чувствует сожаление и жалость. Она видела, как ему пришлось биться, как он сражался и что испытывал. Сериль читала в его изумрудных глазах переживания, и понимала он испытал… она видела эта не раз, обе души выросли среди «парада тотального распада» и им не нужно слов, чтобы понять друг друга.
- Сериль, - сухо начал Данте.
- Ничего не говори, лучше молчи, - мягко произнеся, она взяла его за окровавленную руку.
- Я… я… так устал.
Он всегда говорил, что убийство зажравшихся и обнаглевших элит, которые сделали из людей стойло с рабами это не есть плохо, а вот поднять меч против самых незащищённых – омерзительно и жутко. В его мысли как метеорит врезались далёкие слова наёмника, Андрона – «Убивать ты не умеешь», сказанные ещё в Сиракузы-Сан-Флорен.
«А ведь точно… и слава Богу, что это мне не дано… почти».
- Всё в порядке Сериль, - проскрипел Данте, - всё хорошо.
- Тебе нужно отвлечься…
Она юрко приникла к нему впритык и неожиданно для Данте обняла его. Это не объятия влюблённой пары, скорее поддержка, душевная помощь, чтоб надломанный дух не сломался до конца. Как только Валерон ощутил, что чьё-то тепло поползло по телу в душу, он почуял лёгкое поветрие спокойствия, и ему стало едва-едва легче.
«Родственная душа», - вспыхнула в уме успокаивающая мысль.
Этим и увенчался для него этот день кровавый. Теперь ему нужен отдых и покой, и отпустив Сериль, достаточно успокоившись, он пошёл рядом с ней, занимая её рассказом, каким всё увидел на арене и самое главное, признаваясь, что только её утренняя поддержка помогла ему выстоять в битве посреди того ада.
Следующий день. Десять часов утра.
Данте тяжело спустился с лестницы на первый этаж. У него лёгкое головокружение и отдалённая боль, как будто он вчера пьянствовал, но это не более чем последствия нервного надрыва. Его плотно прилегающая чёрная рубашка чуть испачкана на манжете, а тёмные зауженные штаны, уходящие под короткие сапоги, на правом кармане отмечены туго пришитым символом двух скрещённых секир. Лик Валерона бледен, невзрачен, а глаза будто бы потухшие устало смотрят на мир.
В гостиной его уже ждали. Возле стола, с разбросанными на нём картами, вновь собрались люди – Яго, Юлий и Карлос, что-то активно обсуждавшие.
- Ты как? – спросил брат.
- Вроде нормально. Что-то нездоровится, просто.
- Господин, - засипел разведсержант, - вы точно в порядке?
- Да, а то вчера ты был какой-то странный. Не разговаривал, не ел и даже Сериль с работы не встретил.
- А должен был? – вмешался Карлос.
- Простите, впечатления от арены. Я и дома старался обходить… подобные заведения, - изнурённо, потирая ладонью лицо, произнёс Данте. – Со мной всё хорошо. Я отошёл… отойду.
Юлий нахмурился. Он чувствует, что парень лукавит, чует его разочарование его шок, который он получил от кровавой бойни, знает, что коммандер встретился не просто с картиной безумия, а стал частью жестокого сумашествия, а поэтому выглядит разбито, как алкоголик с похмелья. Но миссия взывает к исполнению и снова слышится его грубоватая сипота:
- Ладно. Что по задаче? Господин Яго, расскажете?
Брат Данте покачал головой, сдержанно ответил:
- Вчера нам удалось разобрать тоннель, потратив все растворители и размягчители. Судя по старым картам, он ведёт прямиком под пирамиду, а именно в кухонные помещения. Так же при обследовании микро-дронами мы нашли наиболее слабые места в канализации и их, разрушив, сможем вызвать санитарную катастрофу.
- Утопите служителей Прихода в их же дерьме?
- А вы Карлос что-то имеете против этого?
- Упаси старый Боже… я буду только «за».
- Что у вас, господин Данте? – спросил Юлий.
- Хм, - задумался лейтенант-коммандер, - как бы объяснить. Вчера, там, на арене, к нам вышел тот самый Кумир.
- Ты распознал его? Сможешь опознать или дать наводку?
Данте скривил губы в досаде:
- Нет, не смогу. У него был слишком светлый лик.
- Ты что в сектанты записался? – недовольно спросил Карлос. – Простите, но что за чушь ты нам несёшь?
- Я честно. Скорее всего, особые светильники создают такой эффект. Он взял технологию и применил её правильно. Так его никто распознать не может, но все верят, что его лик светел от благодати духов.
- Карлос?!
- А что я? – развёл руками мужчина. –
