– Тут еще вот что, – чуть помедлив, продолжил Олег, – внутри как-то не очень. Думал, нервы, выпью – и отпустит; не тут-то было. Как будто давит все это. – И Гуров указал на микроволновку, чайник, кухонный комбайн далеко не самых дорогих брендов.
Глеб прислушался к себе. Не сказать, что он чувствовал себя как раньше, когда мир был нормален, но чтобы что-то давило… Нет, такого не было точно. Но судя по лицу Гурова, тот говорил совершенно серьезно.
– Не вопрос, Олег: перетащим. Не усадьба – полдня не займет, – вспомнил он, сколько времени им понадобилось, чтобы выкинуть все в Лягву. – Кстати, ночевать будем здесь, на кухне: самое подходящее помещение – и окно небольшое, и коридор просматривается до самой двери. Места для двоих хватит, да и самогонка под боком, – улыбнулся он. – Пару матрасов принесем, и будет нормуль.
– Холодильник я сам упру, – то ли в шутку, то ли всерьез заявил явно обрадованный Гуров.
– Олег, вставай, – толкнул его в плечо Чужинов.
– А? Что случилось? – Гуров, не отрывая глаз, ухватился за карабин и уже после ошалело замотал головой, оглядываясь по сторонам.
– Все спокойно, время пришло.
На дворе стояла глубокая ночь, и Чужинов зажег свечу, чтобы Олегу проще было сориентироваться в обстановке. Как только за окнами стемнело, Глеб сдвинул оконные занавески. Неприятно: сидишь при свете, а на тебя пялятся невидимые во мраке ночи твари.
– Проснулся? Я тебе тут воду в кастрюльке вскипятил, кофе и сахар на столе.
– Разберусь, Глеб, спать ложись.
– Сейчас лягу. Держи ствол. – И Чужинов протянул ему обрез. – Вот патроны. Только сразу запомни: некоторые из них с дымным порохом, чтобы неожиданностью не стало. А вот эти два – твой тренажер: времени до утра достаточно, так что ты не ленись, тренируйся заряжать на скорость, навык понадобится. И вообще с оружием освойся. Подумай, где носить будешь, как извлекать, можешь даже курками поклацать. Заодно и мне отомстишь за то, что спать тебе мешал.
Это Чужинов уже в шутку заявил. Когда он укорачивал стволы найденным в ящике кухонного стола напильником, визг и скрежет стоял такой, что твари по всему Поздняково уши зажимали, но Олег хоть бы раз проснулся.
– Все понял, Глеб. Спать ложись. – И через некоторое время добавил: – За чайник спасибо.
Чужинов едва кивнул, проваливаясь в сон.
Выстрелы раздались в тот самый момент, когда Глеб, обняв Настю, поцеловал ее и уже открыл рот, чтобы сказать: «Все закончилось, милая: тварей больше нет».
Сначала ему показалось, что стреляют где-то снаружи, у входной двери, но новый дуплет ясно дал понять: стрельба стоит в том помещении, куда они сносили все имеющие отношение к электричеству предметы, и стрелок не кто иной, как Гуров.
Протиснувшись сквозь узкую щель в завале из мебели, которую они устроили в коридоре, Глеб бросился на помощь. По дороге он здорово приложился большим пальцем босой ноги, едва не взвыв от боли, и потому прибыл туда, прихрамывая.
За окнами посветлело – близился рассвет, и по дороге ему удачно удалось разминуться головой с висящей в коридоре вешалкой, задев ее лишь по касательной, что в общем-то настроения Чужинову не прибавило тоже. Олега он застал всматривающимся во что-то за окном, с обрезом наготове.
– Глеб, гадом буду, я две штуки положил! – было первым, что он услышал от Гурова. – Взгляни сам.
– Олег, ты на хрена палить начал? – едва сдерживаясь, спросил Чужинов. – Новый ствол решил испытать? Не мог дня дождаться, когда тебе вдоволь стрелять придется? Ты вообще как тут оказался?
– Извини, что разбудил. – Особенного раскаяния в голосе Гурова не чувствовалось. Олег взглянул на кучу предметов, которую венчал телевизор, и, поежившись, добавил: – Пойдем отсюда, я сейчас тебе все объясню. Сначала я какую-то возню перед дверьми услышал, – начал он, ставя на зажженную горелку плиты кастрюлю с вчерашним супом. – А затем хруст раздался, да такой смачный! Хотел тебя разбудить, но смотрю: спишь себе такой, улыбаешься во сне – точно, думаю, Настька приснилась. Да и дело у вас, судя по всему, до серьезного доходило. – Гуров, довольный собой, улыбнулся. – И чего, спрашивается, человека трогать? Прокрался я туда и осторожненько так выглядываю, а там тварей штук несколько, и они своих жрут, тех, что вечером пристрелили. Представляешь, своих! Ну я и не удержался.
– Мог бы и разбудить вначале, – буркнул Чужинов. – Точно положил?
– Сто процентов! Да я первой стволы чуть ли не в пасть сунул! Ну а вторая прямо на решетку бросилась, вот же тварь! Тогда-то я и понял, что заряжать обрез умею гораздо быстрее, чем мне ночью казалось, когда практиковался.
Подумав, Глеб злиться не стал: еще неизвестно, как он сам себя повел бы. Но не удержался:
– Хорошо, как тогда, в лесу, не проверял, – заявил он едва ли не со злорадством в голосе. – Просунул бы свое хозяйство сквозь решетку, и отцапала бы тварь его под самый корешок. Как бы я потом тебя Лариске назад возвращал? Она меня точно бы со свету сжила.
Гуров расхохотался, вероятно, представив все воочию:
– Вот уж нет! Я бы уж скорее погладить ее попытался, за ухом почесать, чем так. Без руки, оно все же как-то попроще жилось бы.
Солнце взошло, и, судя по безоблачному небу, денек обещал быть жарким. Еще и потому, что им предстояло выбраться из дома, ставшего для них невольным убежищем.
– На крышу попробуем?
Чужинов кивнул: других вариантов нет.
– В потолке дыру пробивать будем?
Глеб кивнул снова.
– А потом?
– Потом соберем внизу всех тварей в округе, ты будешь их метить, а я стрелять.
– Меня на всех может не хватить, – рассмеялся Гуров.
– Проблема, – в который раз уже кивнул Чужинов. – Даже не представляю, как из нее выкручиваться.
Гуров ему нравился уже хотя бы тем, что, казалось бы, ну какой тут может быть смех в их ситуации. А он весел, причем его смех совсем не выглядит идиотским – характер такой.
– А в какой комнате дыру будем делать?
– В самой большой, наверное. Черт его знает, сколько получится мусора. Но прежде необходимо приготовить место, куда в случае необходимости придется отступать. Эту баррикаду, – указал Чужинов подбородком на завал из мебели в коридоре, – они сметут и не заметят. Представляешь: пробьем в потолке дыру, а в ней морда.
– Считаешь, такое возможно? – Сейчас Олег выглядел совершенно серьезным.
Чужинов пожал плечами: почему бы и нет? Строение довольно большое, и та часть, в которой они находились, представляла собой примерно треть от общей длины. Вход располагался с торца, но с клуба хорошо было видно, что существует и еще один, посередине фасада. Вероятно, дом когда-то поделили перегородками на две части, которые и заняли отдельные семьи.
