На этой оптимистичной ноте я все-таки заснул.
– У тебя на удивление крепкие нервы, – заявил Сол, помогая мне выбраться из багажного отсека. Правая нога все-таки затекла, и без посторонней помощи я бы не справился. – Спать в багажном отделении флаера, летящего в неизвестность…
– Не в неизвестность, а навстречу судьбе, – поправил я. – Так более пафосно.
– Пусть так, – согласился Сол.
Я потопал ногами, восстанавливая кровообращение.
Флаер был припаркован в темном и довольно тесном помещении. Протискиваться между летательным аппаратом и стеной пришлось боком.
Каморка, пристроенная к боксу, тоже не поражала своими габаритами. Типичная комната отдыха в гаражном автосервисе конца двадцатого – начала двадцать первого века.
Диван, пара кресел, журнальный столик, шкаф во всю стену… Не хватало только телевизора, прошлогодних газет и журналов, а также немытых, почерневших от многочисленных порций дешевого кофе кружек.
И пустых бутылок из-под разнообразных алкогольных напитков, конечно.
– Хорошо тут, уютно. – Я плюхнулся в кресло. Хотелось курить, но курить по-прежнему было нечего. А пара затяжек после такого нервного утра явно не оказалась бы лишней и только способствовала бы моему быстрейшему успокоению. – Кто работал над дизайном?
– Никто, – сказал Сол. – Все было в таком состоянии, когда я арендовал эту каморку.
Я провел пальцем по столу. Палец оставил глубокий след в слое пыли.
– Арендовал ты ее, видимо, не вчера.
– Задолго до твоего появления, – сказал Сол. – При моей профессии нелишне иметь под рукой помещение, где можно пересидеть пару часов.
– С этого момента поподробнее, – попросил я. – Что за профессия? Шпион?
– Нет, предатель, – сказал Сол. – Предатель не человечества, но Демократического Альянса.
Красиво звучащая фраза. Наверняка он придумал ее заранее и ждал подходящего повода, чтобы произнести.
– Часто приходилось предавать?
– Сегодня – первый раз, – сказал Сол серьезно. – И, если ты именно это хочешь знать, у меня нет прямого выхода на кленнонскую разведку. Если бы был, это бы здорово упростило наши дальнейшие действия.
– А что у нас дальше по плану?
– Нас будут искать.
– Ясен пень, будут.
– И мне сейчас даже сложно сказать, кого из нас будут искать с большим усердием, – продолжал Сол, пропустив мимо ушей мою реплику. А может быть, он просто не понял устаревшего идиоматического выражения. – С одной стороны, человек, представляющий интерес для науки. С другой – высокопоставленный предатель, совершивший диверсию против самой СБА. Контора такие вещи не прощает, знаешь ли.
– Надо думать, – сказал я. – А все же мне любопытно, в пользу кого ты их всех предал? Если оставить в стороне возвышенные речи о пользе для всего человечества?
– Предатели вообще исключительно талантливы, когда дело идет об оправдании их художеств, – заметил Сол. – Но я оправдываться не собираюсь. Я – сторонник идеи Слияния.
– Вот оно как, – с деланым пониманием протянул я. – А кто с кем должен сливаться, если не секрет?
– Альянс и Империя, разумеется, – сказал Сол. – Две ветви человечества, чьи пути разошлись около тысячелетия назад. Но перед лицом общего врага… Я участвовал в Астероидной войне, когда нам противостоял клан Гендура. Хотя официальная пропаганда склонна называть те события локальной стычкой, это была самая настоящая война. И я видел, чего стоят скаари в бою. Они вдребезги разнесли Третью эскадру. И я наблюдал, как две роты скаари вынесли батальон нашего хваленого десанта с астероида К-643. Мы проиграли ту войну.
– Я практически скорблю. И какие выводы ты сделал из того поражения?
– Ни Альянс, ни Империя не выстоят против скаари поодиночке, – сказал Сол. – Только объединив усилия, мы сможем выиграть грядущую большую войну. И то не наверняка.
– Меня всегда интересовала гео… то есть космополитика, но с какой стороны тут моя скромная персона? – поинтересовался я. – Чего ради все эти трюки, стрельба и погони?
– В тебе что-то есть, – сказал Визерс. – Что-то помимо идеально экранированного мозга и эйдетической памяти. Что-то еле уловимое, что мы не можем понять и исследовать при помощи наших приборов. Я хотел бы надеяться, что уровень развития технологий Кленнона даст нам возможность найти то, что мы найти не сумели.
– Это немного туманно.
– Некоторые особенности психомоторики, – сказал Визерс. – Строение синапсов. Скорость обработки информации твоим мозгом… Всюду, куда проникали наши приборы, мы находили небольшие, почти микроскопические, отличия от обычного человеческого организма. Если бы мы не вытащили тебя из прошлого, я бы задался вопросом, а человек ли ты вообще.
Вот тебе и здрасте. Признаться, такого ответа я не ожидал.
– Не человек? А кто?
– Допустим, совершенный продукт секретной генетической лаборатории Кленнона, – сказал Сол. – Секретной и доселе нам неизвестной, потому что мы видели некоторые их работы, и хотя пока и не можем кое-что из них повторить, но характерный почерк их генных инженеров мы распознавать уже научились. Однако ты явился из прошлого, и версию с Кленноном я даже не рассматриваю. Скорее, речь идет о какой-то устойчивой, не весьма специфичной мутации.
– Я жил довольно далеко от Чернобыля.
– Прости, что? – нахмурился он.
– Неважно, – сказал я. – Так называлось место, известное своими мутациями. Но вряд ли те мутации имеют ко мне какое-то отношение.
– Мы многого не знаем о собственном прошлом, – сообщил полковник Визерс. – Война Регресса уничтожила большую часть знаний.
– Война чего?
– Неважно, – сказал Сол. – Сейчас надо думать не об этом.
– А о чем? Как передать меня в руки кленнонцам для очередной серии экспериментов?
– Признаюсь честно, я пока понятия не имею, как это сделать, – сказал Сол. Вот уж не знаю, радоваться мне по этому поводу или огорчаться. – Сейчас очевидно одно: нам с тобой надо как можно быстрее убраться с Земли.
– А Кире?
– С Кирой все проще, – сказал Сол. – Она – капитан ВКС Альянса. Если ей удалось оторваться от преследователей, то опознать ее им не удастся и она вне опасности. Ничто не помешает ей вернуться на базу и продолжить службу. Если же ей уйти не удалось… В любом случае проблема эвакуации с Земли перед ней не стоит.
– Когда мы сможем узнать, все ли с ней нормально? – спросил я.
– Чувствуешь себя обязанным? Не стоит. Она рисковала жизнью не ради тебя, а ради нашего общего дела. Кира тоже участвовала в Астероидной войне.
– И все же я хотел бы знать, что с ней, – сказал я.
– Отсюда мы выходить на связь не будем, – отрезал Визерс. – Ее судьба мне небезразлична, но рисковать, да еще так глупо, я не намерен.
