Ознакомительная версия.
– Ник, это Лю, наша гостья. Займи ее чем-нибудь, мне нужно отойти на час-другой. Но сразу предупреждаю: никаких шашней, флиртов, заигрываний и прочей дури! Девочка опасна, изворотлива и крайне хитрожопа. Лю, я правильно излагаю?
Летиция давно не интересовалась сверстниками, предпочитая мужчин поопытнее, но сегодня на лучезарные улыбки в адрес молодого человека не скупилась.
– Мне не совсем нравится формулировка «хитрожопа», она отвлекает от основной черты моей попы – привлекательности и чертовской соблазнительности, но в целом с тобой не поспоришь. Я коварна, вероломна и чрезвычайно опасна – как и положено любой красивой женщине.
– Ник, – старший Кузнецов не отреагировал на эскападу Летиции, – дама голодна, можешь закрыть магазин на полчаса и покормить гостью. Только без алкоголя – тебе еще работать, а девушке… А девушке нужно быть готовой в любой момент отправиться на поверхность.
* * *
Вернулся Александр Кузнецов много позже заявленного «часа-другого». Был он хмур, задумчив и явно недоволен. Оставленная молодежь, напротив, пребывала в прекрасном расположении духа – Летиция уже освоилась в антикварном магазине и бойко помогала младшему Кузнецову по хозяйству. И племянник охотно пользовался помощью хорошенькой «доброволицы».
Антиквар от подобной идиллии в восторг отнюдь не пришел и его поганое настроение не поменялось, однако вертящийся на языке вопрос «все ли на месте в кассе?» оставил при себе. Летиция выглядела слишком счастливой и безмятежной для человека в ее незавидном положении, и Кузнецов не стал нарушить это хрупкое мимолетное состояние покоя.
– Детвора, рабочий день объявляю законченным, все мальчики свободны, а девочка пойдет со мной.
– Дя, а мальчику можно тоже пойти с тобой? – Ник, как и любой балбес в его балбесовом возрасте, не испытывал ни малейших теплых чувств к труду, однако сегодня он совсем не обрадовался преждевременному окончанию рабочей смены.
– Нельзя! Твоя Ольга спалила тебя с Лю и теперь мечет громы и молнии…
– Но ничего же не было, мы просто…
– Вот иди и объясняй это своей разъяренной фурии.
Кузнецов повернулся к смущенной и одновременно довольной Летиции:
– А ты за мной, искусительница, блин!
Через черный вход магазина он повел ее какими-то темными, узкими даже для одного человека коридорами.
– Все-таки совратила мне парня? – голос впереди идущего антиквара звучал глухо, но угрожающие нотки слышались более чем отчетливо.
Лю делано возмутилась:
– Это еще неизвестно, кто кого совратил! Твой Никитка еще тот бабник, чувствуется дядина школа…
– Ты зубы не заговаривай, совратила или как?
– Как-как, – надулась Лю. – Подумаешь, немного поцеловались, пообжимались, но тут блонда эта его влетела, шум подняла… короче, все цивильно закончилось, легкий дружеский петтинг и никакого…
– Понял, можешь не продолжать, – кажется, Кузнецов удовлетворился ответом. К тому времени узкие коридоры благополучно кончились и путники оказались у закрытой железной двери. Зазвенели в связке ключи, один из них трижды провернулся в глубокой крестообразной скважине, и замок с громким щелчком капитулировал, пропуская людей.
– Добро пожаловать в мой дом, – Александр сменил гнев на милость и вновь талантливо играл в джентльмена.
– Ни фига себе дом! Это же натуральные хоромы! – Летиция от увиденного пришла в немедленный, слабо контролируемый восторг. Привычная к тесным подземным клетушкам весьма условной площади, она впервые в своей жизни оказалась в роскошных трехкомнатных апартаментах, выполненных в довоенном стиле и обставленных совершенно нескромной мебелью того же исторического периода.
– Охренеть! Ты, должно быть, чертовски богат!
– Если ты про жилплощадь, то это подарок, – Кузнецов недовольно поморщился, что-то вспоминая. – Донская наградила за кое-какие заслуги. А мебель и вся обстановка – ты забываешь мою основную профессию, стыдно антиквару не иметь старинных вещей.
– Не прибедняйся, Кузнецов, я много чего повидала, всяких излишеств и понтов, но ты… ты нереально крут! Метрошные и прочие бандитские царьки нервно курят в сторонке.
Александру были приятны хвалебные речи в адрес его дома. Как он ни пытался спрятать свои чувства, от внимательной Летиции не укрылась гордость хозяина, построившего нечто потрясающее, нечто, вызывающее неподдельный и вполне заслуженный восторг.
– После истории с таможенным минетом я записала тебя в полные говнюки, но ты только что частично реабилитировался. Ни у одного известного мне говнюка нет такой, как ты выражаешься, жилплощади. Видать, для Донской ты сделал что-то действительно стоящее…
– Это было давно, – неужели непробиваемый Кузнецов смутился, Лю не верила своим глазам. Впрочем, он тут же взял себя в руки. – Мне есть чем похвастаться, – антиквар обвел руками окружающее пространство. – И я обязательно это сделаю, но чуть позже, а пока нас с тобой ждет тяжелый, неприятный разговор.
– Не люблю тяжелых и тем более неприятных разговоров, – Летиция напряглась: значит, хороших вестей не будет, а плохие ей осточертели.
– Пойдем на кухню, поможешь мне приготовить ужин.
– Это избавит меня от неприятных разговоров? – без особой надежды уточнила девушка, следуя за хозяином квартиры.
– Нет. Зато позволит выслушать дурные вести не на пустой желудок.
– Слабое утешение, – Лю оглядела небольшую кухню с навесными шкафами, напольной сушкой для посуды, секцией с разделочной доской, отделением для хранения консервированных продуктов, конфоркой с двумя горелками, странной конструкции раковиной… Нечто подобное она видела на старых фотографиях, для полноты эффекта не хватало только бытовой техники – холодильника, микроволновки и посудомойки. Женщины старшего поколения часто вспоминали эти приборы и, громко вздыхая, жаловались, что не умели ценить настоящие чудеса.
– А конфорка газовая? – Летиция не удержалась и блеснула своими куцыми знаниями.
– Газ нынче дорог, – антиквар оценил ее попытку в одну кривую ухмылку. И ничего больше пояснять не стал.
Готовка много времени не заняла: разогретое консервированное мясо с гарниром из двух видов грибов, правда приправленных вкусной, незнакомой девушке специей из древних антикварных запасов, уже через двадцать минут дымилось в тарелках. Сидя за обеденным столом, который располагался тут же, в центре кухни, Кузнецов разлил по хрустальным фужерам напиток цвета благородного дуба и не менее благородного аромата.
– Коньяк. Не побрезгуешь?
Лю не удостоила его ответом, благо вопрос был чисто риторический, если не сказать глупый. Она жадно втянула терпкий запах безумного дорогого напитка, с неимоверным трудом отвела фужер от лица и, чуть приподняв хрустальный сосуд, провозгласила:
Ознакомительная версия.
